Читать интересную книгу Призрак Манхэттена - Фредерик Форсайт

У неё были свои проблемы. Делая свою карьеру, она путешествовала по всей Европе: от России до Испании, от Лондона до Вены. Твоему отцу надо было уделять время своим поместьям в Нормандии. Тебе было шесть, и ты отбился от рук, процесс твоего образования и воспитания постоянно прерывался из-за постоянных переездов, а для закрытой школы ты был ещё слишком мал, и в любом случае она не хотела с тобой расставаться. Я предложил ей нанять какого-нибудь местного учителя, чтобы он путешествовал с вами повсюду. Она обдумывала это, а я вернулся к своим занятиям в колледже.

Её ангажемент длился неделю, и за день до её отъезда меня вызвали в офис к директору, и там была она. Безусловно, её визит произвёл сильное впечатление, она же хотела, чтобы я стал твоим учителем: для твоего общего образования, духовного наставления, а также для «мужской руки». Я был ошарашен и пытался отказаться.

Но директор не принял моих отказов и буквально приказал мне принять предложение. Поскольку послушание – один из наших обетов, то кости были брошены. И с тех пор, как ты знаешь, я с вами. Пытаюсь впихнуть немного знаний в твою голову и предотвратить твоё превращение в полного варвара.

– Вы жалеете об этом, отец Джо?

– Нет, я не сожалею. Потому что твой отец – прекрасный человек, лучше, чем ты полагаешь. А твоя мама – великая женщина, с удивительным даром от Бога. Конечно, я живу и питаюсь слишком хорошо, а потому должен всё время налагать на себя епитимью во искупление того, что живу столь роскошной жизнью, но я видел много удивительных вещей: города, от которых захватывало дух, картины и галереи, чьи собрания легендарны, оперы, которые заставляли меня плакать, – и всё это видел я, мальчик с картофельной грядки.

– Я рад, что мама выбрала вас, отец Джо.

– Спасибо тебе за эти слова. Но ты уже не будешь так радоваться, когда мы вновь вернемся к чтению «Истории Галльских войн» Цезаря. И этим мы займёмся сейчас, потому что сюда идёт твоя мама. Встань, паренёк.

– Что вы тут делаете вдвоём? Мы вошли в Роудс. Солнце взошло, туман развеялся, и с носа корабля вы можете увидеть Нью-Йорк, расстилающийся перед нами. Оденьтесь потеплее и идите посмотреть, потому что это одна из величайших достопримечательностей в мире, и если обратно мы будем отплывать в темноте, то вы никогда не увидите его.

– Очень хорошо, госпожа, мы уже выходим. Похоже, тебе опять повезло, Пьер. Сегодня мы больше не будем читать Цезаря.

– Отец Джо?

– М-м-м?

– А в Нью-Йорке будут какие-нибудь интересные приключения?

– Более чем достаточно, поскольку капитан сказал мне, что на пирсе нас ожидает огромная толпа встречающих. Мы остановимся в «Уолдорф-Астории» – одном из самых крупных и знаменитых отелей на свете. Через пять дней, с выступления твоей матери, откроется новый оперный театр, и она будет выступать в нём каждый вечер в течение недели. За это время мы, я думаю, сможем немного осмотреться, посетить достопримечательности, покататься на этих новых поездах. Я читал об этом в книге, которую купил в Гавре…

Смотри сюда, Пьер. Разве это не чудесный вид? Лайнеры и буксиры, линейные грузовые суда и чартерные грузовые суда, шхуны и гребные суда. И как это они все ухитряются разминуться? А вот и она, посмотри налево: сама Леди-с-факелом, статуя Свободы. Ах, Пьер, если бы ты только знал, сколько гадких людей, сбежавших из Старого Света, видели, как она возникает из тумана, и знали, что начинают новую жизнь. Их миллионы, включая мужчин и женщин из моей собственной страны, потому что после Великого Голода половина Ирландии переехала в Нью-Йорк – они забились в каюты четвертого класса и выходили на палубу морозным утром, чтобы увидеть, как город приближается к ним, и надеясь, что их пустят туда.

С тех пор многие из них расселились по стране, некоторые из них дошли даже до Калифорнии и создали новую нацию. Но многие по-прежнему живут в Нью-Йорке, в этом городе больше ирлано-американцев, чем в Дублине, Корки и Белфасте вместе взятом. Так что здесь я буду чувствовать себя как дома, мой мальчик. Наверное, я даже смогу выпить пинту хорошего ирландского портера, который уже не пил много лет.

