— Это ещё не всё, — Инга Вейсман благополучно пропустила слова Вианта мимо ушей. — Во-первых, я великолепно владею английским и немецкими языками.
— Ни тот, ни другой тебе нахрен не понадобятся, — буркнул Виант.
— Так что мне не составит большого труда выучить дитарский, — продолжила Инга Вейсман. — Даже больше, я уже приступила к его изучению.
— И где ты взяла материалы? — спросил Виант.
— Это было нетрудно, — Инга Вейсман усмехнулась. — Я приветливо улыбнулась нашему штатному лингвисту. Илья Шантыгин тут же проникся важностью моей идеи и передал мне все без исключения материалы, а заодно вызвался помочь выучить дитарский язык.
«Твою дивизию» — Виант недовольно фыркнул. Теперь понятно, почему этот маменькин сынок влюбился в неё, словно пятиклассник в молодую учительницу.
— Я уже успела продвинуться в этом направлении. Ну а мой почти супруг, — рука Инги Вейсман легла Вианту на плечо, — непременно поможет мне овладеть тонкостями дитарского языка.
Виант дёрнул плечом так, будто на него упала трёхпудовая гиря, а не лёгкая женская рука. Это что же получается? Они уже женаты?
— Да с чего ты взяла…, — Виант медленно закипел.
— Виант Сергеевич, — тихий окрик начальника заставил Вианта заткнуться.
— А во-вторых, — продолжила Инга Вейсман, — неужели вы в упор не замечаете самую главную выгоду от командной игры?
Начальник проекта и куратор бросили друг на друга выразительные взгляды, но вслух так ничего и не сказали.
— В нашей паре я буду «мозгами», — Инга Вейсман ткнула себя пальцем в грудь, — а Виант — «мускулами». У меня не только высшее образование и аспирантура, но и опыт реальной научной деятельности. Мне будет гораздо легче разобраться, понять суть, запомнить и вынести в реальность продвинутые технологии мира Ксинэи. Вы же сами, Николай Павлович, — Инга Вейсман глянула на куратора, — много раз говорили, что общие описания вундерваффе вам не нужны. А вот что нужно, так это конкретные формулы и технические подробности.
— Тогда в чём же будет заключаться моя роль? — криво усмехнулся Виант.
— Я же говорю — «мускулы», — ядовитая ирония в словах Вианта Ингу Вейсман ничуть не смутила. — Ты поможешь мне найти информацию по нужным технологиям, а также пережить ядерную войну.
Виант качнул головой, наивность восьмидесятого уровня. Впрочем, это мысль!
— Михаил Владимирович, — торопливо заговорил Виант, — вы же прекрасно знаете: на профессионального телохранителя я никогда не учился. Мне даже в армии служить не довелось. Да, Садист, — Виант на миг сбился, но тут же продолжил, — пардон, старшина Ермолаев, неплохо поднатаскал меня и в рукопашном бое, и в стрельбе из различных видов оружия. Но, откровенно говоря, я как был, так и остался компьютерным задротом. Пусть и сумел слегка прокачать силу и ловкость. Если Инге Вейсман так нужны «мускулы», так дайте ей настоящие «мускулы». Мало ли на базе крутых мужиков. Пусть вспомнят молодость, заодно жирок растрясут. Вон, старшина Ермолаев самый крутой из них.
Радость и самодовольство попёрли чуть ли не из ушей. Виант почти искренне улыбнулся Михаилу Владимировичу. Ну чем не решение? Только, Виант нахмурился, ни начальник секретного проекта, ни куратор почему то не спешат разделить его радость от столь удачно найденного решения.
— Николай Павлович, — начальник «Синей канарейки» повернул лицо в сторону куратора, — как у нас обстоят дела с добровольцами?
— Откровенно говоря, хреново обстоят, — в тон начальнику ответил Николай Павлович. — Пока по ту сторону «малахитовой капсулы» была абсолютная неизвестность, с добровольцами было несколько легче.
— Это как? — от удивления Виант вытянулся на стуле.
