– Она не могла так сказать! – ужаснулся Майлз.
– Сказала! Вам следовало бы при этом присутствовать!
– Придется с ней потолковать.
– Не стоит! Ясно, что она вас любит. Она мне сама говорила.
– Бренда всех любит.
В этот момент Джона крикнул Марку, чтобы тот его догонял. Несмотря на жару, мальчишки бегали по площадке, ловко огибая шесты, прежде чем ринуться в другом направлении.
– Сколько же в них энергии! Поверить невозможно, – подивилась Сара. – То же самое они проделывали сегодня на большой перемене.
– Уж поверьте, я знаю. Не припомню, когда испытывал нечто в этом роде.
– О, бросьте, не настолько вы стары. Вам сколько? Сорок – сорок пять?
Майлз снова ужаснулся, но Сара весело подмигнула:
– Шучу.
Майлз с притворным облегчением вытер лоб, втайне удивляясь тому, что искренне наслаждается беседой. По какой-то причине казалось, что Сара почти флиртует, и ему это нравилось больше, чем следовало бы…
– Спасибо…
– Не за что, – ответила она, безуспешно стараясь скрыть довольную усмешку. – Но… о чем это мы?
– О том, что я раньше времени постарел.
– Нет, до этого… Ах да, мы говорили о расписании и о том, что для вас это невозможно.
– Я такого не говорил. Просто это будет нелегко.
– Когда у вас выходные?
– Обычно по средам и пятницам. А что?
Сара, похоже, приняла решение.
– Обычно я этого не делаю, но готова заключить с вами соглашение, – медленно выговорила она. – Если, конечно, вы не против.
– Что за соглашение? – вскинул брови Майлз.
– Я буду заниматься с Джоной остальные дни недели, если вы возьмете на себя занятия по выходным.
Майлз от изумления приоткрыл рот.
– И вы на это пойдете?!
– Далеко не ради всякого ученика. Но, как я сказала, Джона – славный мальчик, и последние два года ему нелегко пришлось. Буду рада помочь.
– Правда?!
– Почему у вас такой потрясенный вид? Многие учителя преданы своему делу. Кроме того, обычно я в школе до четырех часов, так что никаких проблем.
Майлз молчал. Сара с беспокойством смотрела на него.
– Я предлагаю один раз. Так что соглашайтесь или отказывайтесь, – заявила она наконец.
Майлз явно смутился.
– Спасибо, – серьезно ответил он. – Выразить не могу, как я вам благодарен.
– Я очень рада. Но мне нужна одна вещь, чтобы спокойно заниматься в душном классе. Считайте это платой за труды.
– И что это за вещь?
– Вентилятор, и самый лучший. – Она кивнула в сторону школы. – Там жарче, чем в печи.
– Заметано.
Через двадцать минут после того, как они с Майлзом распрощались, Сара вернулась в класс. Собирая вещи, она думала о Джоне и о том, как лучше ему помочь. Хорошо, что предложила позаниматься с мальчиком: так она сумеет оценить его способности и объяснить Майлзу, что нужно делать. Конечно… лишняя работа, но что поделаешь – это необходимо для Джоны. Впрочем, она сама не предполагала, что скажет это.
И до сих пор пыталась понять, что ее побудило так поступить.
Кроме того, она думала о Майлзе. Сара не ожидала, что отец Джоны окажется именно таким. Когда Бренда сказала, что он помощник шерифа, Сара мгновенно представила карикатуру на полицейского-южанина: толстое брюхо, с которого сползают брюки, маленькие темные очки с зеркальными стеклами, рот набит жевательным табаком. Вот он вваливается в класс, сует большие пальцы за пояс брюк и тягучим голосом спрашивает:
– И о чем вы хотели поговорить со мной, маленькая леди?
Но Майлз был совсем не похож на созданный ею образ.
И к тому же оказался очень симпатичным. Не таким, как Майкл – неотразимым брюнетом с безупречными манерами и костюмами, но более естественным. Более земным. Лицо было обветренным и загорелым, словно он с детства много бывал на солнце. Но что бы она там ни говорила, а на сорок он не выглядел. Удивительно!
Впрочем, Джоне только семь, а, как говорили, Мисси Райан умерла молодой. Наверное, Сара вообразила, что Майлзу много лет, из-за того, что его жена умерла. Невозможно представить, что подобное может случиться с кем-то в возрасте Мисси. Это неправильно! И выпадает из привычного порядка вещей.
Сара, все еще размышляя над этим, в последний раз оглядела комнату, проверяя, не забыла ли чего. Она вынула сумку из нижнего ящика письменного стола, накинула ремешок на плечо, сунула все остальное под мышку и выключила свет.
Подходя к машине она ощутила некоторое разочарование от того, что Майлз уже забрал Джону и уехал. Ругая себя за дурацкие мысли, Сара напомнила себе, что вдовец вроде Майлза вряд ли проявит интерес к учительнице его маленького сына.
Сара Эндрюс понятия не имела, как ошибалась…
Глава 4
В тусклом свете лампочки на письменном столе газетные вырезки выглядят древнее, чем на самом деле. Пожелтевшие и помятые, они кажутся странно тяжелыми, словно обременены весом моей тогдашней жизни. Жизни, в которой есть несколько истин. И вот одна из них: если кто-то трагически погибает молодым, это всегда возбуждает интерес, особенно в маленьком городе, где все друг друга знают.
Когда Мисси Райан погибла, все местные газеты вышли с некрологами. Охи и ахи на кухнях раздавались по всему городу, когда жители разворачивали утренние газеты. Помимо некролога на странице были помещены три фотографии: одна с места аварии, и две другие – портреты красавицы Мисси Райан, какой она была при жизни. В следующие дни появлялись более подробные статьи, особенно по мере того как становились ясны детали трагедии. Но вначале все были уверены, что преступление скоро раскроют.
Через месяц после случившегося на первой странице появилась другая статья, в которой предлагалась награда за любую информацию, ведущую к раскрытию этого дела. И тогда уверенность постепенно стала слабеть. А вместе с ней и интерес. Люди больше не обсуждали смерть Мисси целыми днями, да и имя ее упоминалось реже. Потом была еще одна статья, на этот раз на третьей странице: краткое изложение предыдущих, дополненное просьбой предоставить хоть какую-то известную информацию. После этого – молчание.
Во всех статьях сначала излагались известные детали и факты: теплым летним вечером 1986 года Мисси Райан, жена помощника шерифа и мать его сына, решила пробежаться, хотя уже темнело. Двое свидетелей видели, как она бежала по Мэдем-Мурз-лейн. Обоих позже допросил дорожный патруль. Остальная часть касалась событий той ночи. Однако никто не упоминал о том, как Майлз провел последние несколько часов, прежде чем узнал о происшедшем.
Уверен, что эти часы Майлз запомнит навсегда. Последние часы нормальной привычной жизни. Он сдул траву с дорожек, как просила Мисси. Вошел в дом, прибрал на кухне, поиграл с Джоной. И наконец, уложил его спать. Скорее всего через несколько минут после того, как Мисси должна была вернуться, он стал выглядывать на улицу. Сначала он подумал, что Мисси забежала к кому-то из соседей, и, возможно, ругал себя за излишние волнения.