— Джес, иди сюда, — позвал он меня в одну из комнат.
Что он хочет? Но идти придётся. Подошла к двери и заглянула внутрь. Тут была небольшая кухня с холодильником и плитой с газовым баллоном. Возле окна столик на двоих и типичные сельские занавески. Коричневый плетёный коврик на деревянном полу и свет. Тут есть свет? Заметив моё недоумевающее выражение лица, он указал большим пальцем куда-то за спину.
— Генератор. Экономно нужно использовать. Поэтому свет только здесь, чтобы продукты не пропали, — сказал он, копаясь в холодильнике.
— Ты здесь живёшь? — спросила я, облокотившись об дверную раму.
Он кивнул в ответ и достал из холодильника два куска мяса, овощи и бутылку спиртного. Вот оно что. Любитель мяса. Понятно, что ты такой здоровый, ведь питаешься одним мясом. Наблюдая за его действиями, я присела на табуретку. Он ловко отбил мясо молотком, обвалял в специях и бросил на раскалённую сковороду. Нож в его руках, мигом нарубил овощи. Как завороженная, смотрела на всё это действо. Он явно не рукожоп. По крайней мере, готовить умеет. И пахнет вкусно. Я только печенье печь умею и яичницу жарить.
Засмотревшись, не заметила, как улетела в свои мысли. Мои раздумья прервал звон стаканов. Открыв бутылку, он разлил в них коричневую жидкость. Снова виски? Это видимо моё проклятье. С него всё и началось. Разложив по тарелкам еду, он поставил одну передо мной и сел напротив.
— Я не хочу, — отодвинула стакан.
— Пей, — практически рыкнул он, и принялся есть мясо.
Вот же козёл. Я вообще имею право хоть как-то решать за себя? Да о чём я говорю. Какое там. Совсем забылась, где нахожусь. Но от еды я совсем не откажусь. Слюни от одного аромата помидоров и мяса уже заполнили рот.
Он взял стакан и кивнув мне подмигнул.
— Пусть этот день будет самым страшным в твоей жизни, Джес. А дальше постарайся не вляпаться в очередное дерьмо, — сказал он и осушил стакан.
Я крутила стакан в руке и так горько стало. Ведь это действительно, был очень страшный день. Меня могли убить… А он тут сидит и так просто рассуждает об этом. Скотина! Так просто! Отпив обжигающей жидкости, прикрыла глаза.
— Знаешь что? Если бы не ты, то этого дерьма не случилось бы, — сказала ему, но он будто не услышал моих слов и продолжал есть, тупо глядя в тарелку.
— Ты понимаешь, как мне было больно? Страшно… зачем меня забрали? Это была твоя идея, да? Ты видел меня? Ведь там было много людей, и взять в заложники можно было кого угодно. Я, конечно, не желаю никому такой участи, но это же странно, Джим! Мы встретились с тобой раз, потом второй и тут опять ты! Я думаю, что ты…
— Что я? Ты чем-то недовольна? Можешь поговорить об этом со своими подругами, когда мы выгребем из этой истории. А сейчас закрой рот и ешь. Я вытащил тебя из ада, вкус которого, тебе, слава богу, не известен! — процедил он и зло наколол мясо на вилку.
Сделав ещё глоток, меня обдало жаром, и возмущение выросло ещё больше. Жрёт и хоть бы что ему. Меня так потрепали. Ни за что! А он такой простой парень, типа ни при чём. Помыл, накормил, можно сказать, спас. Прямо принц на белом коне!
Что ты мясоед? Вкусно тебе горилла?
Сверлю его взглядом. Он поднимает взгляд и встречается с моим. Смотрим друг на друга и тут, я не знаю как, но моя рука выплёскивает оставшееся виски ему в лицо. Этот взгляд… всё, мне конец.
Глава 7
Я видела, как его глаза наливаются кровью. По лицу стекал выплеснутый мною виски, а рука со стаканом замерла в воздухе. Он утерся рукавом и быстро перевалился через стол, ко мне схватив за горло. Мне нечего было сказать, да и сопротивления никакого я не успела оказать. Он мог спокойно меня задушить одной рукой. Да что там, сломал бы как куклу…
Зачем я это сделала?
