больше половины Братства пили и болтали. Некоторые, казалось, удивились, увидев меня, и я догадался, что это потому, что обычно я разрывал своих врагов на куски. Но не сегодня, я был не в настроении. На самом деле, у меня не было настроения ни на что с тех пор, как звезды связали Элис с другим фейри. С гребаным идиотским фейри.
Скарлетт сидела за барной стойкой на табурете, кровь с ее кожи была уже смыта. Она лениво провела большим пальцем по татуировке Скорпиона на щеке. У ее брата-близнеца была такая же. И всякий раз, когда она касалась ее таким образом, я знал, что она скучает по нему, потому что я чувствовал ее потерю по нему. Он погиб несколько лет назад в драке между бандами Братства и Оскура, и потребность в мести теперь жила в ней, как демон. Она выпотрошила женщину, ответственную за его смерть, но она не успокоится, пока каждый Оскура в городе не будет лежать мертвым в количестве десяти ошметков.
Я не сомкнул глаз с тех пор, как покинул Академию Авроры. Прошло два дня, и я наконец отправился на эту работу, чтобы насытить бурлящую во мне ярость. Мои магические резервы были переполнены болью, которую я проглотил сегодня ночью. И большая часть ее была моей. Элис оставила зияющую рану в моей груди, вырезала то немногое, что осталось от моего сердца, и съела его сырым. Пошла она. И к черту этого гребаного Льва.
— Сальваторе Оскура наша следующая цель, — сказал я Скарлетт, подходя к ней. — Он бета Феликса, он иногда навещает Мариэллу вместе с ним.
Она кивнула, обдумывая это. — Я начну строить планы, чтобы выяснить его распорядок дня. Как только он покинет свою стаю, мы его поймаем. Тебе пока лучше отдохнуть.
Я почти было отказался, но мне все равно хотелось побыть одному. Не то чтобы это означало, что сегодня мне удастся поспать. Я хмыкнул, направился мимо бара и наверх, в те немногие комнаты, которые там были. Дошел до конца коридора и протиснулся в ту, что была зарезервирована для меня. Здесь было так же пусто, холодно и неприветливо, как и у меня, так что я чувствовал себя как дома.
Я захлопнул дверь и опустился на двуспальную кровать в центре комнаты, снял туфли и уставился в пустой потолок. Мне хотелось отстраниться от всех эмоций, погрузиться в самое глубокое место внутри себя и процветать там в темноте. Вернуться к двум чувствам, с которыми я умел совладать. Боль и похоть. Именно так я справлялся с жизнью так долго. Со времен Мариэллы. С тех пор, как я обрел форму Ордена и весь мир научился меня бояться.
Я был оружием, обретшим плоть. Лидером, вырезанным пытками и смертью. Я думал, что потеря отца сломила меня, но это сделала Оскура. С помощью магии, предназначенной для того, чтобы бить и калечить. Как гребаный идиот, я думал, что Элис наконец-то вывела меня из тени, думал, что она может быть подношением звезд за все поганое дерьмо моего прошлого. Что-то хорошее для меня, чтобы сохранить. Но я не должен был быть таким чертовски наивным.
Мой Атлас зазвонил, звякнув о бедро, где он лежал в кармане, и я вытащил его на случай, если Скарлетт уже нашла зацепку. Но на экране высветилось не ее имя, а девушки с сиреневыми волосами, которая преследовала меня то в бодрствующем, то в спящем состоянии. Девушка, которая теперь принадлежала кому-то другому, отмеченная звездами с серебряными кольцами вокруг глаз. Когда я смотрел на ее имя, у меня сводило живот, а гнев вспыхивал во мне, как огонь на сковороде.
Звонок оборвался, но тут же зазвучал снова. У меня возникло искушение швырнуть Атлас в стену и посмотреть, как он рассыплется на моих глазах, но что-то заставило меня ответить на ее третью попытку дозвониться до меня.
Я нажал большим пальцем на громкую связь, мои глаза все еще были устремлены на ее имя, моя верхняя губа оттопырилась.
— Райдер? — спросила она с ноткой отчаяния в голосе. Голос был знойно гладким, как масло, и даже сейчас заставил мой член возбужденно дернуться.
— Чего ты хочешь? — прорычал я.
— Я просто хочу поговорить. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
Я выдохнул с насмешкой. — Я не гребаный ребенок, хнычущий в своей кроватке.
— Я не говорила…
— Тебе и не нужно было, — оборвал я ее. — Потому что я слышу это в твоем голосе, эту гребаную жалость. Что ж, я окажу тебе услугу, детка, и избавлю тебя от страданий. У меня нет сердца, так что если ты думаешь, что затронула его, подумай еще раз.
— Не нужно вести себя так, будто ты какая-то безэмоциональная скала, Райдер. То, что у нас есть…
— У нас не было ничего, кроме одной ночи траха с незваным гостем. Не совсем мое представление о веселье, Элис. Но, похоже, я действительно хотел побывать в твоих трусиках. И теперь, когда я попробовал твою посредственную киску, я более чем удовлетворен, — сейчас я был живым гребаным Пиноккио, только вместо носа, растущего с каждой ложью, которая покидала мой рот, это был мой чертов член.
— Пошел ты, — прошипела она.
— Пошла ты в ответ, — прорычал я.
— Почему ты не хочешь бросить это дерьмо? Я не просила у звезд делать это. Я люблю Леона, но…
— Нет никаких «но». Все решено. Звезды выбрали твою идеальную пару, — выплюнул я нужные слова.
— Ты не понимаешь.
— Вообще-то, понимаю, — ледяным тоном сказал я. — Я понимаю, что ты и Король Лев созданы друг для друга во всех отношениях. Так что иди и наслаждайся своей жизнью без меня, Нала. Я никогда не просил быть ее частью.
Я повесил трубку и выключил телефон для пущей убедительности. Элис может идти трахаться сама с собой. Или с Симбой. Мне было наплевать. Она была просто временным увлечением на некоторое время. Отвлекающим маневром. И я заставил ее выкрикивать мое имя, как и хотел, так что еще мне от нее было нужно?
Я уставился в потолок, смех и болтовня из бара доносились до меня. Я наложил на себя пузырь изоляции, чтобы отгородиться от них, и мир стал таким смертельно тихим, что я слышал только медленный стук своего черного сердца. Обычно убийство повышало мой адреналин и заставляло меня чувствовать что-то, что не было ничем. Но сегодня этот Оскура умер быстрее, чем я обычно позволял себе, и я ушел от него, чувствуя себя таким же