Читать интересную книгу Разминка перед боем - Александр Харников

А сколько таких Достоевских, Пироговых, Менделеевых сейчас находятся в безвестности и лишь со временем прославят Россию!

За окном стало совсем светло. Ночь кончилась. И тут на столе запищала радиостанция. Николай нетерпеливо схватил ее и приложил к уху.

– Ваше величество, – услышал он голос Виктора Сергеева, – операция закончилась. Все в порядке. Поляки разоружены и арестованы. При задержании они пытались оказать сопротивление, вследствие чего шестеро из них было убито. Несколько человек ранено. Всего задержано живыми тридцать два человека. С нашей стороны потери, – тут сердце у императора екнуло, – убит один жандарм, а еще четверо ранены.

Николай покачал головой. Неприятно, черт по бери.

– Виктор Иванович, – спросил император, – а ваши друзья как – все целы и невредимы?

– Да, ваше величество, – ответил Сергеев, – никто из моих друзей не пострадал. Скоро они будут в Аничковом дворце. Я свяжусь с вами и сообщу об их прибытии.

– Да, Виктор Иванович, я буду с нетерпением ждать от вас весточки. Как только ваши друзья приедут и немного приведут себя в порядок, я немедленно отправлюсь в Аничков дворец и лично расспрошу их о том, как все происходило.

– До связи, ваше величество, – сказал Сергеев.

– До связи, Виктор Иванович, – попрощался с ним император.

Положив на стол рацию, он потер лицо, разгоняя усталость. Неожиданно в дверь кабинета постучали. Николай резко повернулся и недовольно спросил:

– Ну, кто там еще?

– Папа, позволь мне войти, – услышал он голос Адини.

Император поморщился, но сумел сдержать себя и сказал:

– Войди, коль уж пришла.

Адини была одета в легкий халатик и не причесана. Похоже, что она поднялась с постели. Но судя по ее красным глазам и легкой бледности, девушка тоже не спала всю ночь.

– Адини, ты не заболела? – с тревогой спросил дочь император. – Может быть, позвать лейб-медика господина Мандта?

– Нет, папа, я здорова, – ответила Адини, – просто хотела у тебя спросить – у людей из будущего все в порядке? Я слышала, что они должны были этой ночью отправиться воевать с поляками. Случайно услышала, когда Ольга Валерьевна говорила по этой, как ее… радиостанции. Но ведь поляки – такие злодеи! Я помню, как они чуть не убили дядю Константина в Варшаве… Ведь и их тоже могут убить… Александра Павловича, Вадима, Дениса… Николая… – тут Адини всхлипнула. – Папа, у них все живы и здоровы?

– Все живы и здоровы, – успокоил ее Николай, – хотя не обошлось без потерь. Убит один жандарм и четверо ранены. Поляки все арестованы, хотя они и были вооружены до зубов и не желали сдаваться. А ты почему, Адини, так разволновалась? Не спишь, вся бледная, того и гляди, лишишься чувств…

– Папа, – смущенно сказала великая княжна, – я побывала у них, в будущем. Я видела, как они ко мне относятся. Словно я для них родная – они все старались мне помочь. А доктор Кузнецов, Алексей Юрьевич, он вылечить меня старается, от смерти спасти. Я же слышала, – Адини всхлипнула, – что в их прошлом я умерла совсем молодой. Александр Павлович сказал мне, что я буду жить долго-долго и буду счастлива…

Николай почувствовал, что и сам с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. Он очень любил Адини и, при всей своей суровости, испытывал к дочери нежность и жалость.

Император обнял ее и прижал к груди.

– Успокойся, милая моя, – сказал он, – все будет в порядке. Эти люди посланы нам самим Господом. Если мы будем с ними честными и если у нас хватит ума не повторить те ошибки, которые мы наделали в их истории, то наше Отечество будет спасено от многих бед и напастей. Сотни тысяч людей останутся живы, матери не будут лить слезы по своим погибшим сыновьям.

Помнишь, что написано в Нагорной проповеди: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Если с их помощью удастся сохранить мир в нашей стране, то я буду считать, что это самое лучшее, что я совершил за все годы моего правления.

– Папа, ты самый лучший и самый добрый на свете, – всхлипнула Адини, – я тебя очень люблю. Я случайно услышала, – тут Адини покраснела, – что ты собираешься ехать в Аничков дворец, чтобы встретиться с ними. Возьми меня с собой…

* * *

В Аничковом дворце уже началось «производственное совещание», на котором присутствовали все участники «ночи длинных ножей» – так окрестил произошедшее Шумилин-младший.

