Читать интересную книгу Мастерская пряток - Вера Морозова

— Чемодан хорош… Но цена баснословная! — Эссен все еще колебалась.

Действительно, чемодан для шикарной женщины. К человеку с таким чемоданом шпик не подскочит. У Эссен имелось свое представление о конспирации. И редкостную красоту свою, к которой относилась с равнодушием, использовала в деловых целях. На красоту обращали внимание. Прекрасно. Значит, самые трудные задания должна брать она, Мария Эссен. И стала ездить в вагонах первого класса, нарядно одеваться, говорить по-французски. К счастью, произношение безупречное. В вагонах первого класса публика солидная — генералы, офицеры, богатые коммивояжеры… И каждый пытался оказать услугу молодой даме, которая нагружена вещами сверх всякой меры. Случалось, что офицер из попутчиков выносил ее чемодан и ставил у вагона. Эссен выплывала с маленькой сумочкой и шляпной коробкой, где действительно была модная шляпка. Офицер звал носильщика, тот хватал чемодан и тащил. Офицер сопровождал Эссен, пока она не садилась в коляску. А шпик?! Шпик терялся в догадках — неужто эта модная дама с коробками и есть та самая злоумышленница, которую следовало хватать на вокзале? Почему рядом офицер в жирных погонах — так называли офицеров большого звания? Он и вещи выносил… Нет, конечно, обознался. К такой даме да еще под покровительством офицера с бухты-барахты не подкатишься…

Эссен томно закатывала глаза и махала на прощание офицеру. И уезжала, словно растворялась в большом городе…

На следующий день она снова стояла у чемодана в магазине Макса Герберта и слушала его разглагольствования.

Чемодан хорош, только ни у нее, ни у партии нет таких денег. Значит, нужно что-то придумать. Но что?!

Немец, как всякий немец, превыше всего ценил в человеке бережливость. Раз дама думает, значит, из серьезных и не мотовка, которыми в последнее время пруд пруди. Мотовок он совершенно не одобрял.

Дама нахмурила бровки и, с улыбкой разведя руками, сказала:

— Вещь превосходная… Износу чемодану не будет…

Немец зарделся от удовольствия и кивал головой, стриженой, продолговатой, словно дыня.

— Гут… Гут…

— Только невозможно такие деньги отдавать за чемодан. Я много езжу по странам, и деньги мне нужны для путешествий. Да, да, я — страстная путешественница и могла бы рекламировать вашу продукцию… Весь мир узнает о чемоданах Макса Герберта. — Дама вопросительно посмотрела на хозяина. Вздохнула и с огорчением развела руками. — Придется зайти в другой магазин… Кстати, рядом с вами тоже торгуют чемоданами и сумками… Думаю, там отыщется и недорогой, и удобный кофр.

Дама приветливо наклонила голову на прощание. Она потянула на себя дверь, и сразу зазвенел колокольчик.

— Милая дама, подождите… Только для вас, повторяю, только для такой прекрасной дамы я сброшу часть денег за чемодан… Действительно, мне нужна реклама продукции… Вы будете раскатывать по странам с чемоданом, и все люди узнают, что чемодан сделан фирмой Макс Герберт… Поэтому я налеплю наклеечку, вы ее не отрывайте. Это мое условие… — Немец наклонил голову и обнажил зубы в улыбке. Усики его дрогнули. К чему терять покупательницу, которая сможет рекламировать продукцию. Умный человек этот Макс! Немец уже забыл, что мысль эта принадлежала не ему. И весьма довольный собой стал запирать на чемодане замки.

Так у Эссен оказался чудо-чемодан. Кожаный и с широким дном, качество, которое она особенно ценила.

В Берлине жила она в пансионе, занимала хороший номер. Шикарная дама не могла жить в обшарпанных меблированных комнатах. В душе проклинала буржуа, которые заламывали такие деньги за номер. И платила по конспиративным соображениям. В Берлине были агенты из русской охранки, которые следили за русскими подданными, особенно если они готовились к отъезду на родину. Пока она выправляла паспорт и ходила в русское посольство, товарищи ей приготовили транспорт искровской литературы.

Газета «Искра» печаталась в это время в Мюнхене. Редактировал ее Владимир Ильич Ленин, который, как никто, хорошо знал о положении рабочих и крестьян в России. «Искра» рассказывала о стачках и забастовках, о том, какие требования следовало предъявлять к фабрикантам и заводчикам. Нужно было выдвигать не только экономические требования, но и политические. И восьмичасовой рабочий день, и свобода собраний ставились в повестку дня.

