Читать интересную книгу Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности - Роман Петров

Майкл Спенс предложил теорию сигнализирования[53,54]. В ситуации асимметричности информации люди обозначают, к какому типу они принадлежат, тем самым уменьшая степень асимметричности. Изначально в качестве модели выбрана ситуация поиска работы. Наниматель заинтересован в наборе обученного/обучаемого персонала. Все соискатели, естественно, заявляют, что они отлично способны учиться. Но только сами соискатели обладают информацией о действительном положении вещей. Это и есть ситуация информационной асимметрии.

Майкл Спенс предположил, что окончание, к примеру, института, служит надёжным опознавательным сигналом — данная персона способна к обучению. Ведь окончить институт проще для того, кто способен учиться и, следовательно, подходит данному нанимателю. И наоборот, если человек не смог окончить институт, его способности к обучению весьма сомнительны.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Асимметричность_информации

Считающиеся в теории верными решения проблемы асимметричности информации, такие как обязательная сертификация продукции, лицензирование, содержание государственных надзорных органов по защите прав потребителей, не привели к ликвидации проблемы, а просто переместили ресурс асимметричности информации из рук капиталистов в руки чиновников, которые вместе с корпоративными бюрократами сформировали существующий сейчас правящий класс— бюрократическую элиту, окончательно подтвердив, что капиталисты уже не правят миром, и существующий общественный строй капитализмом назвать крайне сложно[12].

Новый правящий класс уже вошёл в силу. Интернет используется правительствами и корпорациями для обеспечения собственной монополии на информацию и вторжения в личную жизнь и приватность граждан[40]. Покрытие городов сетью видеокамер наблюдения, используемой бюрократической элитой не только «в целях безопасности», но и в собственных оппортунистических целях — уже реальность. Доступом к базам данных, содержащим личную информацию, не обладает никто, кроме спецслужб — типичных представителей нетократии. Банки и корпорации охотятся за различного рода реестрами потенциальных клиентов, чтобы использовать их для маркетинга и андеррайтинга рисков. Однако, вместе с расцветом уже видны и признаки скорого конца информизма. Ярким, но не единственным примером отчаянной, ввиду ее очевидной уже проигрышности, борьбы правящего класса за информационные ресурсы является современная война с «пиратством»[55].

Средства удержания контроля 

Мораль и табу

При любом общественном строе правящий класс предпринимал меры для расширения влияния своего орудия эксплуатации, а также старался упрочить контроль над этим орудием:

● В рабовладельческом обществе вопрос привлечения новых рабов решался набегами на соседей;

● В феодальном обществе была эра великих географических открытий;

● При капитализме была промышленная революция и роботизация;

● При информизме — информатизация и компьютеризация.

Мы живем в информационном обществе, и информационные технологии — инструмент, нужный правящему классу. Никто бы не осаждал Трою, никто бы не посылал Колумба в Америку, никто бы не платил денег Томасу Эдисону, если бы это было не выгодно власть имущим. Информатизация современного общества — расширение сферы влияния правящего класса. Информатизация в нынешнем виде — процесс односторонний. Государство и корпорации знают о нас всё больше и больше. Мы же знаем о них очень мало. Более того, часто мы знаем друг о друге гораздо меньше, чем знают о каждом из нас спецслужбы или Facebook. Одно из главных препятствий к такому знанию для нас — понятие «тайны личной жизни» или приватности.

Представление о ценности личной информации, которая заставляет людей быть сторонниками защиты приватности и недопущения передачи личной информации соседям, поддерживается естественно, в силу общественного характера[19] или искусственно, кем-то, кто монополизирует свое право на такую информацию. То есть подслушивать телефонные переговоры нельзя, но спецслужбам можно, вроде бы в целях обеспечения безопасности.

Перенос тех или иных вещей в разряд табу — наиболее удобное средство контроля общества, в том числе современного[56]. Табуировать лучше всего наиболее базовые, жизненно необходимые вещи: еда, испражнения, секс[57]. Дыхание табуировать сложнее, как и сердцебиение, по понятным причинам. Хотя и в дыхании есть табу: например, неприлично зевать в обществе. А ряд религиозных культов и медитативных учений практикует регламентируемое, осознанное дыхание. Дыхание на счет или дыхание определенным образом. Право на знание — одно из фундаментальных прав человека. Настолько фундаментальных, что о нем не написано ни в одной конституции. Точно также, ввиду их очевидности, не пишут про права на отправление естественных надобностей. И это право также можно табуировать.

