― Вау!
Черт. У этой цыпочки длинный язык, и это не комплимент. Как бы ни хотел спорить с ней, я уже начал это, и мои следующие слова выходят с рычанием:
― Не думай, даже ни на одну гребаную секунду, что ты знаешь меня, малышка.
Она выгибает бровь, на губах всезнающая улыбка, и она снова прислоняется к стене.
― Не так уж весело, когда на тебя вешают ярлыки, а? ― девушка хихикает.
Я чувствую, что она обыграла меня. Именно так. Она ― та еще штучка. Сложная. Может быть, даже немного странная. Я заинтригован, но должен уйти. У меня нет возможности начинать сейчас что-то. Я даже оплату аренды не тяну, не то, что такую женщину. Но все же…
― Эй, ты готова? ― Ее друг подходит к нам, когда две полицейские машины отъезжают.
― Да, ― отвечает она, прежде чем посмотреть на меня своими великолепными огненными глазами. ―Это было интересно, но мне пора.
Она косо смотрит на друга, и я замечаю, что он окидывает меня оценивающим взглядом. Но я не уверен, что понимаю происходящее, мне некомфортно. Я будто стал объектом чужого желания.
Я сжимаю губы и заставляю себя улыбнуться ей в ответ.
― Непременно.
― Я бы сказала, что надеюсь на нашу встречу как-нибудь в другой раз, но мама учила меня не врать.
Она моргает и вежливо наклоняет голову. Ее друг смеется и шепчет ей что-то. Несмотря на то, что я не должен, несмотря на то, что она настоящая проблема, я не могу остановить себя и спрашиваю:
― Как тебя зовут?
― Для тебя девушка-зомби, качок. ― Ее улыбка только становится шире.
― Мило. ― Я закатываю глаза. ― Что ж, если ты решишь перестать мыслить стереотипами, буду рад просветить тебя.
― Как великодушно. ― Она качает головой.
― Я буду рад отплатить, ― саркастично говорю я.
И лишь на одну секунду, но я не упускаю из виду то, как у нее перехватывает дыхание от моих слов и скрытого в них намека.
― Чтоб меня, ― произносит ее друг и хватает ее за руку. ― Пойдем, Котенок. Тебе уже пора в кроватку. ― Он пересекается со мной взглядом, в этот раз без какого-либо поддразнивания или нахальства. ― Спасибо, что спас нашу ночь, силач. Я ценю.
― Я Мэтт. И не за что. Вызвать вам такси?
― Нет, мы доедем на поезде.
― Безопасной дороги. ― Меня беспокоит, что они возвращаются домой так поздно. Оба пьяны, что ж, она так точно, и беззащитны. ― Я серьезно. Будьте осторожны на улицах.
Я сунул руку в задний карман и достал одну из визиток спортзала. Уверен, она не позвонит по делу или ради удовольствия, но необходимость защищать ее побуждает меня сунуть глянцевую карточку в ее руку.
― Ты вообще кто, моя мама? ― Она закатывает глаза и рассматривает карту в тусклом свете.
― Тренер по смешанным единоборствам, на самом деле. Если возникнут проблемы с парнем, или просто захочешь научиться самообороне, позвони.
Она качает головой на мое беспокойство и убирает визитку в сумочку.
― Все в порядке. Я знаю каратэ! ― говорит ее друг и показывает какие-то странные хип-хоп движения «Карате пацана».
Она хихикает и берет его за руку, утягивая за собой прочь.
Это глупо, что мне хочется пойти за ними. Хотя бы посмотреть и убедиться, что они сели в поезд. Их безопасность ― не моя ответственность, и мне пора уже возвращаться назад.
Тем не менее, я остаюсь на месте, борясь с желанием пойти к ним, и смотрю, как она, покачивая задом, уходит и скрывается за углом. Я будто превратился в одержимого придурка. От укуса такого же зомби. Или это делают вампиры. Черт, не могу вспомнить. Никогда не был фанатом фольклора или фэнтези. Несмотря на это, из-за девушки-зомби мое сердце бьется чаще. Прошло слишком много времени с тех пор, как я чувствовал желание преследовать женщину. Как плохо, что она ушла. И все равно время неподходящее.
