Читать интересную книгу Эволюция Кэлпурнии Тейт - Жаклин Келли

– Через десять минут строимся, – продолжала мисс Браун. – Сначала младшие, потом старшие. Дисциплинированно, повторяю – дисциплинированно проходим за мной в зал. Садимся на стулья в глубине сцены и ждём своей очереди. Не болтать! Не ёрзать! Не толкаться! Всем ясно?

Все молча закивали.

– Когда вас вызовут, не забудьте поклониться или сделать реверанс. Десять минут!

Она вышла, привычным движением подтянув шлейф платья. Мама и Виола вновь остервенело набросились на меня со щётками и щипцами. Они рвали и тянули мои волосы. Потом отступили назад, чтобы полюбоваться своей работой.

– Ты просто картинка! – воскликнула мама. – Прямо не узнать! Сама посмотри.

Мама протянула мне зеркало.

Я тоже себя не узнаю. На голове – замысловатое сооружение из волос. Надо лбом возвышается крутой валик, на макушке волосы собраны в корону, на висках по три завитых пряди, а сзади целый водопад кудрей. Это великолепие увенчано самым большим в мире розовым атласным ободком. Мама с Виолой в восторге от своей работы. Они не удосужились узнать моё мнение, и я не стану говорить, что выгляжу… ужасающе.

– Какая же ты хорошенькая! – говорит мама.

Моя рука сама собой потянулась к причёске.

– Не смей! – кричит Виола. – Испортишь!

Она собирает орудия пытки, пока мама беседует с миссис Гейтс.

Я подошла к Луле.

– Привет, ты как?

Лула глянула на меня и молча кивнула. Говорить явно не может. Я с завистью отметила, что подруга благополучно избежала радикальных изменений причёски. Её светлые, серебристые волосы заплетены в две аккуратные косички. Я хотела ободрить её, развеселить. Подтолкнула локтем и прошептала:

– Лула, глянь, что со мной сделали. Хуже не придумаешь.

Она только губы стиснула и судорожно втянула носом воздух. Похоже, совсем разучилась разговаривать.

– Лула! Не бойся! Ты это играла тысячу раз. Сделай глубокий вздох. Если не поможет, всегда остаётся ведёрко.

Я огляделась. Гарри перед зеркалом наносил на волосы лавандовую помаду и старательно причёсывался. Никогда не замечала, чтобы он так прихорашивался. Как самый старший ученик он должен был выступать последним. Всё равно ему придётся сидеть на сцене и слушать музыку, пока не наступит его очередь.

Мисс Браун вернулась. Мы выслушали последние материнские наставления, и мамы поспешили в зал. Виола успела шепнуть: «Не смей трогать причёску!» Мы молча построились. Никто не болтал, не толкался, не переминался с ноги на ногу. Гарри подмигнул мне из конца строя. Лула стояла прямо передо мной и дрожала всем телом, даже косички тряслись.

– Лула! – прикрикнула мисс Браун. – Поставь ведро на место.

Лула не шелохнулась.

– Кэлпурния, забери у неё ведро!

Я легонько стукнула подругу по плечу.

– Поставь ведро, Лула. Пора.

Она умоляюще на меня посмотрела. Пришлось самой забрать ведёрко. Руки у Лулы были совсем влажные.

Мисс Браун скомандовала:

– Пора! Держаться прямо, не горбиться, подбородок вверх!

Она распахнула двери в зал, мы двинулись за ней. Шум получился, как от ливня по жестяной крыше. Раздались аплодисменты, Лула вздрагивала как испуганный олень – вот-вот бросится бежать. Я произвела всесторонний анализ и быстренько прикинула, чем мне грозит её бегство, но старая добрая Лула взяла себя в руки и осталась в строю.

Внезапно мисс Браун, величаво шествующая впереди, стала выше. Почему? Как? Что случилось? А, она дошла до лестницы, ведущей на сцену. Там, кажется, двенадцать ступенек.

Ступеньки! Совсем про них забыла. Сотни и сотни ступеней. Я видела их и раньше, но мне до них дела не было. Я совершенно к ним не подготовилась. Колени подгибаются, меня бросает то в жар, то в холод. А Лула плавно скользит впереди меня без видимых усилий. Я в ужасе спешу за ней и лишь каким-то чудом преодолеваю лестницу не споткнувшись. Я притормаживаю перед ослепительными огнями рампы. Дальше – пропасть. Мы рассаживаемся, буря аплодисментов постепенно стихает.