В основе табуирования раскрытия личной информации лежат рациональные мотивы. Ведь даже самый нелепый и архаичный ритуал или предрассудок всегда является отголоском когда-то функциональных моделей поведения. У каждого человека есть неотъемлемое право хранить секреты. Своя, неприкосновенная информационная территория, на которую нет входа чужакам. Где проходит граница этой территории? Ответ всегда субъективен. Это зависит и от профессии, и от положения в обществе, и от самого общества, и от характера человека. Когда территория приватности растет или уменьшается, где-то становится хуже, а где-то лучше. В крайних точках минусов явно больше, чем плюсов. Если территория равна нулю — человек гол и беззащитен как лабораторная крыса в пронумерованной клетке. Если покрыть тайной абсолютно всё — человек бесконечно одинок и почти все блага современной цивилизации ему недоступны. Где-то между этими полюсами есть оптимум. Наиболее выгодная с точки зрения комфорта и безопасности точка.

Зачем мы защищаем свою территорию? Что заставляет нас чувствовать дискомфорт, когда наши тайны раскрываются? Мы боимся, что другие причинят нам ущерб, зная наши секреты. Украдут, засмеют, ударят туда, где больнее всего. Если нет возможности причинить ущерб — нет смысла хранить тайну. Если ты живешь в государстве с низким уровнем преступности и коррупции и простыми умеренными налогами, то нет смысла тратить усилия на сокрытие своих доходов. Если ты живешь среди людей, которым наплевать на твои религиозные убеждения или сексуальные предпочтения, то тебе нет смысла «для вида» ходить (или не ходить) в церковь и старательно демонстрировать «высокую мораль». Если в твоей стране результаты всех выборов не известны заранее, и журналисты, публикующие злобные пасквили и придирчивые расследования о президентах и министрах, все как один живы, здоровы и гуляют на свободе, то тебе нет смысла скрывать своё невысокое мнение об интеллекте и нравственности нынешнего правительства.

Итак, приватность не имеет никакой ценности сама по себе. Она важна только при неблагоприятных внешних условиях. В тропических странах люди обходятся почти совсем без одежды. Ближе к полюсам — кутаются в несколько слоёв. Заметьте! Одежда — самый простой и очевидный, но при этом самый неудобный и бесперспективный способ борьбы с холодом. Она мешает, местами давит и стесняет движения. Но как еще можно перестать страдать от холода? Можно уехать в теплые края, то есть сбежать от плохих условий. Однако это далеко не всегда возможно и приемлемо. Можно построить теплый дом, то есть частично изменить условия. Можно начать закаляться и избавиться от части одежды, то есть изменить свою реакцию на внешние условия. Все эти три способа требуют гораздо больших усилий вначале, и сопряжены с риском, зато дают куда более устойчивое и удобное решение.

Полностью отказаться от «одежды» невозможно. Но не стоит забывать, что все это в каком-то смысле экстренная, временная мера, что гораздо большую безопасность и комфорт в будущем можно обеспечить, только влияя на сам источник угрозы, либо делая себя невосприимчивым к угрозе без всякой дополнительной защиты.

Вместо того чтобы прятаться самим, лучше добиваться того, чтобы государства и корпорации имели меньше секретов от нас. Хотите иметь на нас полное досье? Пожалуйста, только не надо скрывать и свою деятельность. Даже сейчас необходимость публично отчитываться, фиксировать и предоставлять гражданам и акционерам информацию о своей работе сильно связывает руки недобросовестным «слугам народа». Если у них становится больше информации о нас, то и мы должны иметь больше информации о них, чтобы быть уверенными, что никто не злоупотребляет знанием наших секретов. Это справедливый обмен, тогда как соблюдение приватности — нет. Кому из нас выгоднее охранять свои секреты — среднестатистическому гражданину, который в детстве пару раз стырил деньги из кармана родителей, в молодости участвовал в паре пьяных драк без особых последствий, а в зрелые годы несколько раз изменил жене со случайными знакомыми, которых через год забыл, как звали, или одуревшему от халявы и безнаказанности политикану, который разворовал бюджет на несколько миллиардов, «заказал» пару конкурентов в лихие 90-е и содержит целый гарем любовниц?