— На той стороне могло оказаться всё, что угодно, вплоть до рая с вечно молодыми и прекрасными гуриями. Но, как гласит «Библия», знания действительно приумножают скорбь. Рая нет, это точно. Зато имеется прорисованный в мельчайших подробностях радиоактивный ад. Тот же Садист, — Николай Павлович усмехнулся словно страшный клоун из фильмов ужасов, — в «Другую реальность» ни за что не полезет. У него, если кто не в курсе, семья, жена и три дочери. Вот почему с добровольцами в «Синей канарейке» весьма и весьма хреново. Да, я работаю над решением этой проблемы, но, — Николай Павлович театрально развёл руки, чем публично и без лишних слов признал собственную слабость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Виант тут же увял и скукожился, словно цветок в хрустальном графине, в котором высохла вся вода. От такого признания сердце ухнуло в левую пятку. Будто и этого мало, начальник проекта решил морально добить Вианта.
— Виант Сергеевич, — величественно заговорил Михаил Владимирович, — как вам должно быть известно, на безрыбье и рак за форель сойдёт. Если Инга Игоревна горит желанием лечь в «малахитовую капсулу», то пусть так оно и будет. Тем более от подписки об отказе от претензии никто её освобождать не будет.
Ну да, вот оно в чём дело. Виант окончательно сник. Отказ от претензий. Его подписывают все без исключения добровольцы. Виант и сам его подписал. Так что теперь, если из «малахитовой капсулы» извлекут изувеченный труп Инги Вейсман, что начальнику, что куратору ничего не будет. Им даже не грозит строгий выговор с занесением в грудную клетку. Родители Инги Вейсман получат свинцовый гроб с телом дочери и пафосное извещение в духе: «Ваша дочь пала смертью храбрых». И всё.
От такой новости, будто в пику Вианту, Инга Вейсман засияла словно звезда на новогодней ёлке. Для полного и окончательного сходства не хватает только мишуры и разноцветной гирлянды. Виант покосился на коварную женщину. И с чего такая радость? Дура! На смерть подписывается. Но вслух он так ничего и не сказал.
— Значит так, — ребром ладони Михаил Владимирович рубанул по столешнице, — обучение Вианта Сергеевича основам физики прекратить, упор перенести на военную подготовку. Ингу Игоревну определить вместе с Виантом Сергеевичем под начало старшины Ермолаева для прохождения курса военной подготовки. Виант Сергеевич, ваша задача, и в ваших же интересах, между прочим, обучить Ингу Игоревну дитарскому языку в свободное от основных занятий время.
— Это как? — Виант поднял голову.
— В постели с ней на дитарском языке говорить будешь, — хохотнул Николай Павлович.
— Можно и в постели, — массивный подбородок начальника проекта качнулся в знак согласия. — И да, занятия со штатным лингвистом Ильёй Моисеевичем остаются без изменений.
Михаил Владимирович, словно патроны из «калаша», расстрелял ценные указания. Виант тихо вздохнул. Одно плохо, поднять руки вверх и сдаться на милость победителя не получится. Начальник «Синей канарейки» пленных не берёт. Ладно, последняя попытка.
— Так что же это получается, — Виант изо всех сил постарался, чтобы его голос не скатился на обиженный визг, — моё мнение вас не интересует?
— Совершенно верно, не интересует, — на лице Михаила Владимировича ни малейшего намёка на розыгрыш. — Впрочем, если мои распоряжения тебя категорически не устраивают, можешь прямо сейчас отправляться в «малахитовую капсулу». Николай Павлович тебя проводит, а Садист поможет нажать на кнопки.
Виант насупился. Спорить с начальником тут же расхотелось. В устах Михаила Владимировича прозвучал грубый намёк на своеобразную казнь. Что, что, а лечь раньше времени в «малахитовую капсулу» упорно не хочется. «Другая реальность» уже убила троих добровольцев. Ещё два застряли в ней на неопределённый срок. Пополнить собственным именем этот печальный список тоже упорно не хочется. Нет уж, пусть и говорят, что перед смертью не надышишься, но попытаться всё равно стоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если вопросов больше нет, то все свободны. Ах, да, чуть не забыл, — спохватился начальник. — Виант Фурнак и Инга Вейсман, объявляю вас мужем и женой. А теперь проваливайте из моего кабинета.
Язык оседлала злая шутка о штампе в паспорте, но Виант промолчал. Не то, что спорить, даже шутить с административным динозавром себе дороже. Хмурый как грозовая туча, Виант вместе со всеми вышел из кабинета начальника. Секретарша Шурочка не поленилась оторвать задницу от стула, дабы закрыть за ними дверь.