Впереди их ждала абсорбция в земле Израиля.
Операция Бен Нун
Для захвата Латруна были выделены 450 человек из бригады «Александрони» и 1650 человек из 7-й бригады. Артиллерийскую поддержку наступающим оказывали две старые французские 65-миллиметровыйе мортиры, 88-миллиметровый миномет, самодельный миномет «Давидка» и десять 76-миллиметровыхй минометов. Израильтяне располагали еще 12 бронемашинами, которые не принимали активного участия в бою. Операция получила название Бен Нун в честь завоевателя Ханаана Ихошуа Бен Нуна (в русской традиции его именуют Иисусом Навином). Вероятно, командование ЦАХАЛа рассчитывало, что стены Латруна падут от звука израильских труб, как некогда пали стены Иерихона. Без помощи с неба шансов на успех у солдат ЦАХАЛа не было. Командование оценивало состояние брошенных на штурм частей как «удручающее», но возглавлявший операцию Бен Нун офицер Шломо Шамир получил письменный приказ: «Вы должны исполнить вашу задачу любой ценой».
Любопытно, что у их противника были те же самые библейские аналогии. Командующий Арабским Легионом Джон Глобб писал, что его войска прошли из Иерихона в Рамаллу «путем Иисуса Навина». Теперь им следовало остановить натиск новых филистимлян.
Силы арабов при Латруне уступали израильтянам в количестве, но не в качестве. Под командованием подполковника Хабеза аль-Маджали был 4-й полк легиона, поддерживаемый 600 иорданскими добровольцами и 600 палестинцами. Уже в ходе боя им на помощь пришел 2-й полк под командованием майора Джеффри Локкетта. Всего иорданцы и их союзники имели 2300 человек, 17 южноафриканских пушечных броневиков «Мармон-Херрингтон», восемь 25-фунтовых гаубиц, восемь шестифунтовых противотанковых пушек, десять двухфунтовых противотанковых пушек и 16 минометов.
Атака началась в ночь с 24 на 25 мая. Израильтяне шли в бой, не проведя разведку, поэтому они даже не представляли, что за силы их ждут. Из-за непродуманности операции выдвижение к форту шло крайне медленно, что срывало первоначальный план внезапной ночной атаки. Только в четыре часа утра евреи были готовы идти на штурм укреплений иорданцев, не имея никаких шансов подобраться к врагу незамеченными.
На этот раз израильское «авось» — «йхие беседер» — не сработало. Когда взошло солнце, лейтенант легиона Махмуд Мейтах внезапно увидел идущие по пшеничным полям пехотные цепи евреев. Раздались отрывистые команды, зазвучали свистки сержантов. Легионеры заняли позиции и открыли ураганный огонь по наступающему врагу. Ветеран 32-го израильского батальона вспоминал: «Мы попали под жесткий иорданский обстрел, подобного которому я никогда не испытывал. Вой снарядов имел ужасный эффект. Все мои люди были новыми эмигрантами. Они потеряли головы… Одни призывали к отступлению, другие молили о воде… Раненые были покрыты кровью. Мошкара и хамсин в долине Аялон были почти так же ужасны, как и артиллерия… Ужасен был вой новых эмигрантов, многие из которых — выжившие в Холокосте: „Wasser, wasser“. Обстрел поджег траву, добавив дым к этой смеси». Однако офицеры беспощадно гнали волны атакующих вперед. В данный момент вполне можно представить картину, аналогичную сцене из михалковской «Цитадели»: английский офицер-джентльмен со слезами на глазах смотрит на отстрел израильтян и говорит: «Это не война, а бойня». Ну а потом, наверное, отдает приказ пленных не брать…[3]
Бой действительно превратился в резню. Английские десяти-зарядные винтовки «Ли-Энфильд», состоявшие на вооружении легионеров, были оружием профессионалов — точным и скорострельным. Еще в Первую мировую войну в Бельгии они выкашивали ряды немцев не хуже пулеметов. В руках бывших кочевников и охотников-бедуинов они были еще смертоноснее. Несчастные еврейские мальчики, брошенные на убой, не могли даже окопаться — командование забыло снарядить их саперными лопатками. Подступы к форту застилали груды тел убитых израильских солдат, но приказа отступать так и не приходило. Артиллерия ЦАХАЛа оказалась бесполезной: снаряды старых пушек не долетали до позиций врага. Время шло. Лишь в 11.30 лежащей под огнем пехоте был дан сигнал к отступлению. Раненых бы-ло решено не подбирать… Отход под палящим солнцем и по открытой местности усугубил катастрофу и превратил отступление в бегство. По пятам израильтян с криками: «Смерть евреям!» — устремились арабские ополченцы. Лишь тогда еврейское командование решило пересмотреть приказ о раненых, но было уже слишком поздно. Оставшиеся на поле боя были без жалости умерщвлены преследователями. За сражения Арабский легион потерял 5 человек убитыми и 6 ранеными.
Чунгачгук, как известно, не наступал на грабли, но израильские генералы были далеки от его мудрости. 30 мая ЦАХАЛ начал второй штурм Латруна. В помощь обескровленным батальонам были направлены бригада «Гивати» и пара десятков самодельных броневиков.
Во второй раз израильтяне попытались взять форт ночным штурмом и второй раз были отброшены, потеряв несколько десятков человек. Несколько отчаянных парней из 73-го батальона седьмой бригады даже смогли подойти к стене форта и попытались ее взорвать. Попытка подрыва провалилась, и через несколько минут почти все пластуны были перебиты. Поскольку в бою применялась знатная коллекция бронированных шушей, два из которых были уничтожены, 30 мая стал в Израиле днем бронетанковых войск.
В течение июня израильские войска еще несколько раз атаковали иорданские позиции под Латруном безо всяких успехов. Под конец военное командование ЦАХАЛа в лице начальника генштаба Игаля Ядина и его заместителя Ицхака Рабина взбунтовалось против убийственных распоряжений Бен-Гуриона. Атаки были прекращены. Началось строительство обходной дороги на Иерусалим.
Пейзаж после битвы
Самая правдивая израильская пресса молчала о Латрунском бое. Лишь когда арабские СМИ стали трубить о победе Арабского легиона и 800 убитых израильтян, газета «Маарив» поместила свою трактовку событий. По мнению израильских журналистов, израильтяне не собирались брать Латрун, а только нанесли удар по Легиону. Нисколько не смущаясь, газетчики писали, что арабы потеряли 250 человек убитыми, а потери евреев не превысили 10 человек убитыми и 40 человек ранеными.
Начиная с 1950-х годов израильские историки сводили неудачные атаки при Латруне к «диверсионным маневрам», неудачным, но героическим. Любопытно, что один из творцов мифа о «героическом штурме» полковник Израэль Беер был советским агентом. Начальник генштаба ЦАХАЛа Игаль Ядин, сперва назвавший латрунский бой «великой катастрофой», позже стал говорить, что речь идет «о великой, хотя и дорого обошедшейся победе». Официально было объявлено, что число потерь не превысило 170 человек. В то же самое время английские офицеры, участвовавшие в бою, утверждали, что израильтяне потеряли 600 человек при первом штурме и еще 600 человек при последующих атаках.
Даже в самом Израиле история Латрунского боя превратилась в мрачную легенду. В 1980-е годы в ходе дискуссий в израильском Кнессете говорилось, что реальные потери ЦАХАЛа составили 2000 человек. Даже если эти цифры завышены, то они наглядно демонстрируют степень недоверия граждан к официальным данным военного командования.