Ротмистр Соколов, приехавший сюда прямо из здания у Цепного моста, рассказал, что задержанных поляков, после оказания первой помощи, уже начали допрашивать. Некоторые упрямились и молчали, не отвечая на вопросы. А некоторые, наоборот, перепуганные насмерть, трещали не умолкая, словно боясь, что как только они замолчат, их снова передадут в руки звероподобных жандармов, после чего за их жизнь не дадут и ломаного гроша.

Следователи не успевали записывать все, что спешили сообщить им арестанты. По большей части они несли чепуху. Но кое-что интересное для ведомства Александра Христофоровича все же сообщили.

Так, например, выяснилось, что сагитировал их приехать в Петербург из Варшавы британец, пообещавший хорошее жалованье и непыльную работу. К примеру, кого-нибудь избить или прикончить. Но все переговоры с этим британцем вел их старший, о котором шляхтичи знали лишь то, что зовут его Збышек и что во время мятежа в ноябре 1830 года в Варшаве он убивал русских солдат, а потом был правой рукой самого князя Адама Чарторыйского.

Пан Збышек как-то раз проболтался, что у князя Адама в Петербурге осталось много знакомых и сторонников еще с той поры, когда он был министром иностранных дел России и лучшим другом императора Александра I.

Шумилин, выслушав ротмистра, сказал, что он не сомневался в том, что, как он выразился, «эта ясновельможная сволочь» еще долго будет гадить России. В реальной истории князь Чарторыйский после восстания 1830–1831 года окопался в Париже, где поддерживал все антироссийские движения и занимался формированием польских отрядов, которые с оружием в руках боролись против России. Некоторые из «птенцов князя Адама» отправлялись на Кавказ, где в составе отрядов горцев воевали с русскими войсками.

– Я вот что думаю, – сказал Виктор Сергеев, обращаясь к ротмистру, – Дмитрий Григорьевич, а не послать ли несколько толковых ребят из вашей конторы в Париж, чтобы отправить неугомонного князя в «страну вечной охоты». Я полагаю, что лишь пуля в голове угомонит этого поганца, и он наконец перестанет строить козни России.

– Видите ли, Виктор Иванович, – смущенно сказал ротмистр, – я согласен с вами, но к сожалению, граф слишком щепетилен в такого рода делах. И он вряд ли отдаст приказ о, как говорят у вас, ликвидации князя Адама.

– Гм… – задумчиво проговорил Шумилин, поглаживая короткую седую бородку, – я уважаю честность и щепетильность, а также рыцарское поведение Александра Христофоровича. Но как у нас говорят в народе, с волками жить – по-волчьи выть. Ладно, мы вернемся к этому вопросу чуть позже. А пока давайте прикинем, что нам делать далее…

И вот тут, в самый разгар их обсуждений, в Аничков дворец приехали император, граф Бенкендорф и Адини. Николай и граф, несмотря на усталость, выглядели именинниками. А Адини смущенно поглядывала на мужчин, которые всего несколько часов назад рисковали своей жизнью во время схватки с вооруженными поляками.

– Ну, что ж, молодцы! Хвалю! – царь обозрел воинство «спецов» из будущего, среди которых робко затерялся ротмистр Соколов. – Я знал, что вы управитесь с ляхами, которые бог весть что возомнили о себе. Жаль только, что не обошлось без жертв. Александр Христофорович, – обратился он к Бенкендорфу, – у убитого злодеями жандарма были жена и дети?

– Были, ваше величество, – ответил глава III отделения, – двое детишек – мальчики. Одному пять лет, второму нет еще и года…

– Бедняга… – царь перекрестился. – Царствие ему Небесное. Александр Христофорович, из моих личных средств окажите помощь семье служителя закона, погибшего от рук злодеев. А детишек, как вырастут, отправьте учиться в Первый кадетский корпус за казенный счет. России нужны верные слуги Отечества и престола. Ну, а вы, Александр Павлович, – Николай обратился к Шумилину, – как оцениваете все произошедшее?

– Ваше величество, мы выиграли первую партию. Но сие не значит, что наши враги на этом успокоятся. Скорее наоборот – Британия, встревоженная провалом своей агентуры, перейдет к более решительным действиям. Что это будут за действия, мы пока не знаем.

– Гм… – Николай задумался. Через минуту он продолжил: – Вы полагаете, что наши враги могут покуситься даже на цареубийство?

– Им не привыкать, – ответил Шумилин. – Ведь давно замечено, что чем большая опасность грозит интересам Британии, тем меньше они стесняются в средствах для устранения этой опасности.