Читать интересную книгу Секретные поручения 2. Том 2 - Данил Корецкий

– Ну, где он, показывай.

– Первая девятиэтажка, – Денис кивнул в сторону сверкающего огнями дома. Он открыл дверь и вышел из машины. – Пойдем?

Белов выходить не торопился. Он посмотрел на Дениса и сказал:

– Хреново выглядишь. Не спал, что ли?

– Грипповал почти неделю, – бросил Денис, не отрывая взгляд от дома. – Мне кажется… Смотрите.

– Что?

– Тридцать вторая квартира. Первый подъезд, восьмой этаж. Слева на восьмом все окна горят. Там кто-то есть сейчас.

Белов сморщил короткий нос.

– Первый подъезд справа, Холмс. Три окна на фасад и два на эту сторону. Там темно, как у негра в заднице. Ты уверен, что грипп прошел?

Денис оторопело посмотрел на него, потом опять на дом. Коротко усмехнулся.

– Это авитаминоз. Бывает, – протянул Белов. – А Селеденко твой накопал что?

– Вроде все сходится… Хромать Синицын не хромал, но и служить в армии не служил, списан по статье. Алферова подтвердила: да, байки армейские ей травил, про Витяна-однополчанина в том числе.

– А где служил, не рассказывал?

– Может и рассказывал, она не помнит.

Белов достал ключ зажигания, открыл дверцу, поставил ноги на снег.

– Волобуев, Волобуев… Волобуев… – тихо пропел он на блатной мотив.

– Там, я думаю, немало интересного найдется, в квартире этой.

– Да уж конечно, – сказал Белов. Он продолжал сидеть, не выходя из машины.

– А с печатью что делать?

– Пока не знаю.

– Надо что-то придумать.

– Обязательно.

– Вот если бы кто из родственников подал заявление о розыске…

Белов решительно закинул ноги обратно в машину и включил зажигание.

– Ладно. Посмотрели, полюбовались, пора домой. Вон кто-то с горочки спускается – видишь? Думаю, охранник. Так что садись, поехали.

Уже по дороге Белов сказал:

– А ведь это классическая шпионская прокладка. Мы не найдем никаких следов этого Волобуева. Ни метрик, ни места рождения, ни могил родителей. Волобуев – это легенда, под которой действовал агент иностранной разведки. Вот посмотришь, так оно и будет.

* * *

Невысокий человек в кепи явно кого-то искал. Нужный ему объект не появлялся в поле зрения, но по уверенному поведению можно было судить, что он твердо знал: рано или поздно нужный человек появится. Он терпеливо сканировал глазами толпу, несколько раз делал «стойку», как сеттер, почуявший дичь, но тут же по каким-то своим критериям отбраковывал очередного прохожего и продолжал галсами тралить территорию Первомайского парка.

Наконец он заприметил Банана, неторопливо прохаживающегося по слегка припорошенной снежком аллее. Банан совершал дневной рейд по парку, присматривая за местной алкашней, тусующейся у скамеек, и проверяя мусорные бачки на предмет стеклотары. Человек в кепи пошел на сближение, но не явно, а замаскированно, как будто просто шел в нужном ему направлении и до Банана ему не было никакого дела. Когда же они сблизились на несколько метров, тогда он перестал маскироваться, повернулся к объекту своего поиска и приветливо улыбнулся.

– Вас можно на одну минутку, товарищ? – произнес он как можно вежливей. – Подойдите, не бойтесь.

Люди с таким обхождением опасности, как правило, не представляют. Да и вид у него был не угрожающий: какая-то помесь кролика и морской свинки.

– А че бояться? – хмыкнул Банан, останавливаясь. – Я не шакалю, небось на своей территории, все по закону… Чего надо?

– Есть небольшое и хорошо оплачиваемое поручение. Пройдемтесь вот сюда, так будет удобней…

Человек в кепи осторожно взял Банана за локоть и повел его по пустынной аллее, на ходу что-то рассказывая и объясняя. Потом он передал Банану почтовый конверт и сторублевку, учтиво поклонился и направился к выходу из парка.

Банан какое-то время оставался на месте, разглядывая конверт и сторублевку с разных сторон. Конверт был запечатан и практически невесом. Купюра выглядела совершенно настоящей. Тогда Банан посмотрел вслед человеку в кепи: тот вышел на улицу, прошел до парковки, сел в дорогой автомобиль с перламутровым отливом и уехал.

Банан спрятал конверт в карман и пошел в «Луну».

