Читать интересную книгу Хармонт. Наши дни - Майкл Гелприн

– Как это с гулькин хрен? – переспросил Ян. – Какого чёрта тогда мы сюда пришли?

– А тебе что же, – вкрадчиво спросил Прощелыга, – надо сразу и много?

– Желательно.

Напарники переглянулись.

– Ты для начала целым вернись, – проворчал Прощелыга, – вот вернёшься целым, и тогда рассуждай. Много вас таких, молокососов. Тоже мне, сталкер, в бога душу мать.

Ян секунду-другую смотрел на него в упор. Затем пожал плечами и скинул на землю рюкзак. Киприот развязал тесьму, выудил изнутри пакет с бутербродами и термос.

– Ты вот что, парень, – сказал он миролюбиво. – Норов показывать здесь не стоит. В Зоне его показывать будешь. На первый раз так: слушаться беспрекословно. Ты ещё ни черта не знаешь и, как там будет, не ведаешь. А там, парень, костлявая на каждом шагу. Притаилась и ждёт. Поэтому, если скажут тебе стоять на месте, стой, пускай даже тряпьё на тебе уже загорелось. А скажут ложись – падай на землю и лежи, пусть даже тебя там на сковородке поджаривают. Понял – нет?

Ян кивнул. Затея всё больше и больше ему не нравилась. И не потому, что этот Киприот разговаривал с ним как с неразумным юнцом. А потому что… Ян попытался определить почему, и долгое время у него не получалось.

– Так за каким дьяволом всё-таки мы идём? – спросил он, управившись с бутербродом и осушив бумажный стаканчик с кофе.

Напарники вновь переглянулись.

– Есть там одна штука, – нехотя ответил Киприот. – Взять только трудно. Вот за ней и идём, а больше тебе и знать пока ни к чему.

Ян сморгнул. Он понял, почему ему не пришлись по душе напарники. Не умом – чем-то другим понял, шестым, может быть, седьмым чувством. Оба разговаривали с ним не как с зелёным несмышлёнышем, а скорее… Ян почувствовал, как струйка пота, родившись в затылке, прочертила по спине кривую и иссякла между лопатками. Как с покойником, понял он. Которому растолковывать что-то – только время терять.

Волевым усилием Ян подавил желание немедленно бежать отсюда прочь. Нервы, подумал он. Правильно говорили: перед Зоной люди становятся нервными, особенно неопытные, некоторых на истерику пробивает. Ян глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Получалось плохо. Тогда Ян потянулся к рюкзаку и демонстративно заглянул вовнутрь.

– Что это? – спросил он, ткнув пальцем в решётчатую металлическую конструкцию, распиравшую рюкзак понизу.

– Экий ты любопытный, – укоризненно ответил Прощелыга. – Устройство это. Тележка с приводом, мы на ней ту штуковину, за которой идём, вывозить будем.

– Она что же, тяжёлая?

– Да не то чтобы, – Прощелыга скомкал бутербродную обёртку. – Вдвоём можно управиться… – он осёкся, выругался невнятно и буркнул: – Ладно, довольно разговоров, идти пора.

– Как скажешь.

Ян затянул на рюкзаке тесьму и поднялся на ноги. Вдвоём, значит, подумал он, ну-ну. Вдвоём эту штуку, по всей видимости, можно поднять, а там и вытащить на тележке. Третий для этого не нужен. Особенно такой третий, как он, – неопытный новичок. Что ж…

Ян заставил себя мобилизоваться. Нервы ни при чём, для чего-то понадобился он этим двоим, для чего-то скверного, сомнений в том практически не осталось. А раз так…

– Ватник снимай, – прервал размышления Киприот. – Там ватники ни к чему, – пояснил он. – Жарко будет, в общем, скоро увидишь сам.

Ян послушно стянул с себя старую заскорузлую спецовку, выданную ещё в Арлингдейле, на железнодорожной станции, где он работал на разгрузке вагонов. Напарники освободились от тёплой одежды вслед за ним. Ян сглотнул, разглядев на поясе у Киприота пистолетную кобуру.

«В Зоне стрелять не в кого», – вспомнил он единодушное мнение хармонтских обывателей.

– Пошли, – буркнул Киприот. – За мной держитесь.

Ян ступил за ним вслед. Сосредоточился, изгоняя из себя страх и заменяя его на злость. Давайте попробуйте, суки, твердил про себя Ян. Возьмите меня. Я вам, гниды, так попробую, что и пробовать заречётесь, надолго заречётесь, и детям своим закажете.

– Стоп, – скомандовал Киприот. – Вот она, Зона.

Ян замер на месте, вгляделся в проходящую в десяти шагах невидимую черту. Зона чётко обозначала себя. До черты земля была жирная, неровная, во впадинах и рытвинах блестел тонкий ледок. За чертой никакого ледка не было, а была там трава, жухлая, сухая, пучками лезущая из потрескавшейся земли, словно клочья шерсти из старой облезлой шкуры.

– Теперь слушай внимательно, – сказал Киприот, поманив Яна пальцем. – Я иду первым, ты за мной, след в след, Прощелыга замыкает. Первая цель – вон тот старый сарай, видишь его? Да не туда, не туда смотришь, вон он.

