И в понедельник ему все еще предстояло выступать на собрании. Не для себя, но ради клиентов, которые доверили ему свои миллионы.
Он был обязан не ударить в грязь лицом!
Так что Трэвис отправился в спортивный зал на нижнем этаже его пентхауса. Он пробежал километры на беговой дорожке, занимался на тренажерах и поднимал штангу, пока весь не пропитался потом.
Два часа спустя, убитый усталостью, он принял душ, упал на кровать и провалился в глубокий сон.
Глава 5
Неделя пронеслась стремительно.
Три дня Трэвис провел во Франкфурте и два дня в Лондоне.
Успех сопутствовал ему везде: переговоры прошли удачно, все сделки были заключены. Он восхитительно себя чувствовал, ведь победа всегда была сладка! Но на этот раз чего-то не хватало…
Он не мог выбросить эту женщину из головы.
Да, секс был неплох. Ладно, он был очень хорош, если быть честным. Не из-за ее девственности, а из-за… Она была очень милой. И честной.
Но можно ли назвать милой девушку, которая заходит в бар в поисках парня для одноразового секса? И можно ли назвать честной девушку, которая прячет свою девственность от партнера до тех пор, когда уже слишком поздно?
Он бы передумал и отказался. Конечно, отказался бы! Никакой мужчина не захотел бы нести ответственность за лишение незнакомой девушки невинности.
Ее чудесной невинности…
Трэвис никогда не был дураком, считающим: мужчина создан, чтобы тащить к себе в койку все, что движется, а девушка должна расти в монастырской строгости.
Получается, Женевьева как раз там и росла. И хранила свою девственность. До прошлой пятницы. А затем вдруг отдалась мужчине. Ему.
Правда, им мог оказаться кто угодно. Лишь по счастливой случайности она зашла именно в этот бар и в нужный момент.
Она не выбирала Трэвиса, она… наткнулась на него!
– Прекрати, – прошептал он сам себе, сидя в личном самолете, пролетающем над Атлантическим океаном.
В мире полно женщин, прекрасных и доступных. Ему нужно всего лишь позвонить одной из них и взять с собой поужинать и выпить.
Отличный план!
Но звонок можно было отложить до приезда домой. Ни к чему торопиться.
Была пятница, они должны были приземлиться через пару часов. Трэвис навскидку мог вспомнить с десяток девушек, готовых бросить все ради возможности провести с ним вечерок.
Эй, если мужчина не может быть честен наедине с собой, с кем ему вообще быть честным?
* * *
И все же Трэвис не взялся за мобильный телефон, когда оказался в своем пентхаусе.
Он не очень-то любил путешествия: даже в личном самолете тяжело переживал смену часовых поясов. Так что Трэвис разделся, принял душ, надел старые спортивные шорты, открыл баночку холодного пива и отправился на террасу, где с удобством устроился в шезлонге.
Был один из тех дней, которые очень редко бывают в Далласе посреди лета: теплый, но не горячий, яркое солнце, голубое чистое небо, всегда напоминавшее ему о доме.
Забавно…
Он вел бои под таким же голубым небом, под таким же горячим солнцем, в местах, которые для многих были лишь непроизносимыми названиями на карте, но небо и солнце там всегда казались чужими, будто он однажды ночью уснул дома, а следующим утром проснулся в абсолютном чуждом и бессмысленном мире…
Трэвис сделал глоток пива.
Его братья, служившие своей стране, чувствовали то же самое.
Войны последних десятилетий отличались от тех, о которых им в детстве рассказывал отец.
Их старик был генералом. Звезды, выправка, почет, всегда с прямой спиной и вычищенными до блеска ботинками. Он воспитывал их на древнейших сказках о героях и отваге. «Джентльмены, – говорил отец, – в ваших венах течет кровь храбрейших воинов». Генерал рассказывал сыновьям истории и о ближайших предках: о мужчинах, которые битвами проложили себе путь в места, нынче называемые Техасом, где они основали «Эль Суэно», семейное ранчо, если, конечно, королевство размером в полмиллиона акров можно назвать ранчо.
Только все истории отца не подходили к реалиям двадцать первого века.
Джейк был ранен в бою, Калеб пострадал от темных схем агентства, о котором все предпочитали молчать. А вот Трэвису повезло. Никаких ран: ни телесных, ни душевных.
Неожиданно он вспомнил о девушке, с которой встречался пару лет назад, едва оказавшись дома. Она была психиатром с достаточным количеством дипломов, которыми при желании можно полностью оклеить стены в спальне. Вот она и сказала Трэвису – у него проблемы. «Ты не можешь почувствовать эмоциональной связи», – говорила она. Убеждала его, будто слышит, как тикают ее внутренние часики, и радовалась – наконец-то нашла парня, который готов рискнуть всем и начать серьезные отношения.
Трэвис сделал еще глоток пива.
Потом она сказала, что не может ему помочь, потому что у него посттравматическое стрессовое расстройство.
Но ничего подобного у него не было. Хотя разубеждать Трэвис ее не стал. Все же она была психиатром, болезненно уверенная, будто видит душу каждого человека насквозь. Просто Трэвис прошел войны в Афганистане и Ираке и остался в полном порядке. Никаких физических увечий, никакого стрессового расстройства.
Парочка кошмаров, может быть… Ладно, не парочка, просто регулярные кошмары. Но они мало его беспокоили. Ведь в детстве кошмары были и похуже: когда мать оставила их, он просыпался посреди ночи в ужасе и отчаянии.
Трэвис нахмурился.
Черт! Она не оставляла их. Она умерла. Это не ее вина. Это ничья вина. И он прошел через это, собрался и пережил. Самый важный урок в жизни: никогда не следует привязываться к кому-то.
Никогда не следует чувствовать эмоциональную связь, как на прошлой неделе, с той случайной блондинкой…
– Черт! – выругался Трэвис.
Никакой привязанности нет. Ни у него к ней, ни у нее к нему. Она выбрала его наугад, она не хотела его…
Трэвис допил пиво, встал и зашел внутрь квартиры.
Сейчас ему не нужны свидания. Ему нужно прийти в себя. И кто ему в этом поможет, как не его братья?
Трэвис по скайпу связался с Джейком и Калебом. После нескольких минут взаимных издевок он намекнул – сейчас вечер пятницы.
– Я всегда говорил, Трэвис у нас гений, – нарочито серьезно произнес Джейк.
– Угу-угу, – сказал Калеб. – Уверен, он даже знает, какой сейчас месяц и год.
Трэвис пропустил их остроты мимо ушей:
– Так вы готовы? Можете сбежать на вечер?
– Сбежать? – фыркнул Калеб. – Да без проблем! – А затем он, должно быть, зажал трубку ладонью, потому что голос его стал приглушенным: – Дорогая? Ты не против, если я пару часиков проведу с Трэвисом и Джейком?
Трэвис рассмеялся. А Джейк просто сказал, что не против провести с братьями вечер.