- Гаваль быр-быр-быр, - неожиданно и почти членораздельно сообщил нудист, проглотив фамилию. Он малость отогрелся, перестал лязгать зубами как заводной щелкунчик и смотрел на компанию со смесью надежды и опаски в глазах. - Менестрель и сказитель. К вашим услугам-м-м-м… Бр-р-р.
Окончание фразы опять было смазано приступом лютой дрожи. Кадфаль хмыкнул и ушел в полутьму за новой порцией веток. Насильник притащил целое деревцо, вывороченное с корнями то ли ветром, то ли осыпавшейся землей со склона. За топливом приходилось идти далеко, так что процесс заготовки развивался не быстро. Раньян вдоволь насмотрелся, мягко спрыгнул вниз, занялся Артиго и костром. Меч бретер так и не снял. Елена, воспользовавшись подменой, присоединилась к искупителям. Еще чуть погодя заготовкой древесины озаботилась и арбалетчица, так что дело пошло споро, искупители рубили, женщины таскали. Солнце зашло, но красная луна и отсвет кровавого неба давали хорошее освещение, чтобы не заблудиться и не сломать ноги, хотя бродить в багрово-красной полутьме было и жутковато.
- Не понимаю, - выдохнул Насильник, опустив топор и утирая пот с морщинистого лба. - Как тут еще не вырубили все начисто? Холодно же, древесина растет медленно и мелко. А люди бродят.
- Тут обычно ходят торговцы, - неожиданно отозвалась арбалетчица. - Они считают перегоны так, чтобы здесь не ночевать. Место недоброе. Говорят, иногда ураган усиливается настолько, что людей и волов сдувает в пропасть. А если миновать перевал за день не выходит, берут запас горючего камня и побольше, чтобы жечь огонь до утра как в кузне.
- Недоброе? - уточнил Кадфаль. - Съедают кого, поди?
Женщина молча пожала плечами, на том разговор затих. Всем хотелось быстрее согреться у доброго костра, поэтому тратить время на дальнейшие беседы не стали. Из довольно тонких и кривых стволиков хорошей нодьи не получилось, но тепло до утра и возможность приготовить что-нибудь горячее путникам была обеспечена.
Пока ощипывали и варили тощую ворону (Елена отметила, что птица была убита одним попаданием точно в голову) неугомонный Кадфаль развлек всех историей о том, как в его краях ворон солят, подают в кабаках и вообще долгое время хранят живыми, перекусывая артерию. Под конец флегматичный и молчаливый Грималь не выдержал, с трудом подавил рвотный позыв и категорично потребовал от рассказчика замолчать.
- Ну и хрен с вами, - добродушно отозвался искупитель, готовя «затируху». Он сунул в мешочек с мукой влажные ладони, затем потер над котелком с кипящим супом из ощипанной птицы. Повторил операцию несколько раз, посыпая бульон мелкими катышками, попросил. - Кинь сольцы, будь добр.
Насильник молча подал глиняный горшочек с солью, на том ужин был готов. Навара с птицы получилось не густо, бульон вышел пустым, наесться чисто символически. Зато можно было еще один вечер приберечь остатки провизии.
Далеко в стороне заливисто и тоскливо хором подвывали какие-то голосистые твари непонятного Елене происхождения. Ледяной ветер - неизменный спутник горных дорог - будто смилостивившись над путешественниками, неожиданно стих, уменьшился до состояния терпимого сквозняка. Это было хорошо, даже очень здорово, Елена всерьез предполагала, что еще одна-две таких ночевки под открытым небом и кто-нибудь подхватит воспаление чего-то легочного. А лечить пневмонию или бронхит попросту нечем. Что еще хуже, Елена чувствовала легкие, пока едва заметные приступы тянущей боли в низу живота, верный предвестник ежемесячного недомогания.
Артиго молча хлебал жидкий и пустой суп серебряной ложкой. Первые дни вынужденного странствия юный Готдуа демонстративно воротил нос от еды нормальных людей. Раньян сильно по этому поводу нервничал, но Елена, апеллируя к своему опыту медика, категорично заявила, что а) несколько дней поста ребенку не повредят б) еще ни один человек не заморил себя голодом перед миской с едой. Так и вышло. На третий день мальчишка пожевал ячменный хлеб, на четвертый брезгливо съел пару ложек пшенной каши, а дальше питался наравне со всеми, пусть и с видом фальшивомонетчика, которому подносят чашку расплавленного свинца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тихонько всхрапывали кони, жующие пайку из соломы с присыпкой из ржаной муки. Кормление расточительное, но с овсом у путников было плохо, а без лошадей дорога в слабообжитых местах легко могла оказаться смертельной.
