тонкого аромата. И они почувствовали его. Нашли как-то на экстрасенсорном уровне, где находится источник сладостного сока.
– Нет! Нет! Останови их, они идут в сторону дома! – С разрывающим страхом закричал отец Герману.
Герман повернул голову в сторону дома и впал в мимолетный ступор.
Дети в доме начали понимать, что все оборачивается против них. В дверь начали скрести ногтями, в нее бились головой и всеми оставшимися частями «тела». Вот стук добрался и до крыши. Их окружили.
Дети впали в объятия друг друга. Их черствость и сдержанность испарились. Они посмотрели на свою мать. Она стояла у камина, прислушавшись и подняв голову вверх. Женщина либо была спокойна, либо делала вид полного спокойствия во имя своих детей.
Герман, отойдя от опять-таки неприятной новости, но не такой уж и кошмарной, быстро взял себя в руки и в ноги и помчался в сторону бочек. Он бежал! Бежал, ведь половина монстров человекообразного вида просто отошла, перед ним предстало пространство практически не засеянное этими убийственными сорняками.
Дверь дома стала приоткрываться, один кусок покидал полотно за другим. Дети просто закрыли глаза и приготовились к смерти.
Бум! Взрыв, яркая вспышка и острый свет. Бум! Еще один.
Герман поджег две бочки, одну за другой. Черная масса при виде света начала паниковать. Тех, что стояли возле очага вспышек просто разорвало! Остальные – пустились в бегство.
Они наивны, хуже, чем дети. Если семью нашего громилы обидели или разочаровали, то лучше б им сразу умереть. Ведь, наш мужчина, не прощает таких «мелочей». Отец семейства вздохнул с облегчением. Поступивший свежий воздух стал не обычным источником жизни. Он стал активатором новой волны силы. Мужчина сбил бочку на землю, что горела подобно тысячам небесных звезд, и ногам, как легкий воздушный мячик, пинал ее в сторону негодяев. Массы растворялись с криком и воплем. А мужчина лишь смеялась, радуясь, что жизням его близких ничего не угрожает. Эта картина впала в память Германа Рица. Он увидел, как жестокость, зло и ненависть в определенный момент исчезают и возникает счастье. И казалось, именно его не хватает в этом мире.
Мужчина еще провожал врагов во всю веселясь и не оставляя никого без внимания, когда Герман уже медленным шагом, подходил к двери дома. Дверь выглядела еще хуже, чем днем. От нее осталось не так много. Еще бы пара ударов и монстры заполонили бы этот клочок суши.
Риц оставил дверь и взглянул вовнутрь жилища. Дети все еще сидели на полу, но их взгляд опять стал хладнокровным, и они пытались делать вид, что все было под контролем. Их мать же просто посмотрела на Германа и слегка качнула головой в знак благодарности. Юноша опустил глаза.
– Но вы же истратили не все запасы смолы, правда? – нарушил молчание мальчик.
– Не все. Лишь половину. Но если тебя это беспокоит, то я завтра же пополню ваши запасы. Кстати, а как вы получаете столько смолы?
– Было бы неплохо восстановить количество бочек. А откуда берем, тебе лучше не знать. Если и хочешь знать, то лучше спроси у отца. Мы еще слишком малы, чтобы говорить на такие темы. – С осторожностью заявила девочка.
Это заявление как-то насторожило нашего путника. Ведь, если ты вызвался достать что-то, а это что-то находится под какой-то тайной от детей, то неловко бросает в дрожь. Чего ждать? Кажется, этот вопрос не покидал Германа с самого начала его не занимательного, а убийственного приключения.
Хотя, стоит признаться, что дела у него идут неплохо. Он мог умереть, по меньшей мере, уже раза четыре, но все еще жив и чувствует прекрасно.
На этой мысли отец семейства вошел в дом, ногой открыв дверь. То есть, то, что от нее осталось.
– Двери пришел коней. Давно пора. Утром же заменим ее. А ты, как там тебя, ах, да, Герман! Ты был хорош. Прими от меня благодарность. Но ты мне тут не думай, что теперь ты можешь спокойно спать здесь, сколько тебе захочется. Уговор в силе. Утром ты уйдешь
– Утром не получится. – Резко сказал Герман. Да так резко, что грозный отец семьи нахмурился и уже хотел сделать что-то с факелом в руке. – Не получится, ведь я уже дал слово восстановить ваши запасы смолы. Поэтому, прошу продлить мое время пребывания здесь на несколько часов. Больше же времени не потребуется?
– Ты это хорошо задумал – смолу то пополнить. Но не выйдет. Это занимает больше нескольких часов. Весь день. По меньшей мере, с рассвета до заката.
– Тогда, прошу дать мне время от рассвета до заката. В знак благодарности за ночлег. Увлекательный, насыщенный ночлег.
– Ты помог, детей спас и еще хочешь отблагодарить? Ты больной. Иначе быть не может. Но воля твоя. Мне же лучше. Только помни, второй ночью тебя тут не будет. Наступит ночь и тебе некуда будет пойти. Так что, подумай еще раз. До утра.
Этот факт, что ночью Герман Риц может оказаться на улице наедине с этими черными массами перегнившей плоти и ненависти, заставила задуматься. Но, с другой стороны, нужно всего лишь попасть в замок. До ночи это получится.
Громила приподнял стол с одной стороны и подпер им дверь, сделав тем самым еще одну, временную, до утра. Теперь путнику негде спать. Пол – его кровать.
Герман принял условия и свою судьбу и просто упал, уснув сладким сном моментально.
Утро. Сколько времени – неизвестно. Все часы сбились и мир перевернулся. Герман открыл свои глаза от еле пробивающегося луча солнца, что просачивался сквозь щель в стене.
В доме было пусто. Никого из людей не было обнаружено. Чувство одиночества слегка коснулось своею рукой плеча Германа. На входе в дом уже стояла новая дверь, а стол, что еще вчера был «постелью» психиатра находилась возле Рица. Как будто он специально пренебрег этим чудным ложем и лег на пол.
Герман встал, хрустнул шеей, встряхнул плечами и вышел на улицу. Светило солнце, зеленое небо продолжало мутить круговорот, а море все так и манило затянуть кого-нибудь.
– Проснулся? Я уж думал, что вечером придется тебя спящего просто на улицу вынести и будь, что будет. – Ехидно улыбаясь, проговорил громила. Он явно был в хорошем настроении. Странно, ведь это редкое для этих мест явление.
– Нет. Я же обещал, что помогу со смолой. Куда идти? Где ее достать можно?
– Уже готов? Пусть по твоему. Значит, видишь замок? Я помню, что ты следовал к нему. Отсюда до него идти не далеко. К твоему несчастью, нам