Взятие Измаила – беспрецедентный случай в военной практике. Действительно, «не Измаил, но армия турецкая истреблена в укреплениях пространных». Были не только преодолены стены, считавшиеся неодолимым препятствием, обороняемые многочисленным храбрым противником, но и уничтожено засевшее за ними войско. После столь убедительной виктории возникла необходимость осмыслить, каким же образом удалось достичь невероятного успеха.
Объяснения обычно сводятся в основном к двум положениям. Мол, Суворов разработал на редкость оригинальный замысел овладения крепостью. Однако в действительности диспозиция командующего, даже если вчитаться в нее с пристрастием, предельно проста и основывалась не столько на разного рода военных премудростях, сколько на здравом смысле.
Помимо этого, повествуется о каких-то особенных новациях в боевой подготовке русских солдат накануне штурма. В частности, в ходу легенда, согласно которой Александр Васильевич приказал-де выстроить валы и отрыть рвы наподобие измаильских и ночью «чудо-богатыри» под руководством Суворова учились их преодолевать. Однако вот незадача: высота крепостного вала достигала 9—12 м, его опоясывал ров шириной около 12 м и глубиной 6—10 м (местами с водой до плеч). Чтобы тренировать войска, надо оборудовать место занятий как минимум на батальон (а лучше на полк). Теперь остается прикинуть, какова будет протяженность этого участка по фронту, взять карандаш, калькулятор и посчитать объем необходимых инженерных работ. Затем составить график вывода подразделений на соответствующие экзерциции. Самое главное при этом не забыть, что на все про все у Суворова имелось восемь дней и с шанцевым инструментом в те времена дела обстояли не менее скверно, чем два века спустя. Если все названное выше принять во внимание, рассказы об укреплениях, идентичных измаильским, уже не будут выглядеть столь убедительными.
Что же произошло на самом деле? Обратимся к фактам.
Когда в русский лагерь под Измаилом пришло известие, что командующим войсками, собранными для штурма крепости, назначен Суворов, эта новость, как искра, облетела роты, эскадроны, сотни, батареи. Современники отмечают: все ожили, все знали, чем кончится осада. «Как только прибудет Суворов, крепость возьмут штурмом», – говорили солдаты, офицеры, генералы.
А теперь представим настроение в частях Объединенной группировки накануне нового 1995 года, когда им сообщили о смене командующего. Военнослужащим было абсолютно безразлично, кто ими руководит – Иванов или Петров.
Рано утром 2 декабря 1790 года, преодолев свыше 100 верст, к Измаилу подъехали два всадника, забрызганные грязью: Суворов и сопровождавший его казак, который в маленьком узелке вез все имущество 60-летнего генерал-аншефа. Раздалась приветственная пальба, общая радость распространилась в русском лагере – в маленьком, сморщенном старичке явилась сама победа!
Для сравнения: военачальника, еще возглавлявшего в середине декабря 1994 года Северо-Кавказский военный округ, на полдня вывозили к войскам из какой-либо загородной резиденции. Затем полдня уходило на дорогу к месту ужина и ночлега. Ни малейшего воодушевления на российских биваках при этом не наблюдалось.
Перед штурмом Суворов ходил по лагерю, говорил с солдатами и офицерами, вспоминал прежние виктории, перечислял трудности предстоящего приступа. «Видите эту крепость, – говорил он, указывая на Измаил, – стены ее высоки, рвы глубоки, а все-таки нам нужно взять ее. Матушка-царица приказала, и мы должны ее слушаться». Простые живые речи обожаемого полководца, вспоминали очевидцы, воспламеняли сердца людей, все жаждали показать себя достойными похвал. «С тобой все возьмем!» – восторженно отвечали воины.
В декабре 1994-го никто не заметил командующего СКВО, ходившего по стоянкам войск, беседующего с бойцами и командирами. И уж тем более никто не обещал ему: «С тобой все возьмем!».
И последнее. В ходе штурма Измаила колонна генерала Михаила Голенищева-Кутузова, атаковавшая бастион у Килийских ворот, дрогнула под шквальным неприятельским огнем, приостановила движение. Суворов, заметив это, послал сказать, что Кутузов уже назначен комендантом крепости и донесение о ее взятии послано в Петербург. Сегодня обычно не понимают сути этого эпизода. А между тем по законам чести дворянина Голенищеву-Кутузову оставалось только одно из двух – или захватить Килийские ворота, или погибнуть в бою.