Он смотрел мне в глаза, держа в своей руке мою шею. Понимая, какую глупость я совершила, еле выговорила «прости». И его хватка ослабла, но не отпустил. Придвинув моё лицо максимально близко к своему, четко предупредил.
— Никогда так больше не делай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я моргнула глазами в знак согласия. Он отпрянул назад на табуретку. Вид у него был какой-то опустошенный, а я растирала рукой шею. Не скажу, что мне было больно, а скорее страшно до усрачки. Потому что сердце колотилось в груди так, что кажется, его стук был слышен в повисшей тишине.
— Иди спать, — мрачно сказал он не глядя на меня.
Я молча ушла, не решаясь провоцировать его своими выходками. Достаточно уже. И так ясно, что злить этого мужлана нельзя. А я не могу держать себя в руках и как специально лезу на рожон. Забравшись под одеяло на диване, укуталась по самую шею и молча смотрела в потолок, размышляя о том, что будет дальше. А что будет? Я вообще понятия не имею…
Сколько мы тут пробудем, и отпустит ли он меня вообще, было не понятно. Но, ведь он обмолвился, что выбравшись из этой передряги, я буду обсуждать с подругами свои мысли. Значит, он может меня отпустить. Ведь спас же, и не раз. Просто нужно не бесить его и придерживаться правил. Может он сам не знал, что я работаю в этом банке, а я уже обвинила его во всех грехах. Неужели я такая предвзятая? Ведь тогда, в ту ночь он показался мне не таким плохим… Он странный, и понять его мотивы мне вообще не возможно. Нет, чтобы нормально объяснить, что к чему, он пугает меня своим поведением.
Пока лежала и общалась со своими мыслями, увидела, как он стелет себе на полу возле камина покрывало. Неужели реально будет спать там? Сбросив с себя лёгкий свитер и брюки, лёг спиной ко мне и накрылся пледом. Ни подушки, ни матраса… просто на полу, как собака…
Почему-то мне стало его жаль. Вот не знаю, как это можно объяснить, но в голове промелькнула странная мысль. Люди так себя не ведут просто так. Этому всегда предшествуют какие-то события, и обычно мрачные и неприятные. Он молчалив, строг, опасен и закалён… Что с ним происходило, чтобы стать таким, остаётся загадкой.
Может это привычка после тюрьмы? Ну, там же нет условий нормальных и выживают только сильные. Сидел ли он? А может что-то из детства? Неприятно осознавать, что ты, избалованный жизнью человек, не замечал вокруг себя людей, нуждающихся в простых условиях. То, что у тебя считается нормой, у других настоящая мечта. И это касается не только еды и удобств… сейчас речь идёт о том, что любовь, которую мы получаем от родителей, воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Ты не ценишь это, либо просто считаешь, что так просто обязано быть. А есть люди, которым этой любви совсем не досталось. Они обделены с самого начала. Нет примера общения, которое наполняет душу светом и добром. Только страх, обида и злость становятся спутниками таких несчастных.
Лежала я, смотрела на него, а потом закрыла глаза, вспоминая своих родителей. Они, наверное, сейчас себе места не находят. Нужно им как-то сообщить, что я жива. Может Джим сжалится, и поймёт мои переживания. Я постараюсь завтра не спорить с ним и просто делать так, как он сказал. Надеюсь, что папа не в больнице.
***
Меня разбудил шорох одежды, которую на себя натягивал Джим. Открыв глаза, встретилась с его мрачным лицом, которое ничего не выражало. Никаких эмоций. Если вчера он улыбался и злился, то сейчас ничего. От этого как-то похолодело внутри.
Он ушёл на кухню, гремя посудой. А я не решалась войти туда. Он меня не звал. Села на диван и уткнулась лицом в свои колени. Не знаю, что мне делать. Сижу бесполезно. Собравшись с мыслями, подошла к окну, чтобы рассмотреть местность, где я нахожусь. За окнами простирался густой лес. Никаких намеков на цивилизацию поблизости. Мы здесь одни. И даже если бы я хотела убежать, то куда? Я не знаю дороги и вообще где я.
Вспоминая вчерашние размышления на его счёт, подумала, что нужно как-то наладить с ним контакт. Если у меня это получится, то возможно, получу свободу. Ведь видела его с другой стороны. Он тогда отвёз меня домой. Был бы отморозком, то мог спокойно увезти куда угодно и делать со мной что захочется. Но не сделал этого. Значит…