— Ага, граф пожаловали! — обрадовалась она.
Фрол бросил полено ей в ноги, лицо поберег — девка была ценным товаром, деликатесом для щедрых постояльцев. Она увернулась и кинулась с хохотом по лестнице на второй этаж. Прыгая по ступенькам, девка подобрала юбку так, что ткань плотно обтянула ее круглый зад. Я решил, что неплохо бы поваляться с нею на одной тарелке. Наверху она обернулась, и сквозь полумрак я почувствовал пристальный, долгий взгляд. Потом она скрылась в затененном углу, и тут же скрипнула, а затем хлопнула дверь.
— Веселая девка, — промолвил я.
— Любка-то, да, — поддакнул трактирщик.
— Добро пожаловать, — невесело промолвила хозяйка и опять перекрестилась.
Все они меня знали и считали, что мой визит не сулит им ничего хорошего. Я их не помнил, но виду не подавал. Решил попытаться так вытянуть из них что-нибудь, проливающее свет на историю нашего знакомства.
— Что-то, брат, смотришь ты на меня, как на ростовщика, — произнес я, усевшись за стол напротив Фрола.
— Как на смерть я смотрю на вас, граф, — ответил он.
— С чего бы это? — ухмыльнулся я.
— Как на смерть, которая так… приходит время от времени… просто так… о себе напомнить.
— Смотри-ка, какая у тебя смерть — с чувством юмора, — улыбнулся я.
— Угу, граф, с чувством юмора.
— Ну ладно, брат, будет тебе дуться. Ты ведь мне сообщить что-то должен.
— Должен, — Фрол кивнул, — что барышня будет ждать вас в столице в Осиной роще в доме штабс-капитана Саликова. Если приедете, а ее не застанете, отодвинете камень самый крайний слева под верхней ступенькой, там ключи будут.
— Отлично, — воскликнул я, готовый расцеловать однорукого Фрола.
Дверь отворилась, и из сеней в горницу ввалился Лепо с дорожными сундуками.
— Да ничего отличного, — пробурчал Фрол.
Но смысл его слов до меня не дошел. Француз, каналья, отвлек.
— Куда ты прешься, дурак, с сундуками?! Мы скоро дальше поедем! — крикнул я Жаку и, вспомнив про Любку, добавил. — Часа через два.
— Так лошадям-с, барррин, отдохнуть надо-с, — ответил Лепо.
— Сменим лошадей и поедем, — сказал я.
— Так-с, сударррь мой, нету-с здесь лошадей-с, я у Варрреньки выяснил-с.
Я повернулся к трактирщику.
— Ну куда вам спешить-то теперь?! — промолвил он.
— Как — куда? В Санкт-Петербург. Аннет ждет меня.
— Ага, — кивнул Фрол. — В Петропавловской крепости. Или нет. В проруби.
— Ты что городишь-то?! — я перегнулся через стол и схватил трактирщика за ворот.
Его жена начала причитать. Фрол попытался вырваться. Я потянул его вперед и прижал к столу.
— Ты что городишь, скотина?!
— Помилуйте, граф, — выдавил он. — Я ж вам объясняю…
— Что ты объясняешь, скотина?! Ты ж сказал, что она в Петербурге ждет!
— Пустите, граф, я все расскажу…
— Граф, батюшка, помилуйте, — взвизгнула трактирщица.
Она бросилась на пол и обхватила меня за ноги. На шум из сеней прибежала Варенька и, оценив обстановку, последовала примеру сестры. Испугались, что некому будет поленом их охаживать!
— Жак! — заорал я. — Убери от меня этих курв!
Лепо поспешил на помощь и первым делом вцепился в Вареньку: она была моложе.
— Граф, от меня не будет толку, если вы меня удушите, — прохрипел Фрол.
На его почерневшем лице проступила сеточка кровеносных сосудов, вздулась вена на шее. Правый глаз вращался юлой. Изо рта несло перегаром, по сравнению с которым трактирный чад казался весенним бризом.
Я отпустил его. Он схватился за горло и, закашлявшись, отошел к печи. Женщины вопили, вцепившись в меня. Лепо порвал юбку на Вареньке, но так и не справился с нею. Я дал ему кулаком по шее, а подоспевший трактирщик отделал своих баб поленом.
— Пошли, зараза, отсель! — прикрикнул он.
И женщины, поддерживая друг дружку, уковыляли в свой угол. Жак встал у печи, протянул вперед руки и, оглядываясь на меня, промямлил:
— Вечно-с вы, сударррь мой, так… Я-то для вас-с так, а вы вот как.
— Не ной, заткнись! — рявкнул я на него и прорычал, повернувшись к трактирщику. — Говори!
— Люди тут вчера были, — произнес Фрол, глядя куда-то в сторону. — Страшные люди.
— И что?
— Они знали, что я должен вам рассказать что-то…
— И ты рассказал им?! — возмутился я.
— Рассказал! — с вызовом ответил трактирщик.
— Зачем?
— Зачем?! — переспросил он. — Да вот зачем!
