Читать интересную книгу Международный гражданский процесс - Ирина Дробязкина

Так, И. В. Решетникова и В. В. Ярков не поддерживают точку зрения В. М. Жуйкова, полагающего, что для разграничения предметов ведения между различными судами лучше использовать институт подсудности, а не подведомственности.[48]

Обратившись к практике зарубежных стран, можно увидеть, что в процессуальном праве многих государств термин «подведомственность» вообще не используется. Международным актам по процессуальным вопросам этот термин также незнаком.

Например, в немецкой процессуальной литературе отсутствует понятие судебной подведомственности. Судебная подведомственность и подсудность как бы объединены в понятие подсудности, которая по обыкновению понимается в двух смыслах: объективном и субъективном. В объективном смысле под подсудностью понимается круг дел, рассматриваемых в суде. В субъективном смысле подсудность определяется как с позиции суда, так и с позиций сторон. С позиции суда – это круг прав и обязанностей по рассмотрению гражданско-правового спора; с позиции сторон – подчинение последних судебной деятельности.[49]

В российской и немецкой правовой доктрине получил признание термин международной подсудности, под которой понимается совокупность норм, определяющих границу судебной власти государства в отношении дел, в которых присутствует иностранный элемент как в виде участия иностранного лица, так и в иной форме. В отличие от обычной подсудности, регулирующей компетенцию конкретных судебных органов, международная подсудность определяет юрисдикцию государства в целом, указывая на категории дел, которые находятся в ведении его органов юстиции (таковыми могут быть как судебные, так и иные учреждения, полномочные осуществлять защиту субъективного права).[50] Поэтому нельзя отождествлять понятия международной подсудности и подсудности в российском законодательстве.

Исходя из употребления термина «юрисдикция» в Венской конвенции о дипломатических сношениях, а также в консульских договорах и некоторых других международных конвенциях, Л. А. Лунц признает использование данного термина в гражданском процессуальном праве в смысле международной подсудности, т. е. компетенции судебного аппарата данного государства по разрешению определенного рода гражданских дел. По его мнению, следует иметь в виду, что понятие юрисдикции шире понятия международной подсудности, так как юрисдикция охватывает не только подсудность, но и компетенцию административных органов (нотариата, органов записи актов гражданского состояния и др.).[51]

Присоединяясь к высказанной точке зрения, А. А. Мамаев отмечает, что «в каждом конкретном случае, когда возникает спор между субъектами материального правоотношения либо появляется иная необходимость обращения к правомочному юрисдикционному органу, всегда в первую очередь возникает вопрос: являются ли российские правоприменительные органы компетентными рассматривать конкретное гражданское дело с иностранным элементом, в компетенцию системы правоприменительных органов какого государства входит рассмотрение данного гражданского дела по существу, а не вопрос: к компетенции судов какого государства отнесено данное дело».[52]

Если проанализировать указанные международные конвенции, то вряд ли можно найти причины не согласиться с доводами авторов.

Дополняя сказанное, следует процитировать В. В. Гаврилова, который верно отмечает тот факт, что «нормы национального права о международной подсудности очерчивают пределы компетенции только своих собственных судебных органов и не решают вопрос о возможности и способах разрешения споров с иностранным участием в судах других государств».[53]

В международной процессуальной науке сложились три основные системы определения подсудности:

1) по признаку гражданства сторон спора. Например, для того чтобы суд Франции признал себя компетентным рассматривать дело, достаточно, чтобы спор касался сделки, заключенной гражданином Франции, независимо от места ее заключения;

2) по признаку «присутствия ответчика», которое толкуется весьма широко. Например, суды Англии и США признают себя компетентными рассматривать спор даже в случае кратковременного пребывания ответчика на территории, на которую распространяется юрисдикция этих судов;

3) путем распространения правил внутренней территориальной подсудности на дела с участием иностранного элемента (например, ФРГ, Республика Беларусь, РФ).[54]

Рассмотрим содержание всех систем и возникающие сложности при их использовании в той или иной стране. Как отмечают практики, определение международной подсудности по признаку гражданства сторон спора сопряжено со значительными трудностями. Так, лицо может долгое время оставаться гражданином одной страны, а проживать и работать в другой. По сути, в такой ситуации ничто более не связывает его со страной, кроме того, что он является ее гражданином. В такой ситуации подавать иск по месту жительства такого лица по меньшей мере нецелесообразно.

Представим другую ситуацию. Лицо имеет несколько иностранных гражданств, и предложение связывать подсудность с законом того государства, с которым оно больше связано, также может быть отнюдь не лучшим вариантом. Например, часть имущества и семья могут находиться в одной стране, гражданином которой является лицо, а работа и другая часть имущества находятся в другой стране, гражданином которой это лицо также является. Возникает вопрос: как в таком случае определить закон государства, с которым лицо фактически больше связано?

С другой стороны, по таким категориям дел особого производства, как признание гражданина безвестно отсутствующим или объявление его умершим, наиболее подходящим критерием разграничения международной подсудности будет, как считает В. А. Бигун, критерий гражданства лица, в отношении которого ставится вопрос об установлении того или иного юридического состояния. Кроме критерия гражданства, по мнению ученого, при определении международной подсудности по рассматриваемой категории дел может быть использован критерий последнего известного места жительства лица, в отношении которого ставится вопрос о признании его безвестно отсутствующим или объявлении умершим.[55]

При наличии нескольких гражданств данный вопрос, на наш взгляд, должен решаться в зависимости от выбора заявителя.

Другая система установления международной подсудности определяется по признаку постоянного места жительства ответчика. Как отмечает А. М. Гребенцов, сложности разграничения международной подсудности по критерию места жительства связаны с тем, что указанное понятие неодинаково в разных правовых системах. Так, например, особая сложность у стран-участниц, подписавших Брюссельскую и Луганскую конвенции, состоит в том, что в континентальной правовой системе место жительства связано с определенными административными требованиями (регистрация, уведомление), а также с продолжительностью проживания, в то время как в странах системы общего права простое пребывание на территории такого государства является основанием наличия признака места его нахождения.[56]

По мнению Х. Шака, подобные сложности квалификации можно устранить, если исходить не из технического понятия места жительства, а из фактического обычного места пребывания. Простое пребывание, пишет он, напротив, понятие переменчивое и слабое, чтобы оно могло обосновывать общий вид подсудности. Такие далеко идущие последствия, как обязанность ответчика являться перед судом, не могут быть, как правило, привязаны к короткому пребыванию внутри страны, поскольку, как показывает англо-американский опыт, подобной подсудностью можно злоупотреблять.[57]

В действительности место жительства гораздо легче установить в отличие от гражданства ответчика, являющегося иной раз основным признаком установления общей подсудности (Франция), но признак места жительства как институт права чаще вызывает проблемы установления его содержания и в связи с этим вытекающие сложности определения международной подсудности.

Определение подсудности путем распространения правил внутренней территориальной подсудности на дела с участием иностранного элемента характерно для российского процессуального законодательства.

Так, к делам с участием иностранных лиц применимы правила родовой подсудности, территориальной, в том числе альтернативной, исключительной, договорной, по связи дел, а также условия передачи дела, принятого судом к своему производству, в другой суд. Однако применительно к процессуальным отношениям с участием иностранных лиц российским законодательством вместе с тем предусмотрены специальные правила установления подсудности.