Там повезло чуть больше. Сначала мы постучали тихо и прилично, как и положено вежливым покупателям. За дверью не раздалось даже шороха.
— Угук!
Сеня не выдержал и начал колотить в дверь. Кажется, весь дом затрясся от его ударов.
— Угук!
— Стража! Грабят! Светлые в городе!
Послышался визгливый голос.
— Тихо! Никто тебя грабить не собирается.
— Все так говорят. Стража!
— Да замолчи ты! Нам нужны продукты.
— Утром приходите.
— Нам срочно надо!
— Помогите! Грабят!
Перепуганный торговец не унимался и визжал всё громче. Я вытащил монету и кинул в замочную скважину. Послышался звон и торговец перестал кричать.
— Это что? — спросили из-за двери.
— Дядя, ты что, ослеп? Это деньги.
— Зачем грабителям кидать в меня деньгами?
— Ещё раз тебе говорим: мы тебя не грабим, нам нужны продукты. Срочно.
— А у меня ночью тройные цены.
Я повернулся к Гуго.
— В Хвицатсе стража взятки берёт?
— А как же, только покажи кошелёк.
— Думаю, проще взломать дверь, взять что нужно, а от стражи откупиться. Выйдет и дешевле, и быстрее.
— Угук! — Сеня радостно кивнул и налёг плечом на дверь.
— Не надо! — взвыл торговец, — я уже открываю. Вам повезло, сегодня у меня очень большие скидки для ночных посетителей.
***
Через час, успевая точно к сроку, мы пришли на Красный пирс. Сеня, лично отбиравший продукты, тащил тяжёлые мешки с провизией. Монстр не собирался доверять такой важный груз даже мне. И я, знаете ли, не возражал — кто я такой, чтобы лишать своего питомца удовольствия? А то впадёт в стресс, расстроится, потом замучаюсь тратиться на ветеринара.
— Вы вовремя, — появилась на нашем пути Соль, — люблю пунктуальных.
Гуго снял шляпу и замысловато поклонился.
— Прошу на борт, судари. Вот мой корабль.
Я вглядывался в темноту, рассматривая хищные обводы судна.
— Соль, а как он называется? Не могу прочитать.
— “Столетний сорон”, — с гордостью объявила девушка.
— Красивый.
Впервые я увидел улыбку на её лице. А она очень даже миленькая. Приодеть, вывести запах табака и можно выводить в свет.
— Якорь вам в рыло! — рявкнула Соль, разрушая наваждение, — быстро на борт, селёдки! Прилив ждать не будет, а я тем более.
Сеня подхватил баулы, и мы двинулись вверх по прогибающимся сходням.
Глава 8
Когда “Столетний сорон” отвалил от причала, вокруг стояли мутные предрассветные сумерки. Порт за кормой подмигивал редкими огнями, и орал где-то весёлую песню припозднившийся гуляка.
— Покажу вашу каюту, — к нам подошёл хмурый матрос со свежим фингалом под глазом, — капитан сказала убрать вас с палубы.
— Мешаем?
— Раздражаете.
Настроения спорить не было. Я помахал на прощанье рукой Хвицатсу, и мы пошли в каюту.
— Неудачно сходил на берег? — поинтересовался я у моряка, показав на фингал.
— Нет, — он поморщился, трогая синяк, — наоборот. Опоздал с берега. Капитан этого не любит.
— Строгая она у вас.
— Очень, — моряк вздохнул, — но за команду горой стоит, никому в обиду не даст. У нас как-то в Турутуге юнгу арестовали. Так капитан со старпомом его выкрали. Ох и пошумели мы тогда! А вот и ваша каюта.
Тёмные боги! Вот в этот гроб, где и одному тесно, нас хотят запихать троих?
— Другой каюты нет?
Матрос развёл руками:
— Только эта. Обычно мы не возим пассажиров.
Пришлось устраиваться как есть. Для меня и Гуго нашлась пара матрасов, а Сеня соорудил себе гнездо из одеял. После бессонной ночи разговаривать не хотелось, других дел не было, и мы завалились спать.
***
Когда я проснулся, мои спутники ещё дрыхли. Гуго лежал на спине и храпел басом. Монстр развалился в гнезде бесформенной кучей, щупальца у него чуть подрагивали, будто он гнался за кем-то во сне. Мне было скучно, и я решил прогуляться. А если кое-кого мой вид будет раздражать, то это его личные трудности.