Фрол повернулся и, ловко справившись одной рукой, скинул сюртук и рубашку. Его костлявое тело было обмотано грязными тряпками, на спине пропитавшимися кровью.
— И признаюсь, я недолго упирался! Эти господа умеют уговаривать! — заявил трактирщик.
Он опустился на стул. Я сел напротив.
— А кто они были, эти господа? — спросил я.
Фрол махнул рукой.
— Откуда мне знать?! Но думаю, что Аннетка эта ваша либо в Петропавловке, либо в проруби.
— Ты мне полегче давай! — зарычал я, наклоняясь через стол.
— Ладно-ладно, — поднял Фрол руку и, уронив ее на колени, добавил. — Не доведет она вас до добра.
Я вспомнил незнакомцев в черном, отобравших у меня письма. Выходит, они выяснили все, что им было нужно, и обогнали меня на сутки. Даже если б я получил коней немедленно, не смог бы их опередить.
— Фрол, а когда Аннет здесь была? И вообще что-нибудь еще ты знаешь? — спросил я.
— Знаю, что вы, граф, ничего не знаете, — промолвил он.
— Откуда ты это знаешь?
— Оттуда, что напились вы воды забвения.
— А кто ж меня напоил? — удивился я.
— Сами выпили, — сообщил трактирщик.
— Как это сам выпил?
— Да так. Барышня вам дала, вы и выпили. А мне ваша компания сразу не понравилась! Чуяло мое сердце, что ничего хорошего от вас не будет!
— Подожди ты, — перебил я. — Что ты городишь? Какая барышня меня опоила?
— Аннета ваша.
— Аннет?!
— Ну! Я вам про что говорю!
— Аннет подпоила меня водой забвения?!
Фрол махнул рукой.
— Да не подпоила, а вы сами по доброй воле выпили.
— Зачем? — изумился я.
— Да кто вас знает-то?! — ответил Фрол.
— А это-то ты откуда знаешь? — спросил я. — Мы что, тут на всю округу объявили, что будем пить воду забвения?
— Варька, зараза, подслушала, — признался трактирщик.
Я повернулся к печи, за которой воцарилась подозрительная тишина.
— Варька, эй! А ну иди сюда! — приказал я.
Женщина, придерживая порванную юбку, медленно вышла.
— Что еще ты услышала? — спросил я.
— Ничего, батюшка, Христом Богом клянусь, — она перекрестилась.
— Как же ты так? — насупился я.
— Да я ж виновата разве? Постоялец тут был. Барин… это… толстый такой. Он в соседней комнате жил. А как съехал, я за ним прибирать пошла и подслушала. Да самый конец вот только. Кабы он пораньше съехал.
— Подойди-ка поближе, — велел я. — Рассказывай, что ты слышала.
Она сделала несколько шагов вперед. Из-за печи высунулась голова ее любопытной сестры. Можно подумать, что она не слышала этой истории раньше, этак раз пятнадцать.
— Барышня, значит, ваша что-то говорила, что вот, мол, больно вам вспоминать чево-та там будет…
— Чего — «чево-та»?
— Дак не слышала я, чево. Она говорила, больно, а вы соглашались. И спросили, мол, что вот если выпить воды забвения, то все забудется! Она и говорит, пей, мол, мил-друг, все забудется. Вы, значит, спросили еще, Лерчик, а не яд это?
— Что еще за «Лерчик»? — спросил я.
— А это называли вы так ее — Лерчик, — сообщила женщина. — Значит, спросили вы, не яд ли? Она заплакала и говорит, неужто ль, мол, ты думаешь, что отравить тебя хочу. А вы, значит, ответили, что готовы и смерть, значит, от нее принять. Потом это… — Варвара запнулась.
— Чего — «это»? — я ударил ладонью по столу.
— Ну, повозились там вы немного, значит, поворковали. А потом слышу, вы так еще сказали «С Богом!» и, слышу, пьете потом, так это — бульк-бульк.
Она умолкла и посмотрела на Фрола.
— И дальше-то что? — спросил я.
— Уехали вы. Увезли, вернее, вас, — продолжил рассказ Фрол. — А вы спали беспробудно. Барышня ваша на прощание сказала мне, если вы сюда без нее вернетесь, передать вам адрес этот в Санкт-Петербурге.
— Во как, значит, — сказал я.
— Во как, — согласился Фрол.
— Анисовая есть? — поинтересовался я.
Фрол кивнул и крикнул жене:
— Манька, анисовой рюмку подай! — Окинул меня взглядом и поправился. — Не-е, не рюмку, стакан налей.
— Стакан в самый раз, — согласился я.
— А откушать, граф, не изволите? — спросил Фрол.
— Изволю.
— Манька, жрать подавай! А ты, Варька, отведи гостей наверх в комнаты.
— Пойдемте, батюшка, самые лучшие покои для вас.
Мы поднялись по лестнице, по которой пять минут назад проскакала Любка. Настроения думать о ней у меня уже не было. Голова была занята мыслями об Аннет. Неожиданно мне пришло в голову, что все сказанное Варварой — выдумка, потому что, если бы даже она и подслушала нас, то как смогла понять?