Многие испытания ждали меня на службе у моего нового хозяина, мессера Даниила из Трансиордании. Он выдавал себя то за врача, владеющего панацеей, средством от всех болезней, то за алхимика.
— Одо, поверь,- говорил он мне, смеясь,- мое лекарство узуфур холодит во рту и «вылечивает от простуды и проказы, зубной боли и лихорадки.
В две тысячи дукатов обошлась одному знатному вельможе из Тосканы его доверчивость… Мы бежали во Францию.
Но такой дерзкий обман не мог остаться безнаказанным. И вскоре на моих глазах развернулись события, при воспоминании о которых мне и сейчас становится страшно.
Во время большой ярмарки мой хозяин при огромном стечении народа показывал трансмутацию железа в золото. Для этой цели я накануне покрыл золотой гвоздь ржавчиной, замешанной на клею. Гвоздь показывали народу, затем хозяин погружал его в сосуд с коричневой кислотой и, произнося непонятные слова, вынимал через некоторое время. Знатные вассалы и рыцари толпились на помосте, что еще более усиливало доверие к тому, что делал мой хозяин.
Был ясный осенний день. У белоснежных стен города Каркассонна, что высится над рекой Од, на деревянном помосте стоял мой хозяин. Он уже дважды показывал превращение железного гвоздя в золотой, но народ, плотным кольцом окружавший помост, не давал нам уйти. Я с шапкой в руке спустился вниз, чтобы собрать . деньги, щедро бросаемые приезжими купцами. Все были рады небывалому развлечению. То, что раньше могли видеть только знатные вельможи, имевшие своих алхимиков, теперь показывалось всему народу. Купцы из далекой Англии, приехавшие на ярмарку с оловом и железом, купцы из родной мне Фландрии-они привезли сукно и шерсть,- чехи, приехавшие, в Каркассонн с кожей и изделиями из стали, боевыми топорами и кольчугами,- все предвкушали, как, вернувшись домой, они С будут рассказывать о необыкновенном чуде» которое показал им Даниил из Трансиордании.
Я поднялся на помост, чтобы отдать своему хозяину деньги, как вдруг увидал пробивающегося сквозь толпу на высоком рыжем жеребце до странности знакомого вельможу. А когда он откинул поля своей широкой шляпы и выступил вперед, мой хозяин попятился в ужасе.
Теперь и я узнал этого господина. Это был брат того тосканского сеньора, которого мой хозяин так ловко обманул.
Вельможа вытащил и занес над головой кривой сверкающий меч. Я закрыл глаза, думая, что моего хозяина уже нет в живых, но вельможа ударил по срубу, на котором лежал золотой гвоздь. Вот он высоко поднял и показывает всем, кто был на помосте, и тем, кто столпился внизу, половинки разру6ленного гвоздя. И все видят, что гвоздь целиком золотой, только сверху измазан ржавчиной.
Толпа шумно потребовала смерти моего хозяина.
— Вы не знаете этого гнусного обманщика! — кричал тосканский вельможа.- То, что он показывал сегодня на ярмарке,- только шутка по сравнению с тем, на что он способен!
— А это что за мальчишка? — спросил вдруг кто-то, указывая на меня.
— Одо…- ответил я как мог тихо.
Но толпа зашумела:
— Одо?! Да он сродни нашей славной реке! Утопить его, утопить!..
Со смелом и шутками меня потащили к реке, которая, на мое несчастье, называлась рекой Од. Здоровенный купец схватил меня за ноги и, широко размахнувшись, швырнул в воду. Я погрузился до самого дна, а когда стал выплывать, то сквозь воду слышал крики толпы ка берегу. То и дело ныряя, я выплывал все ближе и ближе к другому берегу. На мое счастье, вода была слишком холодна, а злоба против нас уже успела остыть, к за мной никто не бросился. Вскоре я уже стоял ка другом берегу. Бегом я бросился к таверне, в которой были оставлены наши пожитки, быстро взбежал наверх и, схватив одну из попавшихся мне наших сумок, выбежал наружу. Через реку на большой лодке возвращались с ярмарки ремесленники и торговцы. Нужно было уходить, и я торопливо зашагал прочь от города.
Только тогда, когда белые стены крепости скрылись из виду, я сел на высокую желтую траву и раскрыл сумку. В ней были деньги и драгоценности хозяина.
Невдалеке от Нарбонна я догнал открытую повозку, в которой сидел мой хозяин. Шесть или семь всадников окружали ее, а впереди, распевая удалую песню, ехал Лоренцо из Тосканы — так, кажется, звали этого знатного сеньора. Его рыжий жеребец был строен, как олень, и могуч, как тур. Но не я один обратил на него внимание в этот вечер…
Барон, владелец замка, где Лоренцо остановился на ночлег, дотемна не отходил от рыжего жеребца своего гостя.
Поздно вечером я проник в комнату барона и, высыпав перед ним все золото, которое было в сумке моего хозяина, упал на колени, умоляя спасти жизнь Даниила из Трансиордании. Звон дукатов придал решимости барону. Он отправился в большую комнату, где расположился Лоренцо со своими спутниками. Вскоре я услышал крики, ругань, а затем и звон оружия. Очевидно, там закипел бой.
Воспользовавшись суматохой, я вывел из конюшни первого попавшегося мне коня. Это был рыжий жеребец Лоренцо. Ножом разрезал я путы на руках и ногах хозяина. Хозяин медленно, прямо с телеги перебросил свои затекшие от веревок ноги на неоседланную спину коня, помог забраться мне, и мы помчались.
Сзади нас все разрасталось зарево пожара: видимо, кто-то в пылу сражения перевернул светильник. И мне все казалось, будто я вижу, как в языках пламени бьется сверкающим мечом неистовый и надменный Лоренцо.
Утром хозяин заставил лечь коня, а мы растянулись рядом на влажном песке. Ветер шевелил мохнатый кустарник мягкие, неуловимые струйки песка лились у меня с ладони. Светло-зеленое, сверкающее золотыми блестками море шумело перед нами. Высокие волны набегали на берег и, шипя, отступали.
— Я не пойду с вами хозяин! — сказал я.
— Да, с тебя хватит, я согласен…
— Я буду алхимиком. Буду! Я найду философский камень. Это так интересно! Только не надо обманывать…
— Существует ли он, этот камень?..
— Я буду искать. Я люблю смотреть, как плавится медь, как дробятся и сливаются вместе капли ртути, будто олово, расплавленное, но холодное. Я люблю возиться зимой у печи-атанора и следить, как настой из трав по капле возгоняется из реторты… Я буду алхимиком, хозяин!
Мессер Даниил раскрыл сумку.
— Черт, да где же все золото?!
— Ваша жизнь стоила его, хозяин!
— Здесь осталось всего несколько монет. Возьми их, Одо! Бери с сумкой… Мне они не нужны.
Я доеду до Монпелье, там еще не кончилась ярмарка, и продам этого рыжего красавца. Он стоит не одну сотню дукатов.
— Хозяин, в сумке лежит пергамент.- И я вынул тот самый арабский документ, который был прибит к виселице старика Готфрида.- Вы говорили, что в нем описан способ приготовления узуфура, лекарства от всех болезней…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});