На корабле было пусто. Из-за дверей кают-компании слышались приглушённые голоса, но я не стал туда заходить и поднялся на палубу. Здесь тоже никого не было, только за штурвалом стоял вахтенный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я прогулялся вдоль правого борта, постоял на носу, прошёлся по левому борту. Вокруг море, волны, птички, похожие на чаек, летают и орут противными криками. Скукота! Или это я ни разу не морской волк.
— Не сидится в каюте?
За моей спиной раздался голос Соль.
— В этом гробу? — я не спеша обернулся, — у меня клаустрофобия.
— Чё?
— Боюсь в маленьких помещениях находиться.
— А, — капитан хмыкнула, — у меня один такой матрос был. Всегда просил вахтенным его поставить, чтобы в кубрике не сидеть.
— Куда делся?
— Выгнала его на берег, за пьянство. Как не посмотришь — он пьяный за штурвалом. Я, говорит, не могу без слёз на море смотреть, сразу душа требует выпить за его здоровье.
Девушка задумчиво почесала кончик носа.
— А тебе зачем в Калькуару? К Владыке на службу хочешь поступить?
— Типа того.
— Зря, не советую.
— Почему? Не платит?
— Побьют его скоро. Слышала, что светлые альянс против него собирают.
Я улыбнулся.
— Приходили уже светлые, обратно еле ноги унесли.
— Твоё дело. Говорят, что Владыка выкуп забрал, а эльфийского короля не отпустил. Мол, золото фальшивое привезли, я за это пытать буду пленных. Завёл себе палача с вилами, маленького роста, но очень сердитого. Каждый день одного пленного до смерти затыкивают.
Ничего себе! Это они так про Дитя Тьмы?
— Что ещё рассказывают?
— Я слышала, что страшный Храм Мёртвых начали рядом с замком строить. С колоннами из белого мрамора. Чтобы из пленных там живых мертвецов делать.
Тёмные боги! В городе с колоннами только театр должен быть. Какой умник решил что это Храм Мёртвых? То ли шпионы у светлых тупые, то ли это пропаганда работает.
— В Хвицатсе говорят, — капитан скривила губы, — Старейшины из Кемнаро запретили торговать с Владыкой. Чтобы под страхом смерти никто зерно и продукты ему не продавал.
Вот жеж сволочи! Вернусь и страшно отомщу. Захвачу город и наместником Уру-Буку поставлю: пусть он им покажет, почём сороны в нелётную погоду. Или разрушу до основания и содой засыплю. Или солью положено засыпать? Хоть убей, не помню.
— А Владыка, — продолжила Соль, — начал грабить фермы вокруг Кемнаро. Орки набегают, отбирают продукты и смеются глумливо. И кто-нибудьобязательно кошелёк с деньгами роняет, чтобы крестьянину не обидно было. Так все эти фермеры начали таблички на домах вешать. Типа “картошка для налётчиков”, “свежее молоко, грабьте на здоровье”, “парное мясо, конфискуйте до вечера”. Так цены в городе на продукты стали расти, Старейшины только зубами скрипят.
Узнаю руку мумия. Точно, это он придумал такую штуку. Вспомнив старика, я улыбнулся.
— Значит, всё в порядке. Устроюсь к Владыке и тоже буду в “налёты” ходить.
— Как знаешь, — Соль отвернулась и принялась смотреть на море.
***
После обеда поднялся ветер и начало штормить. “Столетний сорон” поменял курс и через пару часов подошёл к маленькому острову, покрытому лесом. Корабль скользнул в маленькую закрытую бухту и бросил якорь.
— Сударь, — ко мне подошёл тот болтливый матрос с фингалом, — сегодня можно переночевать на берегу.
— Ммм… — я засомневался, — это обязательно? Там есть дикие звери?
— Нету, съели всех лет сто назад. Только обезьяны остались, но они к людям не подходят.
— Боятся?
— Гордо игнорируют. Их какой-то заезжий маг научил колдовством понимать по-человечески и рассказал теорию происхождения человека от обезьяны. Так они обиделись и закидали волшебника гнилыми фруктами. Им, видите ли, досадно, что такое лысое бесхвостое недоразумение называют их потомком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})