Нынешний же российский военачальник наверняка в подобном случае начал бы угрожать подчиненному отстранением от занимаемой должности, военным судом, расстрелом, наконец.
Вот вроде бы всего лишь несколько сопоставлений – а какова разница в результате. С одной стороны – ослепительная победа, с другой – несмываемый позор.
Четвертый удар
За последние полвека новейшей истории ни к одному из сословий служивого люда отечественная власть не относилась порой столь беспощадно (и равнодушно), как к офицерскому составу Вооруженных Сил. Примерно раз в десять (иногда в двадцать) лет государство принимается «умножать на ноль» с таким трудом выращенные командные и инженерно-технические кадры армии и флота, людей, отвечающих за моральный настрой в воинских коллективах.
Подобных погромов (а их и трудно назвать по-другому) во второй половине XX столетия можно насчитать по меньшей мере четыре. Сперва грянули знаменитые хрущевские сокращения – на «миллион двести» и прочие. Да, после смерти Сталина его преемнику досталась в наследство пятимиллионная военная машина. Было совершенно очевидно, что она чрезмерно обременяет страну и вряд ли нужна в ракетно-ядерную эпоху. Однако оптимизация численности этой огромной рати проводилась самым варварским способом. Слов «адаптация» и «переучивание» тогда просто не знали. И никто не хотел этим заниматься.
История массовых увольнений профессиональных защитников Родины еще не написана и поныне ждет своего исследователя. Ведь в ту пору имели место десятки тысяч случаев проявления жестокости и вопиющей несправедливости. Достаточно сказать, что нередко офицеров просто выкидывали на улицу, отправляли в запас, не дав дослужить до честно заработанной пенсии буквально несколько дней.
Вдобавок все это сопровождалось откровенно издевательской пропагандистской кампанией, развязанной по указке сверху. Так, в советской прессе постоянно мелькали заметки, суть которых сводилась примерно к следующему: «…До недавнего времени подполковник Н. был командиром танкового батальона и занимался откровенной ерундой, даром проедая народные деньги. А теперь он при деле – работает скотником колхоза «Светлый путь». Именно в те времена появилась поговорка: «Лучше нету свинопаса подполковника запаса». В итоге был серьезно подорван престиж офицерской профессии.
Последующие годы так называемого застоя на самом деле оказались воистину золотым веком для военной организации нашей страны. На достижениях 70—80-х и созданном в тот период запасе прочности и сегодня держатся Вооруженные Силы Российской Федерации. Главное – в тот период удалось преодолеть печальные последствия диких хрущевских «инициатив». Офицерство стало по-настоящему средним классом и занимало достойное своему статусу место в советском обществе.
Начало второй волне гонений на офицерские кадры, очередным гибельным изменениям в отношении к ним было положено в 1987 году, когда в СССР с ведома и по указке генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева развернулась самая настоящая антиармейская кампания, градус истерии в которой порой просто зашкаливал. Ситуация подчас складывалась таким образом, что офицеры не рисковали появляться в общественных местах в военной форме (а в Прибалтике и Закавказье это даже грозило смертельной опасностью).
Что любопытно: данная кампания закончилась отнюдь не по приказу из Кремля. Она принялась затухать сама по себе и лишь только потому, что вслед за ней на офицерский состав Вооруженных Сил тут же обрушилась новая волна гонений – третья по счету. В результате гайдаровских реформ офицеры были поставлены на грань выживания и нищеты. Вот почему прекратилось прежнее дикое шельмование офицерского сословия. Ибо убогих и сирых на Руси скорее жалеют, нежели измываются над ними.
Ныне (текст писался при Анатолии Сердюкове) в армии и на флоте России опять проходит страда масштабных сокращений. Спору нет: стране и в ближайшей, и в среднесрочной, и в отдаленной перспективе нужны совсем не те Вооруженные Силы, которые имелись у нее еще вчера. Разумеется, они должны были в кратчайший срок обрести совершенно иной облик. Несомненно, признанные мировые пропорции между старшими и младшими офицерами в них оказались нарушены самым грубым образом. На одного офицера там приходились всего один-два солдата. И вообще, без приведения военной организации страны в нормальное состояние никак нельзя обойтись. Времени на это отпущено в обрез, точнее – его совсем нет. Все так.