«Не другие причины…»
Не другие причины, Не размеры грудей — Западают мужчины На блядей, на блядей. Ах, какое богатство, В ком есть это чуть-чуть, Неприкрытое блядство — Не притворство, а суть. Это хищное женство Нараспах, напоказ, Обещают блаженство Не в раю, а сейчас. И не вечного ради, А взглянул — и в шалаш! И да здравствуют бляди — Вечный двигатель наш.
«Ах, Австрия…»
Ах, Австрия, Родина венских сосисок И венского вальса На все времена! И носит на фраке Достоинств список, Как орден, Великая эта страна. Ах, Австрия! Австрия, Время застолий. И струдель по-венски, И шницель неплох! И Моцарт, И Штраус, И песни Тироля, Но плохо, что Гитлер И Захер-Мазох!
«Дом собирался…»
Дом собирался Как бы на авось, Какой в нем чепухи Не накопилось! История сама Не поскупилась — Все, что прилипло, То и прижилось. И я, владелец Этого позора, А вообще — Творения венец, Гляжу поверх Бессмысленного сора, Вытягивая шею, Как птенец.
«Официальные визиты…»
Официальные визиты, Глава страны летит с женой, И тут главнее список свиты, А не какой у нас портной. Но хоть в команде ей не светит Ни первой быть и ни второй, «Ассошиэйтед пресс» отметит И украшенья, и покрой. Такая нотная эпоха, Решит программа новостей, Не Лора Буш одета плохо — Одеты плохо Ю-Эс-Эй.
«Мы все (почти!) в Москве нечаянны…»
Мы все (почти!) В Москве нечаянны, Никто (почти!) Не зван Москвой, И я въезжал в нее с окраины — Троллейбус пятьдесят восьмой. Речной вокзал, И давка адская, Никто в Москве меня не знал, И улица Зеленоградская, А дальше — свалка и канал. А я сидел вполне раскованно, Сидел и складывал слова, А щас в троллейбусе рискованно — Со мной знакома вся Москва. Сейчас в Москве Преуспевающей Того, неузнанного, нет, А этот, В центре проживающий, Он старше стал На сорок лет.
Щипач