На первом этаже кинотеатра в грязноватой кафешке сидел Анатолий Олегович Кириченко, в недавнем прошлом Кирьян. На Анатолии Олеговиче были вполне приличные велюровые штаны, куртка «Коламбия», имелся даже шарф, небрежно повязанный вокруг шеи. Шапку Анатолий Олегович принципиально не носил – форсил. Он больше не ошивался по улицам и паркам в поисках хлеба насущного; он сидел в «Луне» с утра до вечера, пил «Балтику» местного розлива, ходил отливать в театральный туалет – в общем, вел себя так, как по его, Анатолия Олеговича, мнению, должны вести уважающие себя люди. Хлеб насущный ему доставляли прямо сюда его бывшие соратники по бродячей жизни, а ныне младший обслуживающий персонал: Банан, Вологда (он же Однорукий Бандит), Макарыч, Горюшка и другие…

Зачем он тут сидит, Анатолий Олегович точно не знал. Он должен беседовать с нужными людьми в черной коже, решать вопросы, разводить стрелки. Но нужные люди чаще всего обходили задрипанный кинотеатр стороной, а все вопросы крутились вокруг того, кто какой номер забил в пункте приема стеклотары и что ему за это положено. Анатолий Олегович был недоволен собой, так как понимал, что все это дрянь и дешевка, и нужно выходить на новые рубежи. Вот только как?

Конечно, надо браться за этого следака! Раньше тот, прежний Кирьян, его боялся. А теперь нет. Пусть из себя чистенького не строит… Сам застрелил того хрена, и сам же расследует… Ловко устроился! Не-е-т, так не выйдет, надо делиться, людям надо помогать. Раз Анатолий Олегович все видел своими глазами, значит, он полноправный свидетель – так желтоглазый прокурор объяснил, когда они в его кабинете бухали. Значит, пусть делится молодой следачок! Тут справкой не отделаешься! На работу хорошую пусть устроит, бабки каждый месяц отстегивает, «крышу» ставит! И будет ставить, и баблом делиться будет, деваться-то некуда! Все от него, от Анатолия Олеговича, зависит. Скажет так – и будет следачок дальше в своем кабинете сидеть, перед простыми людьми важничать. А скажет этак – и пересядет голубчик из прокурорского кресла на тюремные нары!

Анатолий Олегович встал, прошелся взад-вперед по не очень чистому зальчику, посмотрел свысока на Лерку-подавальщицу, на какого-то студентика, который в уголке бутербродом под чай запихивался, в окно глянул. Там солнышко светило, снег в сугробах искрился, а по утоптанной дорожке вприпрыжку бежал бывший товарищ, а ныне подчиненный Банан.

– Смотри чего достал, – ворвался запыхавшийся Банан и плюхнулся на стул. – Малява.

Анатолий Олегович взял из его рук конверт с сине-красными насечками по краям и надписью «Par Avion». Больше никаких надписей на конверте не было.

– Что это?

– Менжер один вручил в парке, – охотно пояснил Банан. – В «Атаман», говорит, снести надо, вот, сотню дал. Так я думаю, чем ходить куда-то, лучше достать бабло из конверта и пожелать менжеру спокойной ночи.

– А кто сказал, что там деньги?

– Никто, – пожал плечами Банан. – Нормальные письма по почте шлют – значит, это не письмо. А если не письмо – значит, малява с баблом.

Анатолий Олегович рассмотрел конверт на свет, ничего не увидел. Посмотрел линию склейки – ни единой щелочки.

– А как этот хрен выглядел? – спросил он.

– Менжер, что ли? Ну, в кепке… Стертый такой, поношенный немного. На бухгалтера похож. Раньше не ходил здесь.

– Да? – спросил Анатолий Олегович. – Ну сходи на кухню, подержи конвертик над чайником. Только аккуратно.

– Угу, – исполнительно кивнул Банан и немедленно испарился, как тот самый пар из чайника.

Минут через десять он вернулся, красный и распаренный, как будто держал над паром не конверт, а свою физиономию. Но конверт он тоже держал, потому что белый клапан уже торчал в сторону.

– Смотрел? – строго спросил Анатолий Олегович.

Банан испуганно закрутил головой.

– Ну ладно, давай сюда…

В конверте оказалась фотография какого-то мужчины. Солидный вид, властное выражение лица, твердый взгляд. Анатолию Олеговичу показалось, что сейчас он закричит: «Ты куда, бомжара поганый, свой нос суешь?!»

Он поспешно сунул фотографию обратно в конверт, успев заметить, что на обороте что-то написано карандашом.

– Стертый, говоришь, поношенный, бухгалтер?! – рявкнул он на Банана. – Ты куда, козлиная рожа, меня втягиваешь? Тут дело пахнет керосином!

– А чего я? Что было, то рассказал. На крутого этот менжер не тянет, – оправдывался Банан, понимая, что сморозил какую-то глупость.

– А потом куда делся твой менжер?

– В тачку сел, уехал…

– Что за тачка?

Банан шмыгнул носом.

– Тачка и впрямь крутая. Только, может, он просто водила?

И ухватившись за спасительную мысль повторил:

– Точно водила, зуб даю!

Анатолий Олегович швырнул конверт Банану.