Писатель засмеялся.
—. Нет, это бред какой-то. Сидеть здесь и обсуждать вопросы навигации с навигатором из далекого будущего! Надеюсь, никому из моих офицеров не взбредет в голову заглянуть сюда. Вот будет здорово, если они увидят, как я разговариваю сам с собой.
— Я существую, капитан. И я здесь. И полагаю, Вы можете сделать что-нибудь, чтобы вернуть меня обратно, туда, где мне место.
— Что я могу сделать, коммодор? Я слышал от многих, что мои истории реальны . И это действительно так. Более того, я сам оставил за Вами право действовать по своему усмотрению. Раз за разом, снова и снова я отказывался от первоначального замысла, потому что Вы находили собственный путь.
— Значит, Вы не сможете мне помочь…
— Я бы очень хотел. Поверьте, если бы я только мог… Неужели Вы думаете, что я хочу до конца жизни мучиться угрызениями совести?
— Возможно…— прошептал Граймс.
Да, это возможно. Жизнь в Зале Славы не так уж плоха. Конечно, если ему — и Соне! — можно рассчитывать на некоторое постоянство — как остальным. Как царю Эдипу, как Гамлету, как Шерлоку Холмсу и Джеймсу Бонду…
— Мне подумалось…— проговорил он. — Если я вернусь в этот странный Элизиум… Если Вы будете по-прежнему творить, мое положение будет чуть лучше, чем положение незванного гостя. И, конечно… будет здорово, если Соня окажется со мной.
— И как я могу Вам это устроить, коммодор?
— Легко, капитан. Все, что от Вас требуется — это написать бестселлер. Серию бестселлеров.
Моряк фыркнул.
— Какая жалость, что я не могу представить Вас моей жене, — он указал на фотографию в рамке на столе. Как это странно — двухмерное изображение… Но рыжеволосая женщина, которая глядела с нее на Граймса, удивительно напоминала Соню. — Она всегда говорила, что мечтает с Вами познакомиться.
В этот момент на столе хрипло задребезжал телефон. Писатель снял трубку.
— Капитан слушает.
— Третий офицер на проводе, — ясно услышал Граймс. — Я только что засек створные огни мыса Сорелл, прямо по курсу…
— Хорошо, мистер Таллент. Ложитесь на обратный курс. Да, держите средний ход. Сейчас приду.
Следуя за капитаном, Граймс вышел из салона, поднялся по узкой лестнице, соединяющей палубы, в штурманскую рубку, оттуда — в застекленное помещение рулевой рубки и через дверь-купе — на крыло мостика. Ночь была ясная, небо усыпано звездами. Доведется ли ему когда-нибудь увидеть столько звезд? За кормой мерцало созвездие пульсирующих искр — далеко, почти на горизонте. Ритмично вспыхивая, свет удалялся, пока световая камера маяка не скрылась за выпуклостью планеты.
Капитан удовлетворенно хмыкнул, повернулся и стал смотреть вперед.
Там, куда он глядел, было только непрестанно движущееся море. Гребешки волн тускло фосфоресцировали в темноте. Но ледяной ветер, который по-прежнему обрушивался на левый борт, терял силу. Судно легко поднималось на выпуклые волны, и это движение уже не вызывало дискомфорта. Капитан снова хмыкнул и вернулся в рулевую рубку и склонился над картой. Глядя ему через плечо, Граймс увидел концентрические кольца дальности с мысом Сорелл в самом центре, точку в середине тонкого карандашного круга, которая обозначала их положение, отметку времени — 2235, и еще одну криптограмму — треугольник с точкой посредине и цифры «33.5». На карте, с одной стороны, лежала пухлая папка. «Последнее штормовое предупреждение», — стояло в заголовке. «Ветер и волнение уменьшаются по всей территории, — прочел Граймс, — давление повышается».
В данный момент судовладелец был поглощен тем, что чертил параллельные линии при помощи карандаша и циркуля. C места обсервации он проложил курс — «270 истинно». Орудуя циркулями, он отмерил расстояние, пометил полученную точку крестиком и подписал «0200?». Граймс понял, что в рубку входит вахтенный помощник капитана, обернулся и увидел молодого человека — но молодой человек, казалось, не видел его.
— Мистер Таллент, — сказал капитан, — в этом месте мы должны отойти от берега, затем повернуть на 90 градусов точно. Все пройдет отлично. Еще солнце не сядет, а мы уже сможем поймать УКВ-диапазон. В любом случае на отмелях волны разбиваются, и мы пройдем по спокойной воде. Приказы на ночь я не записывал — просто заглянул около полуночи, перед сном, ко второму помощнику…
— Завтра мы будем на месте, сэр, — проговорил Таллент.
— Только не будьте так самоуверенны, черт возьми. Никогда не знаешь наверняка, что случится в этом треклятом месте!
— Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи, мистер Таллент.
— Видите, капитан, — сказал Граймс, когда они вернулись в салон. — Меня нет в этой реальности, здесь и сейчас. Вы должны попытаться вернуть меня в мою реальность, в мое «где-то».
— И «когда-то».
— Да, и мое «когда-то».
— Легче сказать, чем сделать, коммодор. Особенно в данных обстоятельствах. В тот момент, когда я пишу, я — хозяин этого ржавого корытца. Наместник Бога — если, конечно, не считать Ллойда. И я головой отвечаю за этот корабль — думаю, Вы уже успели в этом убедиться. Этим вечером я писал, чтобы немного расслабиться — одна рука на клавиатуре, другая готова снять трубку телефона…
— Вы все чертовски серьезно воспринимаете, — сказал Граймс. — Это всего лишь маленькое судно с маленькой командой, которую наняли для незначительной торговой операции.
— И тем не менее, — ответил капитан, — это мой корабль. И моя команда. Что касается торговли… это проблемы компании. Моя забота, как владельца и капитана этого корабля — следить за тем, чтобы корабль приносил прибыль.
— И за меня вы тоже в ответе, — заметил Граймс.
— За Вас? Как я уже сказал, коммодор, Вы вправе выбирать действовать по своему вкусу в любой истории, которую я буду писать. Но если я отвечаю за все, что рождается у меня в голове, это означает, что я могу убить Вас — также легко, как пришлепнуть муху. Это будет даже проще. Какую смерть предпочитаете? Божье провидение, враги государства, пираты? Ядерный взрыв — или нож под ребро?
— Полагаю, Вы шутите.
— Шучу? Вам никогда не приходилось наблюдать, как автор распоряжается жизнью своих любимых героев, коммодор? Сэр Артур Конан Дойл убил Шерлока Холмса, но потом вернул его к жизни, чтобы доставить удовольствие публике. Иану Флемингу осточертел Джеймс Бонд — но на этот раз автор первым сыграл в ящик…
Граймс обернулся и посмотрел на фотографию на столе.
— Но Вам же нравится Соня.
— Конечно. Она слишком хороша для Вас.
— Как бы то ни было… она — часть моего мира, моего времени…
— И?
— Хорошо, я полагаю, что…
Снова зазвонил телефон, и капитан снял трубку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});