Тюти шли уверенно, направляясь к одной из башен. Володя и Агзам не отставали ни на шаг, они даже и не почувствовали, что находятся между Солнцем и Землей в безвоздушном пространстве, где можно броситься в любую сторону и никуда не улететь, повиснуть вниз головой и чувствовать себя прекрасно, хотя и непривычно.
– Смотри, Агзам, – сказал Володя и подпрыгнул. Ему очень захотелось испытать закон тяготения именно здесь, в просторах космоса, а не в тесном отсеке звездолета: ведь другого случая могло и не представиться.
Когда Агзам обернулся, Володя, растопырив руки, уже висел над его головой.
– И я… – собрался было подпрыгнуть и Агзам, но в шлеме раздался сердитый голос Баили:
– Мальчики, не надо баловаться!
Володя почувствовал, что его кто-то тянет за ногу. Он был привязан тонкой, но крепкой нитью, за которую и тянул его Пео. Агзам заразительно засмеялся, подставляя руки, чтобы поймать товарища.
– Эх и здорово! – похвалился Володя.
– У меня нет желания ловить вас где-то в мировом пространстве, поэтому прошу вести себя спокойнее, – бурчал Баили. А Пео с улыбкой поглядывал на ребят и ничего не говорил.
Они вошли в открывшийся перед ними люк и очутились в узком отсеке с гладкими блестящими стенами и светящимся потолком – таком же дезинфекционном отделении, какое было на корабле. После знакомой уже процедуры вслед за тюти они направились по длинному хорошо освещенному коридору. Вошли в одну из многочисленных дверей, таких массивных, что на Земле их можно было сдвинуть только краном.
В глубине большого зала, сплошь обитого коврами верблюжьего цвета, за овальным столом сидел старик со взъерошенными совершенно белыми волосами.
Вокруг стола – мягкие кресла. Свет зеленоватый, сумеречный.
Старик поднялся, вышел из-за стола и тяжело пошел навстречу прибывшим, чуть припадая на правую ногу. На нем была такая же блестящая и мягкая шелковистая одежда, как на Пео и Баили. Он что-то пропел на своем языке хрипловатым голосом, подошел к Пео, успевшему уже сбросить с головы капюшон, и обнял его. Поздоровавшись таким же образом и с Баили, старик подошел к мальчикам и принялся их пристально рассматривать холодными, утопленными в глубоких глазницах стального цвета главами. Сухой, изучающий взгляд его смутил ребят.
– Здрасьтье, мальчьики!-поздоровался он, плохо выговаривая русские слова.
– Здравствуйте!- нерешительно ответили ребята.
– Как вьи себья чувстьвуетье?
– Хорошо,- ответил Володя. Агзам промолчал. Ему старик не понравился: в пепельных глазах старца таился холод, хотя он и улыбался и говорил нежным голосом.
– Ты не особенно доверяйся этому деду,- сказал Агзам Володе по-узбекски.У него глаза, как у шакала.
– Ладно,- отмахнулся Володя.- Посмотрим.
Пео восторженно захлопал резиновыми рукавицами и пропел:
– Мальчики – хитрецы, они знают другой язык. Это превосходно!
Лицо Баили было непроницаемо, а старец вдруг нахмурился и пошел к столу, бросив на ходу сердитое слово, от которого и Пео перестал улыбаться.
В зал вошла женщина, как показалось ребятам, молодая: она была тонкая в талии, с миловидным девичьим лицом, но когда она приблизилась, они заметили на голове ее пряди седых волос. Женщина была красиво и изящно одета. Мальчики с интересом разглядывали плетенные из какой-то искрящейся кожи миниатюрные туфельки, словно осыпанное бисером ярко-голубое платье, мягко облегавшее стройную фигуру женщины. Оголенные руки и шея ее были покрыты легким загаром. Но большие голубые глаза смотрели пронзительно, они походили на холодные льдинки. А на ее красивом лице, чистом, румяном, словно лежала маска,- никакого движения, никакого чувства.
Мужчины поклонились женщине, и старец что-то сказал ей. Женщина кивнула головой, подошла к ребятам. Видно, по ее приказанию тюти сбросили с ребят скдфандры, и она бесцеремонно ощупала и осмотрела вначале Володю, потом Агзама. Движения рук ее были плавными, прикасалась она нежно, и поэтому Агзам сказал Володе:
– Она ласковая.
– Ты обожди радоваться,-теперь предупредил Володя.
Пео опять восторженно засмеялся, на этот раз и губы Баили тронула улыбка, только старец сидел за столом насупившийся, неприступный.
Ребят отвели в хорошо обставленный отдельный отсек. "Здесь, как в сказке", – определил Володя, когда увидел роскошные покрывала на плоских кроватях, стол и два стула, сделанные из какого-то прозрачного материала.
Стены разрисованы необычно: ребятам показалось, что они вышли на опушку леса, по одну сторону которого раскинулась светло-зеленая долина, по другую – что-то оранжево-синее, не то море, не то озеро. Впечатление было настолько сильное, что ребята подошли к стенкам и пощупали их руками, вполне резонно считая, что спать на роскошных кропатях на опушке леса не совсем удобно. Но стены были настоящие и гладкие, как стекло. И хотя ребята довольно тщательно обследовали свое жилище, они не заметили нескольких крохотных отверстий в стенах, сквозь которые особые аппараты запечатлевали на лентах каждое их движение, а другие аппараты записывали их разговоры и даже биение сердца…
Глава девятая СОВЕТ ЗВЕЗДОЛЕТА
Они сидели в том же зале, в который сразу попали ребята, когда очутились на звездолете. Старец по-прежнему горбился за столом, Пео, Баили и женщина, которую звали Киу, расположились вокруг в уютных глубоких креслах. Зал был погружен в полумрак, только стол хорошо освещался, но так, что старец все время находился в тени.
Говорил старец, говорил отрывисто, с нескрываемым раздражением. Но сидел он неподвижно. Изредка шевелились длинные пальцы рук на столе.
– Изучение живых существ, мыслящих или немыслящих, населяющих другие планеты, входит в наши научные планы необходимой и первоочередной составной частью. Мы достигли мечты многих поколений, мы открыли собратьев, но это не значит, что надо сломя голову бросаться в их объятья, рискуя, без предварительного строго научного обоснования этих связей, не только своей жизнью, но и существованием нашего общества. Отмена каких-либо сторон познания может быть произведена только Председателем.
Предполагаемая идентичность биогеосферы планеты Земля и нашей планеты не исключает глубокого изучения всех имеющихся у нас живых существ, наоборот, обязывает нас, не теряя времени, взяться за работу. Закон великого Сиа – легче остановить время, труднее возвратить – вошел в силу при первом взгляде на земные существа. С потерей времени могут измениться живые существа, особенно в условиях межзвездного перелета. Поэтому мы должны не медля приступить к опытам всеми доступными нам здесь средствами. Изучение внешних проявлений этих людей уже началось – их поведения, интересов, речи. Предстоят рентгеноскопия, телескопия, луческопия, исследование крови, давление ее, дыхательных органов попутно с пробами воздуха, предстоит начать исследование химического и биологического состава.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});