Наконец Мадезус завершил молитву и выпустил запястье киммерийца. Лоб жреца усеяли крупные бисерины пота; он вытер лицо ладонью, и было заметно, как дрожала его рука. Вылив в чашку с водой содержимое небольшого фиала, Мадезус выпил. Скоро его руки перестали дрожать. Заметив озадаченное выражение на лице Конана, священнослужитель улыбнулся и ободрил его:
– Исцеляющая молитва коротка, но отнимает немало сил. Попробуй пошевелить пальцами, друг мой.
Конан послушно сжал правую руку в кулак, потом расправил ладонь. Пальцы, хотя и неохотно, все же повиновались. Запястье было все еще багрово-синим и вздувшимся, но опухоль быстро спадала. Конан решил про себя: что бы там ни представлял собой этот жрец, шарлатаном он не был уж точно. Он ворчливо поблагодарил Мадезуса, а потом спросил:
– Чем заплатить тебе за лечение?
– Лично я, – был ответ, – не могу принять никакой платы. Однако ты должен вручить мне нечто для приношения в храм. За подобную услугу, оказываемую иноверцу, жрецы обычно берут три золотых. К сожалению, воздействие молитвы скоро прекратится, если я не получу ничего.
Конан хотел было возразить, но вовремя прикусил язык. Жизнь уже приучила его не пускаться в споры со священниками и колдунами. К тому же накануне он выиграл в кости вполне приличную сумму. Его кошелек всегда пустел с той же легкостью, с какой и наполнялся. Дай только время, и скоро в нем опять зазвенит золото. Киммериец потянулся к поясу… и потрясенно осознал, что кошелька нет на месте. Он быстро обежал комнату взглядом, надеясь, что попросту уронил его накануне. А может, это Ивэнна сняла его, когда промывала ему раны?..
– Мой кошелек! – сказал он. – Ивэнна, ты его не видала?
Девушка непонимающе уставилась на его ремень, где полагалось висеть кошельку. Теперь на этом месте болтались лишь потертые ремешки.
– Наверное, – предположила она, – ремешки оборвались, когда вчера ты дрался с… то есть я хотела сказать, во время того несчастного случая, – неловко поправилась она, поймав предостерегающий взгляд Конана.
– Понятно, – сказал Мадезус и покачал головой: – Увы, если в самом скором времени я не сделаю приношения…
– Погоди! Возьми вот это, целитель. Эта штука стоит гораздо больше трех золотых, но дьявол с ней, с ценой, я благодарен тебе за помощь, – с этими словами Конан вытащил завернутый в тряпку браслет, по-прежнему надежно сохранявшийся во внутреннем кармане его безрукавки. Он покупал его для Ивэнны, но, если учесть историю, связанную с этим браслетом, девчонка все равно не сможет носить его открыто. А если учесть, что Конан заплатил за него всего два золотых, он оставался еще и при выгоде. Развернув украшение, он передал его жрецу. Мадезус взял браслет… и тотчас же, издав невнятное восклицание, выронил его, словно ядовитую змею.
– Да оградит нас Митра!.. – вырвалось у него. Вновь подобрав браслет, он внимательно и с любопытством осмотрел изящную вещицу. Потом пояснил: – От этого браслета исходит аура страшного бесовского зла! Аура уже померкла, но я сразу почувствовал се, как только взял браслет в руки. Тот, кто последним носил украшение, умер чудовищной, неестественной смертью. И, судя по силе ауры, это случилось совсем недавно… Как попала к тебе эта вещь?
Мгновение Конан раздумывал, как бы поубедительнее соврать, но потом решил, что, если он расскажет целителю правду, хуже, чем есть, уже всяко не будет.
– Я купил его вчера вечером у заморийца по имени Хассим. Он продавал браслет за бесценок, и потому я не очень-то расспрашивал, где он сам его раздобыл. Я решил, он скорее всего украл его. Или выманил у кого-то обманом…
Пока Конан говорил, Мадезус смотрел ему прямо в глаза, словно пытаясь решить, правду ли говорит ему киммериец. Лицо целителя было очень озабочено и серьезно.
– А не подскажешь ли, – спросил он, – где можно отыскать этого Хассима? Боюсь, здесь, в этом городе, пробудилось древнее зло! Если вовремя не отыскать и не обезвредить его источник, оно может набрать столь страшную силу, что никто уже не сможет ему противостоять! Да убережет нас от этого Митра!..
Руки у него опять задрожали. Он вновь вытряс в чашку содержимое какого-то пузырька и проглотил жидкость.
Конан и Ивэнна с большим сомнением посматривали на молодого жреца – часом не свихнулся ли парень? Что еще за такое древнее зло, о котором он толкует? По глубокому убеждению Конана, Хассим был самый обычный лгун и мошенник, притом вконец опустившийся. Могло ли за ним в самом деле стоять нечто значительное?
– Желтобрюхий подонок теперь, скорее всего, удирает в сторону заморийской границы, – проворчал наконец варвар. – А что это за зло, которым ты нас пугаешь? И как ты сумел ощутить его присутствие, просто прикоснувшись к безделушке?
– Нас, жрецов Митры, с самых начальных ступеней научают распознавать следы и знаки присутствия Врагов Света, – ответил Мадезус. – Позже вырабатывается особого рода чувствительность к предметам и даже местам, вблизи которых недавно побывали создания Тьмы. При этом чем сильнее зло, тем проще распознать его след. Мы называем эти невидимые простым глазом следы «аурой». Аура ощущается только путем прикосновения к предмету. Как опытный охотник различает зверей по отпечаткам их лап, так и искусный жрец узнает своего врага по его ауре. Священство, редко покидающее храмы, современен утрачивает эту способность. Им ведь редко приходится встречаться со Злом лицом к лицу.
Что до меня, то по меркам жречества я совсем молод. Но в своих странствиях я сталкивался с таким количеством бесовских созданий, какое и не снилось седобородым старцам, живущим в безопасности своих храмов. И я утверждаю: этого браслета касалась злая Сила неведомой мне природы. Я чувствую ее смертоносную мощь, ее ненависть ко всем живым существам, ее жажду уничтожать и калечить. Я буду молиться, и, может статься, Небесный Отец сочтет возможным поведать мне, что это за Сила. Если же нет, я восприму это как Его указание не вмешиваться…
Теперь мне пора, друзья мои, но позвольте предупредить вас: берегитесь Хассима! Он может оказаться всего лишь пешкой в руках Зла, но кто поручится, что за ним не стоят неведомые и страшные Силы? Кто-то ткет паутину: остерегайтесь запутаться в ней так, что потом не сможете выбраться!..
Голос Мадезуса становился все громче, а последние слова он для убедительности сопроводил ударом подкованного посоха в пол. Поднявшись, он собрал свою потертую сумку, завернул браслет в белую тряпочку и бросил его внутрь.
Конан не слишком серьезно воспринял предупреждение целителя. Весь этот бред сивой кобылы насчет каких-то там аур и колдовских паутин у него в голове обычно не задерживался. Пусть ими и прочей потусторонней белибердой занимаются жрецы и им подобные. Конана интересовали понятные, земные материя. Хассим, например. Хассим, по крайней мере, был человеком из плоти и крови, а значит, эту плоть можно было проткнуть мечом и не сомневаться, что потечет кровь. Пускай безумный Мадезус гоняется за колдовскими заговорами и прочей чепухой, Его дело. Пускай только не становится у Конана на дороге и не метает ему мстить. Варвар кивком попрощался с целителем и пристегнул к поясу меч, поразившись при этом, насколько быстро выздоравливало запястье.