В гостиницу транспорт доставила знакомая курсистка. К вечеру принесла коробку с тортом, перевязанную широкой лентой с большим бантом. Кельнер, который стоял у конторки, заметил, что коробка очень нарядная. Девушка зарделась от похвалы.

В номере Эссен торопливо задвинула шторы и положила коробку на стол. Бант разрезали, ленты упали на ковер. Оказалось, что торт перехватывала крепкая бечевка крест-накрест, такой бечевке тяжесть не страшна. Бечевку Мария старательно развязала, потом сняла коробку и увидела плотные пачки — газета «Искра». 1902 год. Свежие номера, сохранившие запах типографской краски.

Эссен не раз работала в подпольной типографии и запах краски любила. Так и пахнуло на нее прошлым: когда-то была и наборщицей, и печатником — одна в двух лицах. Она тогда ставила типографию на Урале в поселке со смешным названием Верхние Караси. Ее и арестовали за работу в подпольной типографии. Потом бежала за границу. И в типографии, где печаталась газета «Искра», она работала наборщицей, пригодились те навыки, которые получила на далеком Урале.

Эссен сняла чемодан со скамеечки из деревянных прутьев. Тот самый, который сумела выторговать в магазине Макса Герберта. У немцев во всем порядок. И для чемодана в номере определена особая скамеечка. Только чемодан стал другим. Нет, внешне он ничем не изменился и все так же поражал великолепием. И кожа отличная. И ручки оторочены белым шнуром, и на углах стальные наклепки. Но чемодан имел секрет. И этот секрет мог обнаружить только человек, который о нем знал.

Прежде чем попасть в номер Эссен, чемодан совершил небольшое путешествие. Эссен на извозчике перевезла его на окраину Берлина в тихий дом, где жили русские эмигранты. В России их ждала каторга, вот партия и устроила побег. С фальшивыми паспортами они перешли границу. Переход происходил темной ночью, граница петляла по болоту, и они проваливались в трясину. Потом бежали по команде цыгана с физиономией разбойника, который за деньги переводил их через границу. После многих злоключений и мытарств очутились в Берлине. И опять включились в революционную работу.

Мастера они были отличные. Могли сделать все — и бумагу с адресами запрятать в каблук ботинка, и в зеркало с оправой замуровать партийный документ, и сшить мешочки для шрифта из плотного холста, и стачать жилет с крохотными карманчиками для запалов к бомбам. Бомбы умели делать в российском подполье, а вот запалы к ним требовали особой сложности. И молодые люди надевали жилеты с запалами и везли их в Россию.

К этим умельцам Эссен и отвезла чемодан. Задача не из простых — нужно сделать второе дно, которое бы давало возможность спрятать запрещенную литературу. Таможенник будет делать досмотр чемодана, но дно он не будет поднимать. К чему, да и зачем? Добрался до дна, переворошил вещи и успокоился, ничего запретного в чемодане нет. Дно как дно… Дно не должно ничем отличаться — ни цветом, ни фактурой — от обшивки чемодана. В общем, работа должна быть такой, чтобы комар носу не подточил, как говорили в подполье.

Мастера покрутили головой, глядя на чудо-чемодан. И цветастую наклейку с названием фирмы одобрили. В те дни это было в новинку. Долго искали шелковую ткань, которая бы не отличалась ни цветом, ни фактурой. И попросили за чемоданом приехать завтра.

На другой день Эссен открыла чемодан и ахнула — никаких следов не обнаружила. Сначала огорчилась, решив, что мастера не успели выполнить заказ. Они усмехнулись и стали вынимать фальшивое дно. Мария крепко пожала им руки. Действительно, молодцы!

В гостиницу чемодан доставил посыльный в кожаном кепи с оранжевой лентой. Такой даме не полагалось тащиться с чемоданом через весь Берлин. Она дала посыльному марку и улыбнулась. Посыльный также улыбнулся и долго запрятывал марку в портмоне. Потом она закрыла дверь на ключ, принялась развязывать пачки с газетой «Искра» и раскладывать по дну чемодана. Работа кропотливая и требовала осторожности. Раскладывать нужно ровно, чтобы газеты плотно прилегали ко дну.

Курсистка, которая привезла транспорт, хотела помочь, но Эссен отрицательно покачала головой — не доверила. И каждую газету сама уложила.

— Какое же богатство везу я в Россию… Сколько людей спасибо скажут! — Лицо ее покраснело от удовольствия, а глаза от волнения стали синими-синими…

…А теперь она лежит в камере на вонючем тюфяке и мысли такие горькие. Задание партийное не выполнила, транспорт литературы провалила. И она вновь перебирала каждую подробность внезапного ареста, стараясь понять, нет ли здесь ее вины.