Оттар обливался ледяным потом. Проклятый чтец, угораздило же его выбрать именно это место! Как про него речено…
Когда слуга принес ужин, Оттар спросил его, что за чтец. Тот удивился: не было никаких чтецов, то раненому господину пригрезилось с опия. Все ж знают — с опия завсегда странные сны видятся.
Ночью Оттару приснился убитый Вальтер. Сидел рядом, одетый, только на груди — кровавое пятно. Говорил страшно: думал на поединке взять Оттара колдовством, да в заклинании ошибся. И вот теперь в преисподней он, потому что грешил много, и раскаяться не успел. Теперь уж поздно. Горит дух его, стонет в муках, а Устаан обещал: если согрешит Оттар смертно, то Вальтеру послабление выйдет.
— Я теперь от тебя ни на шаг, — жутко улыбаясь мертвыми желтыми губами, твердил Вальтер. — Пока не согрешишь, каждую ночь ходить стану. Ты меня убил, ты отцу моему солгал, так лги и дальше. А не будешь лгать — повесят тебя. За меня Устаан отомстит, коль ты вдруг праведную жизнь поведешь. Ни один храм убийце не даст убежища, так что на исповедь и не ходи теперь…
Оттар вскидывался с криком, убеждался, что это только сон, а, засыпая, опять видел подле себя Вальтера, который грозил и предлагал, обещал и просил…
— А ты как проснешься сейчас, так скажи: Хирос рабскую смерть принял, и не буду благодарить его за избавление, ибо позорно для рыцаря благодарить раба. Скажи так — я до следующей ночи не приду.
Еще два раз просыпался и засыпал Оттар, и не выдержал наконец: заплакал, а нужные слова выплюнул. И тут же провалился в крепкий сон без видений.
***
Ко дню похорон Оттар почти оправился от раны. Для здорового парня она была пустяковой. Куда хуже ему делалось от сновидений, которыми завладел Вальтер. Но и тут Оттар исхитрился. Говорил все, что от него требовалось, а утром отрекался от слов своих, оправдываясь, что опий разжижает его волю. Мертвец не упрекал его за отступничество, даже не упоминал о том.
На похороны приехал Эрик. Непривычно взрослый, какой-то чужой. Он по-прежнему был заметно ниже Оттара, да и сложением отличался скорей изящным, нежели крепким. Рядом с Оттаром, имевшим мощную мускулатуру, Эрик казался бы подростком, если бы… Если бы не взгляд. А взгляд его приличествовал старику, убеленному сединами и обремененному многими познаниями, а не девятнадцатилетнему юноше. Он смотрел на мир так, будто жил здесь давным-давно, когда люди носили шкуры и бегали по лесу, не зная не только Хироса, но даже огня. Кожа у него еще не загрубела от постоянного бритья, но никто не вспоминал о том, глядя в его слегка мерцавшие серые глаза.
Оттар сильно волновался. Ему думалось, что Эрик непременно догадается обо всем, он же людей насквозь видит. На всякий случай приготовился покаяться во всем и уйти в монахи, отказавшись от имени и положения. Ради такого поступка Эрик не станет назначать судебное преследование, Оттар точно знал.
Но тот ничего не заметил. Он вообще будто не понимал, где находится, или же его это нисколько не трогало. Все, что от него требовалось, делал без души. Впервые Оттар видел, чтобы молодой князь во время молитвы просто шевелил губами, а думал о чем-то ином.
После похорон Эрик побеседовал с Вальтером, просмотрел допросные листы, снятые с пойманных разбойников. Преступников вывели из подземелья, где их держали до приезда молодого князя, и погнали на дорогу, скованных попарно, в ручных и ножных кандалах. На ночь Эрик оставаться не собирался. И предложил Оттару ехать вместе с ним. Тот, разумеется, согласился.
Доехав до развилки, Эрик внезапно повернул налево вместо того, чтоб ехать прямо. Оттар насторожился: по той дороге был лезуитский монастырь, обиталище отца Сигизмунда. Чего это Эрику загорелось в монастырь заглянуть? Уж не потому ли, что он только притворялся равнодушным, а на самом деле до всего дознался? Или кто-то из слуг подслушал, как Оттар богохульствует по ночам? Вот Эрик и выдаст его за такое инквизиции…
— Ты куда? — спросил он будто бы спокойно, хотя горло пересохло.
— К Ядвиге. Переночевать где-то надо. И лучше у нее, чем в лесу.
При упоминании Ядвиги лицо его осветилось. Оттар прикусил губу, сразу догадавшись. Ядвига была вдовой престарелого помещика Венцеслава, умершего пять лет назад и оставившего юной супруге село Тырянь, при нем деревню и два хутора. Сейчас вдовица находилась в самом расцвете женской красоты. Кто только к ней не подлащивался! Оттар сам, помнится, после смерти Венцеслава целый месяц под ее окнами провел. Жениться хотел… Отец ругался — Ядвига-то намного старше, — но Оттар не слушал никого. Она ему отказала, даже толком и не посмотрев в его сторону и отвергнув все подношения. Стало быть, Эрик стал новой жертвой прекрасной вдовы. И, судя по всему, перед ним гордячка двери захлопнуть не посмела.
Первые знаки уступчивости Ядвиги Оттар заметил еще на подъезде к Тараканову хутору: мост через Морев ручей отремонтирован. У вдовицы доходы были так себе, потому на ремонте она экономила. Оттар помнил, как осторожно, ведя коня под уздцы, перебирался через мостик, со страхом глядя на прогнившие бревна. Утонуть здесь трудно, но провалится нога у коня — и пиши пропало, ходи пешком.
А, проезжая Тырянь, Оттар выхватил из пейзажа и новую мельницу, и засыпанные щебнем ямы на дороге, и новую ограду у часовенки…
— Теперь я понимаю, где ты пропадал последние годы, — не сдержался он. — А все говорили — князь мертийскую банду ловит…
Эрик не оскорбился.
— Банду — тоже ловил, — кивнул он. — А здесь… Ядвига мне дочку родила.
Оттар дар речи потерял. Эрик победоносно улыбался:
— Как раз в то лето, когда тебя в рыцари посвящали, три года назад. Я ее тоже Ядвигой назвал. На меня похожа.
— Так ты что, женился на Ядвиге?! — едва оправившись от изумления, воскликнул Оттар.
Эрик отрицательно покачал головой, разом сникнув. Оттару стало неудобно, потому остаток дороги проехали в молчании.
Усадьба Ядвиги сияла стеклянными рамами в больших окнах. Палисад тоже ухоженный, и крыша черепицей покрыта. Оттару показалось также, что пять лет назад не было ни мансарды, ни красивой веранды. И сад вроде бы поменьше места занимал… Конюшня новая, в этом Оттар не сомневался нисколько, — доски еще блестели, не заветрившись. От конюшни торопливо бежал слуга, чтоб принять гостей.
Вошли в дом. Оттар уставился, как завороженный, на прекрасные обои со сценами из Писания, и даже не заметил, как появился домоправитель почтенного вида. Эрик ему сказал, что нужна комната для Оттара, потому что они переночуют здесь. Домоправитель отвесил поклон по этикету, принял у них дорожные плащи и проводил в умывальню — модное городское новшество.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});