Так что да, Нью-Йорк действительно станет для нас всех настоящим приключением, и кто знает, что случится с нами здесь? Господь знает, но Он нам не скажет. Так что мы сами должны это выяснить. А теперь пора нам пойти переодеться для торжественной встречи. Молодая Мэг останется с твоей мамой; а ты, пока мы будем добираться до отеля, держись ближе ко мне.

– ОК, отец Джо. Ведь так же говорят американцы. ОК. Я прочёл это в книге. Вы будете за мной приглядывать в Нью-Йорке?

– Конечно, мальчик. Разве я не всегда так делаю, когда твоего отца здесь нет? А теперь беги, надень лучший костюм и помни о хороших манерах.

8

Сообщение Бернарда Смита

Портовый хроникёр, New York American, 29 ноября 1906

Нам было предложено доказательство – если какие-либо доказательства вообще были нужны, – что большая бухта Нью-Йорка стала самым огромным магнитом в мире, притягивающим самые крупные, самые роскошные лайнеры на свете. Всего лишь десять лет назад всего лишь три роскошных лайнера курсировали по Северо-Атлантическому маршруту от Европы до Нового Света. Этот вояж был тяжёлым, и большинство путешественников предпочитало летние месяцы. Сегодня буксиры и лихтеры испортили выбор.

У Британской Inman Line сейчас выполняет регулярные рейсы City of Paris. Компания Cunard сравнялась со своими соперниками благодаря своим лайнерам Campania и Lucania, а компания White Star Line ответила лайнерами Majestic и Teutonic. Все эти британские компании сражаются за привилегию вывозить богачей и знаменитостей из Европы для ознакомления с гостеприимством нашего великого города.

Вчера настала очередь Générale Transatlantique из Гавра, Франция, отправить жемчужину своей короны, лайнер La Lorraine, сестру такого же роскошного корабля как La Savoir, чтобы она заняла своё истинное место на реке Гудзон. La Lorraine принесла нам не только пассажиров, представляющих собой сливки высшего общества Франции, но она доставила нам дополнительный и экстра специальный приз.

Удивительно, что с самого утра, пока французский корабль ещё только огибал Батарею, экипажи и двуколки уже запрудили Canal Street и Morton Street, так как обитатели великосветских особняков стремились найти себе местечко, чтобы поприветствовать нашу гостью в истинно нью-йоркском стиле.

И кто же она была? Никто иная как Кристина, виконтесса де Шаньи, которую многие считают величайшей певицей-сопрано в мире. Только не говорите этого Нелли Мелба, которая должна прибыть через десять дней.

Пирс № 42 был весь разукрашен американскими флагами и флагами Триколора; в то время как всходило солнце и исчезал туман, взорам открывалась La Lorraine, вокруг которой суетились буксиры, помогая её торжественному подходу к пирсу на берегу Гудзона. Свободное место ценилось буквально на вес золота, потому что повсюду были ликующие толпы, в то время как La Lorraine приветствовала нас тремя звучными гудками противотуманной сирены, а более мелкие суда ответили ей в унисон. В начале пирса стоял помост, увешанный французскими флагами и Old Glory – флагом Соединённых Штатов Америки, – с которого мэр Джордж Б. МакКлеллан обратится к мадам де Шаньи с официальным приветствием в честь её прибытия в Нью-Йорк – всего лишь за пять дней до её торжественного выступления в новой Манхэттенской Опере.

У основания помоста колыхалось море сияющих цилиндров и дамских шляпок, так как половина нью-йоркского общества желала хоть краешком глаза узреть прибывшую звезду. С соседних пирсов докеры и портовые грузчики, которые, конечно, никогда не слышали об опере или сопрано, взобрались на подъёмники, чтобы удовлетворить своё любопытство. Прежде чем с La Lorraine сбросили причальный швартов, каждое мало-мальски пригодное для этого строение на пирсе было черно от заполнявших его крышу зрителей. Рабочие французской пароходной компании расстелили красный ковёр от помоста до сходней судна.

Таможенные служащие поспешили к сходням, чтобы выполнить все необходимые формальности для дивы и её спутников в её личной каюте, хотя мэр и прибыл на пирс в сопровождении виднейших представителей нью-йоркской полиции, пожаловавших туда с должной помпой. Он и представители Сити Холла и Таммани Холла, которые прибыли вместе с мэром, направились к помосту, в то время как полицейский оркестр играл «Звёздно-полосатый флаг». Все обнажили головы, а городские власти занимали свои места на помосте, глядя на сходни.

Что касается меня, то я не остался на первом этаже, где размещалась пресса, а расположился у окна на втором этаже товарного склада прямо на пирсе и отсюда я мог лучше обозревать всё происходящее, чтобы описать читателям American всё в лучшем виде.