Мисс Браун выходит вперёд, делает реверанс перед публикой. Произносит маленькую речь. Такой замечательный момент, возможность донести Культуру до округа Колдуэлл, о да, юным умам и пальцам, несомненно, полезно прикоснуться к Великим Композиторам, а она сама надеется, что родители оценят её старания по формированию у их детей вкуса к Высокому, хотя все мы по-прежнему живём почти на самой границе Дикого Запада. Вот она уже села на своё место под громкие аплодисменты, и концерт начался. Один за другим выходим мы вперёд – кто с дерзкой верой в свои силы, кто еле живой от ужаса.

Надо ли говорить, что случилось дальше? Это было избиение младенцев. Джорджи упал с вращающейся табуретки, не сыграв ни одной ноты, заревел во весь голос, и мама унесла его со сцены на руках. Лула играла безупречно, но её стошнило, как только она закончила. У Хейзел Дэнси нога соскользнула с педали, и зал огласило низкое раскатистое р-р-р-р-р-р. Гарри играл прекрасно, но по непонятной причине всё время не сводил глаз с одного из углов зала. Я играла как заведённая, пальцы деревянные, про реверанс забыла, мисс Браун даже на меня шикнула. Я смутно помню этот день. Его лучше стереть из памяти. Одно я помню отчётливо – на обратном пути я поклялась себе, что больше в концертах не участвую. Я объявила об этом маме и папе, и они, видимо, что-то поняли. На следующий год, несмотря на все уговоры мисс Браун, мы с Лулой просто раздавали программки. Моей подруге навсегда запретили выступать.

Глава 7

Гарри заводит подружку

Домашние расы часто носят до некоторой степени характер уродств…они часто очень резко различаются в одной какой-нибудь части…

Вскоре после концерта над нашим домом нависла опасность.

Я смутно подозревала, что однажды Гарри захочет жениться и зажить своей семьёй. Но я рассчитывала, что у меня в запасе не один десяток лет. Ведь у Гарри есть семья – это мы, особенно я. Его любимица.

Через пару дней после ужасного концерта в Локхарте брат начал как-то странно себя вести. Сидит, уставившись в пространство, молчит как идиот, прямо стукнуть хочется. Не отвечает на вопросы, как будто его тут нет. Я не знала, что и подумать. Нет, это не мой любимый, умный Гарри. Это его бледная тень.

Я не выдержала, спросила прямо:

– Гарри!

– А?

– Что с тобой? Ты не заболел? Что случилось?

Он только улыбнулся.

– Тебе надо к доктору!

– Да не волнуйся ты так. Всё в порядке. Я великолепно себя чувствую.

– Тогда почему ты себя так ведёшь?

Он таинственно улыбнулся и достал из кармана захватанную визитку. На новый манер, с фотографией. (Верх пошлости, по мнению мамы.) Это была Она. Молодая женщина (далеко не девочка) с большими выпуклыми глазами, поджатыми губками, стройной длиной шеей и массой пушистых волос – вылитый одуванчик, дунешь – и облетит.

– Ну разве не лапочка? – произнес Гарри с чувством.

Никогда не слышала у него такого противного голоса. Ненавижу! И её ненавижу! Я тебя раскусила! Ведьма, горбатая гарпия, пожирательница любимых братьев. Разрушительница семейного счастья. И моего счастья. Я не могла оторваться от фотографии.

– Лапочка? – переспросила я, дрожа от возмущения.

Брата похищали прямо у меня на глазах, я должна была остановить это безобразие. Мысли метались во всех направлениях, как необученные солдаты в первом бою. Требовалось время, чтобы привести их в порядок. Перед атакой надо включить мозги.

– Где ты её встретил, Гарри? – спросила я как бы между прочим.

Его глаза погасли, он запнулся. Я задела больное место, но не поняла сразу, почему это так важно.

– Понимаешь, я просто остановился перекусить в Прейри Ли, и меня пригласили на службу.

Ага. В Прейри Ли – две церкви. Баптистская – это ещё ничего. Независимая церковь – куда хуже: за то, как они проводят службу, их прозвали Прыгунами. Многие, в том числе и папа с мамой, убеждённые методисты, считали местных Прыгунов сборищем негодяев и всякой швали. (Дедушка заявлял, что за свою долгую жизнь наслушался достаточно проповедей и теперь предпочитает проводить воскресные утра на природе. Преподобный Баркер, очень ценивший дедову компанию, не обращал на это внимания, а маме это было явно не по вкусу.) Хотя кого-то из Прыгунов пару раз даже приглашали к нам домой, мама склонна была считать всех их чохом, справедливо или нет, такими же выходящими за общепринятые рамки, как укротители змей, кающиеся грешники, бесноватые и остальные доморощенные сектанты.

Вот оно! Я, как великий генерал, подтянула войска. Оружие приведено в боевую готовность, территория разведана, цели намечены. Я представляла грядущее сражение во всех подробностях. Я – генерал Томас Джонатан Джексон по прозвищу Каменная Стена. Я – генерал Ли собственной персоной!