это дело - пачкаться чем-то липким.
- Проходи в зал, - велел хозяин квартиры, забирая куртку. Джентльмен и в критической ситуации остается таковым.
Но я не торопилась выполнять распоряжение. Подождала, пока в комнату шагнёт чародей, оставив на вешалке щегольское темно-синее пальто и шейный платок, пахнущий чем-то пряным, но не приторным. Хотелось отдалить встречу с Дамиром. Я представила себя, стоящей возле абсолютно гладкой высоченной стены. Мне предстояло на неё взобраться, но я не понимала, с какой стороны подступиться к преграде.
- Вы долго! - раздался взволнованный женский голос, вызвав новую волну паники и желание кинуться наутёк.
Я почти физически ощутила, как горло обхватывают сильные мужские руки. Пальцы безжалостно вдавливаются в плоть, желая причинить максимум боли, прежде чем жизнь покинет податливое тело. А потом комната с неброскими бежевыми обоями поплыла, потому что навстречу вышла темноволосая женщина, несколько часов назад смотревшая на меня из зеркала - в странном сне, слишком реальном и красочном.
Сейчас она предстала во плоти. В чёрном облегающем платье в пол с довольно-таки откровенным вырезом. На груди красовался серебряный кулон в виде сердца. На смуглом лице застыло выражение крайней озабоченности, а в карих глазах вместе с беспокойством я заметила невероятную усталость.
- Вы? - выдохнула я, мечтая проснуться. - Но как?
Затем я, кажется, выругалась матом. Причём трехэтажным. И схватилась за дверной косяк.
- Спокойно! - сзади меня подхватил Глеб Вениаминович, не дав съехать на пол.
Женщина изумлённо вскинула брови, а чародей тяжело вздохнул, поняв, что дело нечисто. В зеленых глазах читался вопрос. Вернее, самый настоящий приказ немедленно объясниться. Но я посмотрела затравленно, чувствуя странную слабость. И обреченность.
Устинов сразу смягчился, стёр с лица недовольство.
- Покажите, - попросил он, вполне достоверно изобразив заботу.
Впускать мага в мысли хотелось меньше, чем самой проникать в голову Дамира. Но рассказывать о сегодняшнем сне было ещё труднее. Я зажмурилась, вспоминая наш первый разговор с Устиновым в «Забытом чародее», зиму за окном, Жозефину-Симону, подавившуюся молоком. И форд, который, благодаря моему согласию, предстал пред взором Алексея Даниловича.
- Разрешаю увидеть мои воспоминания о ней, - я указала рукой на притихшую брюнетку, ставшую похожей на раненную птицу, забившуюся в угол. Подальше от хищников - четвероногих и двуногих.
Долго ждать результата не пришлось. Нити, видимые мне одной, побежали к Устинову, как стремительные весенние ручейки. Замелькали кадры. Испуганные тёмно-карие глаза в зеркале. Расчёска, заплясавшая в руке. Мужчина, поправляющий перекосившийся халат. Пальцы, перебирающиеся по плечам к шее.
- Красочно, - мрачно изрёк Алексей Данилович, «досмотрев» сновидение до конца. - Но вполне объяснимо. Вы - локатор, Яна. Как и в случае с фордом, увидели объект заранее. Вам суждено было встретиться с нашей давней знакомой, вот она и явилась во сне.
- Вот как! - воскликнул сыщик. Но отнюдь не весело. А потом спросил. Со страхом и надеждой одновременно. - Предзнаменование? Фрагмент будущего?
- Нет, это прошлое, - маг подбадривающе похлопал друга по плечу и повернулся ко мне. - Полагаю, инцидент исчерпан?
- Да, - кивнула я, снова ощутив лёгкую обиду. - Просто растерялась, увидев её здесь. Утром возле больницы убедила себя, что она мне померещилась.
Видимо, на этот раз я сказала нечто из ряда вон, ибо мужчины многозначительно переглянулись. А Алексей Данилович ещё и головой покачал.
- Между нами было метров сорок, не меньше, - ответил Глеб Вениаминович на незаданный вопрос чародея. - А это значит...
- Наша Яна проявляет очередные таланты, - подсказал маг, посмотрев на меня прищурившись. - Впрочем, сюрпризы её дара - не новость. Их мы обсудим в более подходящее время. А теперь знакомьтесь. Яна, это Карина Евдокимова, - Устинов поманил встревоженную женщину ближе. - Она происходит из древнего колдовского рода, но способностями пользоваться не любит. По многим причинам. Яна Светлова - девушка любознательная, что свойственно представителям её профессии. Обладает даром неизвестного пока происхождения и тоже не является поклонницей магии.
Меня «умилило» это представление. Карину, кажется, тоже. Я внутренним чутьем ощутила, как она прячет улыбку, протягивая мне ладонь. Вполне дружелюбно, кстати.
- Хотите кофе? - спросила она немного смущенно. - Через пять минут будет готов яблочный пирог. Знаю, не вовремя, - женщина развела руками, извиняясь, - но я всегда начинаю возиться у плиты, когда нервничаю и... Может быть, позже, - она оборвала сама себя под хмурым взглядом чародея и поспешила скрыться на кухне.
Под «предводительством» Алексея Даниловича мы втроём проследовали в соседнюю комнату. Но не в спальню, как я ожидала, а в кабинет, являвшийся также библиотекой. Помещение было похоже на сыщика - строгое, но в то же время здесь не было холодного безразличия, как в рабочих комнатах многих начальников. Отсутствовали и дорогие безделушки или картины, призванные продемонстрировать вкус (а иногда и полное отсутствие оного) владельца. Краем глаза я заметила разбросанные на столе бумаги. Но это был не творческий бардак, вечно царивший у меня. А деловой беспорядок.
Дамир спал в кресле на боку в совершенно немыслимой позе. Скрючившись, притянув к себе колени. Но, кажется, никого здесь не волновало его удобство.
- Недоразумение ходячее, - процедил сыщик сквозь зубы, борясь с желанием дать ухажеру племянницы основательного пинка.
А мне вспомнился «разговор» возле больницы. Парень сказал, дядя похищенной подруги его не жалует. Что ж, теперь это не удивляло. Не мог Дамир выглядеть рыцарем в доспехах в глазах Глеба Вениаминовича. Не мог, и всё тут.
- Яна, сейчас я разбужу молодого человека, - проговорил Алексей Данилович мягко. - Делайте то же самое, что и утром. Я буду давать подсказки, если наткнётесь на барьер. Не спешите. Действуйте поступательно. Глеб волнуется за Руфину, как и все мы. Но промедление в нашей ситуации не главная опасность.
Лицо сыщика исказила судорога.
- Неужели? - не сдержался он впервые на моей памяти. Видимо, последние двадцать минут изображал спокойствие из последних сил. - Ты же её не чувствуешь!
- Верно, - отозвался маг абсолютно спокойно, касаясь пальцами висков Динара. - Но это лишь означает, что девочку отключили. Её смерть я ощутил бы в полной мере. Руфина нужна похитителям, Глеб. Хотели б убить, давно бы это сделали.
Я молчала. Сейчас любое неосторожное слово могло причинить не меньше боли Глебу Вениаминовичу, чем грубая отповедь чародея и его ледяная интонация. Я вдруг ясно осознала - Устинов может быть очень суров. Не только с посторонними, вроде меня. Но и с самыми