Глава 7
Мия
Музыку включить, мир выключить. Мои наушники помогают не слышать пустую понедельничную болтовню, и я погружаюсь в работу. Я рано приехала сегодня из-за двух причин. Первая — это желание наверстать все, что я пропустила в пятницу, а вторая, самая важная, — я не хочу иметь дело с грандиозной инквизицией Джареда. Надеяться на то, что он проигнорирует меня и просто сядет за свой стол, когда приедет, — рискованное предприятие, но мое каменное сердце должно защитить меня от его разговоров. Или, по крайней мере, у него хватит порядочности позволить мне зализать свои раны в одиночку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потому что, если пятничные неудачи — это просто плохо, то рассказ о них моим коллегам — эпически плохо. Если бы дедлайн по Проекту Икс не был так близко, я бы взяла больничный и продолжила прятаться у себя дома.
О, точно, есть еще кое-что. Я больше не могу одна выходить из дома.
Я независимая женщина двадцать первого века, которая живет самостоятельно уже лет десять. Я сама вожу себя обедать хотя бы раз в месяц и ежедневно пользуюсь общественным транспортом. Но с пятницы я не могу отделаться от всяких «что если». Ненавижу чувствовать себя беззащитной, но не могу перестать вспоминать все, что я чувствовала, когда тот пьяный придурок в баре облапал меня. Звучит просто смешно, но я не выходила из дома все выходные.
Отчасти из-за ужасного похмелья и необходимости скрываться после просмотра всех инстаграм постов Рэй и Вайолет, где они веселятся на съемочной площадке с группой актеров из Ходячих мертвецов. Я не была готова к встрече с кем-либо и не могла смириться с тем, как тот незнакомец не стеснялся касаться меня, агрессивно и сексуально, в публичном месте, где я, по идее, должна чувствовать себя в безопасности.
Весь этот опыт заставил меня пересмотреть ложное представление о безопасности, которое было у меня в голове — вместо него я теперь имела иррациональный страх остаться одной. Слава Богу, у меня был сосед Дейв. Этим утром я стояла у двери и смотрела в глазок, ожидая, когда он выйдет из своей квартиры. Я быстро последовала за ним, чтобы была возможность ехать в лифте с кем-то, кого я знаю. Так я буду чувствовать себя в безопасности.
Как только я вышла на улицу и влилась в утреннюю рутину, страх снизился до беспокойства, с которым я могла справиться. Это чувство не покидает меня даже сейчас, когда я сижу за столом, слушаю Rage Against the Machine и печатаю. Музыка питала гнев внутри меня и успокаивала чувство слабости и неуверенности. Мои пальцы стучали по клавиатуре в одном темпе с агрессивной песней. Может, я должна обновить свой плейлист, добавить что-то успокаивающее, кантри или классическую симфонию, чтобы не зацикливаться на встрече с коллегами. Прежде, чем я успеваю сменить музыку, мои наушник кто-то срывает, и от испуга я подпрыгиваю.
Губы улыбающегося Джареда сжимаются вместе.
— Доброе утро, солнышко.
Он держит мои наушники, наклоняясь над столом. Я щурюсь и пытаюсь вернуть свою вещь.
— Отвали, Джаред.
— Эй, не будь такой. Где ты была все выходные? Я звонил и приходил, но ты не отвечала.
— Лечила свое адское похмелье. Тебе стоит заняться работой. — Я смотрю на свой телефон. — Ты опоздал на семь минут. Мне нужно, чтобы ты посмотрел изменения в седьмом уровне…
— Так, значит, дуешься? — он прерывает меня, когда я вставляю наушник в левое ухо.
— Нет.
С меня достаточно обвинений.
— Мм-хм.
Его губы растягиваются в угрожающей улыбке, но у меня нет настроения быть милой. Я отвожу взгляд от друга и возвращаюсь к монитору компьютера.
— Ты не знаешь меня, — ворчу, но слова горькие и напоминают о том, что сказал мне горячий вышибала в пятницу.
— Ты в порядке, Мия? Серьезно.
Он тянется к моей руке, чтобы положить на нее свою, и я, наконец, смотрю на друга. Джаред смотрит обеспокоенно и хмурится. Он всего лишь волнуется обо мне, а я веду себя отвратительно. Но я не умею справляться с ситуациями, когда обо мне тревожатся, и мой взгляд снова возвращается к работе.
— Все хорошо.
На самом деле, нет.