Киприот перекрестился и переступил через невидимую черту. Ян секунду помедлил и шагнул за ним вслед. Ничего не случилось. Зона приняла его, сухая трава под ногами едва слышно захрустела, сминаясь. Киприот медленно, неспешно зашагал вперёд, передвигаясь с опаской, будто согласовывал сам с собой каждый шаг.

Начало припекать, спина под рюкзаком у Яна быстро вспотела, и он пожалел, что вместе с ватником расстался и с лыжной шапочкой, и теперь нечем прикрыть от лучей макушку.

В молчании они преодолели первую сотню футов, и Ян почувствовал, как напряжение отпускает его. Ничего страшного пока что в Зоне не обнаружилось, и путь до одинокого скособоченного сарая, прилепившегося к подножию невысокого островерхого холма, казался простым и совершенно безопасным.

– Стоп! – внезапно выкрикнул за спиной Прощелыга. – Справа!

Ян замер, медленно повернул вправо голову и ничего не увидел.

– Спокойно, спокойно, – гугниво забормотал Киприот. – Не нервничайте и, главное, не шевелитесь, оно, может, само пройдёт.

Шевелиться Ян не стал. Прищурившись, он, наконец, разглядел тонкие, едва различимые на солнце перламутровые нити, тянущиеся из земли вверх и футах в трёх над ней сплетающиеся в некое подобие кружева.

– Ложись! – истошно заорал Прощелыга.

В тот же миг перламутровое кружево сверкнуло на солнце и разразилось молнией.

Ян рухнул лицом вниз, рюкзак пребольно наподдал по спине. Грома почему-то не было, молния оказалась беззвучной. Секунд пять Ян пролежал, зарывшись лицом в землю, затем приподнял голову. Кружево перемещалось: скользило параллельно их курсу, раскачиваясь, то и дело заваливаясь набок и распрямляясь вновь. Ещё одна молния резанула воздух, за ней другая, третья, а потом кружево стало тускнеть, истончаться и минуту спустя вовсе сошло на нет.

Киприот поднялся на ноги, отряхнул колени. Прощелыга, с дёргающейся от тика щекой, достал из-за пазухи флягу, трясущейся рукой запрокинул её и присосался к горлышку.

– «Весёлый призрак», – сказал Киприот мрачно. – Раньше никогда их здесь не бывало.

До сарая добрались, когда солнце уже подползло к зениту. В двадцати шагах от рассохшейся, накренившейся к земле сарайной стены Киприот объявил привал.

– Долго ещё? – спросил Ян, с наслаждением избавляясь от рюкзака.

– Да нет, – ответил Киприот небрежно. – Почти пришли.

Ян выругался про себя. Он едва не забыл об опасности, исходящей вовсе не от Зоны, а от этих двоих, и потому неминуемой и гораздо более реальной. Зона, несмотря на проделки «весёлого призрака», особого впечатления пока что на него не произвела.

Пока допивали кофе и расправлялись с уцелевшими с утра бутербродами, солнце перевалило через зенит.

– Значит, так, – сказал Киприот. – Вон тот холм видишь, с верхушкой, смахивающей на лысую башку? Это пик Боулдер, перед нами его северный склон. Поднимаемся на полторы сотни футов, ориентир – вон та каменная гряда. Вдоль гряды смещаемся на запад, там будет расщелина чуть ниже по склону. Огибаем расщелину с юга, то, что нам нужно, лежит в ней. Забираем и уходим. Всё ясно? Двигаемся тем же порядком. Пошли.

До опоясывающей склон каменной гряды добрались за час с небольшим. Отдышались и двинулись дальше. Солнце оказалось теперь прямо по ходу и слепило глаза. Яну приходилось щуриться, чтобы различить, куда ставить ногу.

– Стоп, – негромко скомандовал Киприот. – Пришли. Рюкзак снимай.

Ян скинул рюкзак. Подобрался. То, что должно было произойти, случится здесь и сейчас, и необходимо понять, что именно, прежде чем понимать что-либо станет слишком поздно.

Прощелыга приблизился и стоял сейчас в пяти шагах за спиной, шумно дыша и отплёвываясь. Ян оглянулся вполоборота – Прощелыга дрожащими руками подносил к губам флягу. Нервничает, что ж, его можно понять, Ян тоже нервничал бы на его месте. Впрочем, на месте Прощелыги он вряд ли бы оказался.

– Смотри, – вытянул руку с выпяченным указательным пальцем Киприот. – Вот туда, ниже по склону.

Ян посмотрел. Шагах в тридцати валялось на земле что-то яркое и пёстрое, совершенно неуместное среди однообразного серо-песочного пейзажа. Приложив руку козырьком ко лбу, Ян сфокусировал зрение. Пёстрое пятно походило на небрежно брошенную на землю цветастую тряпку, прикрывающую что-то, от чего расползлись по сторонам грязно-бурые потёки, корявые, скукоженные, будто щупальца издохшего осьминога. Ян поднял взгляд – воздух над пятном был не обычный и повсеместный, прозрачный, как ему, воздуху, и положено, а густой, дрожащий мутным неверным маревом. А за ним, за этим маревом, в разрезавшей землю узкой расщелине с рваными краями виднелось что-то совсем уже странное, отливающее на солнце красноватой медью. Было оно окруклым и даже на таком расстоянии приятным для глаза и манящим, словно тихая спокойная гавань в бурном враждебном море.