Читать интересную книгу Дорога жизни - Александр Тамоников

Идиллия рухнула через год, когда Павла доставили в Москву с множественными осколочными ранениями. Бронированный автомобиль, в котором ехала его группа по одному из отдаленных районов Дагестана, подорвался на фугасе. Грида с Суровым контузило. Водитель и Андреев были здорово нашпигованы осколками и обожжены.

Последовало долгое лечение в одной из клиник столицы. Мария буквально не отходила от его кровати. Похудела, осунулась, но держалась сама и всячески обнадеживала Павла. Она была с ним до конца, до полного выздоровления.

Только потом, уже дома, Мария со слезами на глазах проговорила:

– Прости, Паша, но мы должны расстаться.

– Почему? – Он не сразу понял причину ее решения. – Ведь все закончилось хорошо. Я жив, мы снова вместе.

– Да, на этот раз все закончилось хорошо. Но больше мне подобного кошмара не пережить. Я ведь не знала, что у тебя такая опасная профессия.

– Не такая уж и опасная, – пытался он успокоить ее.

– Я видела на твоем теле шрамы от пуль и осколков. Значит, этот случай был не первым. Прости, но такое не для меня. Не для моих нервов и психики.

Они не порвали раз и навсегда, просто расстались, хотя и продолжали перезваниваться, поздравлять друг друга с именинами и праздниками.

До встречи у трансформаторной будки оставалось пятьдесят минут. Сверху все было тихо. Павел по-прежнему сидел на верхних ступенях лестницы и не слышал ни единого шороха.

– Валера, как самочувствие? – поинтересовался он, глянув на часы.

– Нормально, командир, – ответил тот. – Голова пока еще чуток тяжеловатая, а в остальном порядок.

«Было бы неплохо, если бы нам на выручку прислали не сирийцев, а группу Сереги Жилина, – подумал Павел. – Отличные парни. Смелые, грамотные».

С отрядом управления специальных мероприятий снайперам Андреева приходилось работать неоднократно. Он состоял из трех небольших мобильных групп под командованием полковника Александра Северцова. Одну из них возглавлял майор Жилин. В быту спокойный, мягкий и миролюбивый мужик. В боевой обстановке – суровый, требовательный и подчас грубоватый человек.

Прапорщик повернулся к Женьке и осведомился:

– И чем же закончилась ваша гулянка?

Дабы развлечь контуженого друга, старлей рассказывал о недавних похождениях шумной и озорной компании в ночном клубе.

– Да ничем особенным не закончилась, – отмахнулся тот. – В ментовке просидели пару часов и разошлись по домам.

– Это за что же вас загребли?

– Баб проводили и решили еще выпить. Немного не рассчитали, перебрали и пошли нырять в фонтан. Там нас тепленьких менты и взяли.

– Ну и?..

– Обыскали. Нашли у моего товарища пачку импортных презервативов. Сержант спрашивает: «Это что такое?» Тот распечатал один, надул и со свистом выпустил ему в рожу поток ароматизированного воздуха. Потом нахально улыбнулся и объяснил: «Освежитель атмосферы. С запахом клубники».

– А я тебя предупреждал, – по-отечески пожурил молодого товарища прапорщик.

– О чем?

– О том, что ты связался с дурной компанией.

– Не связывался я с ней, Валера, – голосом победителя сказал Суров. – Я ее основал.

– Шутники. Два часа в отделении за такие финты – это вы очень даже легко отделались. – Грид приподнялся, сел и серьезно добавил: – А я недавно сделал для себя один замечательный вывод.

– Какой же? – оживился Женька.

– Стоял как-то на балконе своей городской квартиры, попивал чаек с медом и не особо внимательно всматривался в звездное небо. Тепло, хорошо, спокойно. Лето, одним словом. А во дворе под вязами спокойно протекала ночная жизнь. Пацаны лупили из горлышка дешевое винишко, бабы хохотали, рычали мотоциклы, из машин неслась попса про рюмку водки на столе. Кто-то с нижних этажей скандалил и требовал прекратить шум. После короткой перебранки музыка стихла, хулиганы и алкаши угомонились. И вдруг в мою голову пришла странная мысль. Как же замечательно, что мне уже ничего этого не нужно!

– Прямо так вот и совсем ничего?

– Ничего. Нет нужды каждый вечер выходить во двор, сидеть до утра на лавочках с друзьями, перетирать сто раз обговоренные темы. Не требуется бренчать на расстроенной гитаре, обсуждать сиськи молодых соседок, распивать спиртные напитки различной степени крепости, занюхивать их рукавом или корочкой черствого хлеба. Нет необходимости смеяться над старыми пресными шутками, бегать в магазин за поллитровкой, стрелять сигареты у прохожих, драться непонятно из-за чего с пацанами из соседнего квартала и звать на подмогу друзей. Не нужно в пьяном виде дразнить собак, лазать по чужим огородам и воровать овощи, которыми забиты собственные погреб и амбар.