- Кто вы? - холодно и лаконично спросил Раньян, когда первый голод был худо-бедно утолен. - Откуда?
- Я Гаваль быр-быр-быр, - повторил облагодетельствованный нудист. Теперь Елена заподозрила, что он специально выговаривает фамилию как можно неразборчивее. - Странствую, пою, рассказываю назидательные и высоконравственные истории с моралью и поучительными наставлениями.
Теперь, когда страдалец отогрелся и утратил сине-белый цвет мороженой курицы, он оказался совсем юн и довольно симпатичен. Лет семнадцать-восемнадцать, очень похож на актера - имя Елена забыла - что играл Ихтиандра в советском фильме. Черты лица казались несимметричными, но ровно в той степени, чтобы это привлекало внимание, однако не отталкивало. Глаза при свете костра блестели как драгоценные камни, взгляд казался удивительно открытым, на грани доверчивости. В прошлой жизни Елена назвала бы его «бисененом», сейчас же отметила, что парень должен безумно нравиться женщинам, притом независимо от возраста. Девушкам - в силу объективной красоты, зрелым - кажущейся хрупкостью, очарованием стремительно проходящей юности.
- Гамилла цин Ферна, - скупо вымолвила арбалетчица.
О, благородная дама, подумала Елена. Может и не врет, учитывая качество рисунка. Хотя, с другой стороны, лекарке не приходилось слышать, чтобы дворяне, пусть и худородные, размалевывали себя, хотя бы и задорого. Раньян задумчиво посмотрел на татуировку, на арбалет, снова на татуировку и с неожиданным уважением сказал:
- Мое почтение, госпожа стрел.
Женщина кивнула с выражением не то скорби, не то раздражения на лице. Затем, явно через силу произнесла:
- Увы, больше не госпожа…
Елена посмотрела на спутников, понимая, что упускает нечто вполне очевидное для всех остальных, но промолчала, решив, что выяснит позже.
- Ограбили? - иронически спросил Кадфаль, глядя на Ихтиандра. - Или проигрался?
Тот шмыгнул носом, выпростал из-под одеяла руку и растер кончик отмороженного носа.
- Проигрался, - досадливо ответила вместо него Гамилла. - Вчистую.
- Глупо садиться за игру в дороге, - хмыкнул искупитель, протирая дубину шерстяной тряпочкой, будто та нуждалась в чистке. - Самый верный способ отправиться по миру без штанов. А вы, любезная, кем ему приходитесь, дозвольте полюбопытствовать?
«Госпожа стрел» измерила Кадфаля мрачным и долгим взглядом, но все же ответила:
- Охраняю. На договоре.
- Как то не похоже, - хмыкнул квадратный искупитель. - Если б мы не подоспели, твоим подопечным можно было бы ворон приманивать. Они мерзлятину любят. Стук-постук. клювом тюк.
Рассказчик назидательных и высоконравственных историй что-то буркнул из глубин одеяла, кажется, согласился с весьма низкой оценкой профессиональных качеств охраны. После этого арбалетчица не стерпела и энергично, зло выпалила:
- Мне заплатили за охрану. Я охраняю. Если наниматель тупой как бревно, играет на честное слово и спускает все до нитки, это его заботы. За приведение дурака в здравый рассудок мне не платили.
Елена отметила, что женщина говорит как образованный человек, с хорошей дикцией и безошибочно выстраивая длинные фразы. Похоже приставка «цин» здесь была вполне заслужена.
- На честное слово? - теперь все мужчины дружно посмотрели на Гаваля как на круглого идиота. Тот молча потупился, а вот охранницу разобрало всерьез.
- Фарт ему идет, видите ли! - выпалила она. - Я трижды говорила, бросай, уходи, но нет! Сначала торбу, потом коня, затем одежду. И лиру напоследок.
- Но это же «Галеры», - буквально пискнул Гаваль. - Не простая зернь в стакане, тут не обманешь! Никакой ловкости рук, исключительно сила ума...