– Неужели не хочется вспомнить молодость?! – удивленно спросил старлей.

– Не хочется. Пошла она к черту, эта беспокойная юность! Вот отбарабаню последний контракт и устроюсь егерем в охотничье хозяйство.

– Так прямо и расстанешься с армией? – недоверчиво спросил Женька.

– Расстанусь и ни разу не пожалею. Рыбалить буду, охотиться, за порядком в лесу следить.

– Дело твое, конечно, но я что-то слабо в это верю. Хотя и мне иной раз тошно от бесконечных командировок. А ты, Паша, чего делать будешь после дембеля?

– До него дожить надо, – с усмешкой ответил тот.

– А все-таки?

Андреев вздохнул и проговорил:

– Была у меня в юности заветная мыслишка связать жизнь с речным флотом. Я же на Волге вырос, а там этих барж и пароходов тьма-тьмущая была в то время.

– Так это же все сначала начинать надо! – подивился Суров. – С нуля!

– Ну и что? Прослужу до сорока, сочиню гладенький рапорт и отчалю на дембель. Сколько можно подставлять башку под пули? А на гражданке маленько подучусь, получу специальность механика и устроюсь на круизный лайнер.

– Хорошая идея, – оценил Грид. – Ходи себе в теплое время года от Москвы до Астрахани и обратно. Отличная работа.

– Да, мечты. – Павел вздохнул. – Но вряд ли им суждено сбыться.

– Почему?

– От Волжского пароходства одни воспоминания остались. Раньше суда один за другим проходили бесконечным караваном, а сейчас на набережной можно весь день просидеть и ни одного приличного лайнера не увидеть. Все пораспродали и сгубили.

– Да, натворили они дел, – сказал прапорщик и переменил позу. – Я и сам думаю, не подписать ли следующий контракт. Черт его знает, что сейчас на гражданке. Как работается людям в этих охотничьих хозяйствах? То ли они природу от браконьеров защищают, то ли этим чиновным персонам прислуживают.

За пятнадцать минут до назначенного времени группа осторожно выбралась из подвала.

– Ну, что, граждане, ситуация набрякла и перезрела. Пора покидать уютное гнездышко. Я иду первым, Валера – вторым. Женька, прикрываешь группу с тыла, – провел последний инструктаж командир.

Три снайпера начали движение на юг короткими перебежками меж развалин и мусорных куч.

Вокруг царила непроглядная темень южной ночи. Тепло, безветренно и тихо так, что каждый шаг, сделанный снайперами, выдавал их шорохом кирпичной крошки. Порой им казалось, что этот противный звук слышен как минимум в квартале отсюда.

Капитан обосновался под очередным разбитым домом, поднял прибор ночного видения и выбрал направление для следующего рывка. По его прикидкам до трансформаторной будки оставалось не более ста пятидесяти метров.

– Отдохнули, парни? – спросил Андреев.

– В гостевом модуле отдохнем, – отшутился Женька. – С водочкой под хороший ужин.

– Скорее под завтрак, – поправил его Грид.

– Ты как, Валера? Башка не кружится?

– Нет, нормально.

– Вот и хорошо. Тогда пошли. – Павел спрятал прибор ночного видения, поднялся и с максимальной осторожностью двинулся вперед.

Товарищи последовали за ним.

До места встречи с сирийцами они добрались без происшествий, когда на часах было два часа двадцать четыре минуты. Парни затаились под стеной чудом уцелевшей трансформаторной будки. Грид находился в центре и посматривал прямо перед собой. Суров глядел влево, где темнело разрушенное жилое здание. Андреев контролировал правый сектор, занятый обширным пустырем, на котором когда-то размещался стадион.

– Откуда они должны появиться? – прошептал Женька.

– Понятия не имею, – ответил Павел. – За нами вышла новая группа.

– А куда делась старая?

– Погибла под артиллерийским обстрелом.

– Вот черт!..

Внезапно со стороны бывшего стадиона донеслись непонятные звуки. Спецназовцы замерли и прекратили разговоры. Капитан медленно поднял прибор ночного видения.

– Парни, у нас гости, – сказал он спустя десять секунд.

– Сирийский спецназ?

– Пока не знаю. Вижу четверых. – Капитан опустил прибор и проговорил в микрофон радиостанции: – Ибис, ответь Юнкеру.

Мастер-сержант Гамиль молчал, и это вновь настораживало капитана. Шорохи в том секторе, за который отвечал Андреев, усиливались. Скоро в окуляре прибора появились четверо вооруженных мужчин.