— И как, скажи?! — гневно смотрю, ее глаза лихорадочно бегают. — Как в это можно поверить? Мы же общались… Да, я недосыпала, была безобразно худой, с синяками под глазами, но зарабатывала честным путем.
— Прости…
— От кого это слышала?
— Почти все парни говорили… А в тот вечер в баре, когда ты по ошибке выпила алкоголь…
— Так, так, так… Что? По ошибке? — усмехнулась. — Это Артем подлил. Если бы ты оставалась за столом — то знала подробности.
— Артем? — искренне удивилась она.
— Таня, он никогда не отличался порядочностью. Мне ли об этом говорить? Ты сама лила слезы из-за него…
— Хорошо, допустим, — рассуждает она, чем раздражает, выгораживая любимого человека. — Но ведь за тобой тогда примчался какой-то мужик, орал на всех, Артему вовсе по лицу приложился прилично… Потом забрал и уехал.
— И что? — возмущаюсь.
— Ну, взрослый… и по внешнему виду было видно — богатенький… Что вас могло связывать?
— То есть, единственная мысль: сплю за деньги? И это мой клиент? — громко выдыхаю и снова присаживаюсь. — Зачем, в таком случае, ему приезжать за мной?
— Ну… В то время ты как-то резко стала лучше выглядеть, особенно — в плане одежды, значит, появилась возможность.
— О, Боже… — берусь за голову. — Это какой-то бред… Между прочим, сейчас он мой муж. Да, я работала на него, но интим-услуг не оказывала. И, как ни странно, вскоре, после того вечера, начались наши отношения.
— Прости… — Таня виновато посмотрела.
— Знаешь, не обижайся на мои слова… Слухи распространял Артем — больше некому.
— С чего ты решила? — возмутилась она, защищая мужа. Как же слепа ее любовь… Не удивлюсь, что женился не просто так, преследует какую-то цель… И очень хочется ошибаться.
— Хотя бы за тем, чтобы мне отомстить за отказ… Не раз говорил, что пожалею.
Таня скривилась. Понимаю — неприятно. Одно дело слушать о постороннем человеке, другое — муж. Но против фактов не попрешь. Это его рук дело.
— Надеюсь, мы все выяснили? — продолжать разговор не намерена, как и дальнейшее общение — тоже. С подругами завязала когда-то давно, не стоит начинать.
И тут ее накрыла истерика — навзрыд, до икоты и хрипов… Закрыв лицо руками, ревела и не могла остановиться.
Я растерялась… Не ожидала такой странной реакции, по сути, от бессмысленной беседы и визита.
— Таня? — подсела к ней, на подлокотник кресла.
Опять она удивила меня. Обняла за талию, и, прижавшись к животу, продолжила плакать. Этот жест выглядел по-детски, словно ищет защиты и поддержки, но она не ребенок… Крик отчаяния, пропитанный болью — вот, на что похоже.
Ничего не оставалось, как положить руки на ее голову, поглаживать, и ждать, когда успокоится. Мне не привыкать к подобному.
Наконец, она стала приходить в себя. Отстранилась, утирая остатки слез. Потом взглянула и стыдливо отвернулась. Я не собиралась лезть в душу, и так очевидно — на счастливую женщину не тянет.
— Держи, — даю ей упаковку влажных салфеток.
— Твоя одежда… — замечает пятна от косметики на моей светлой блузке.
— Отстирается.
— Тина, я ведь завидовала всегда тебе… — вдруг заявляет.
Интересно, чему? Жизни в нужде? Клеванию на парах, потому что ночью работала и спала по три часа? Поношенным застиранным вещам? Или внешности, которая в то время напоминала жертву насилия?
— Да, не смотри так, — грустно сказала она. — Ты многим нравилась, может, не видела, в силу загруженности и усталости. Даже Артема как-то спросила, зачем бегает за тобой? Знаешь, каким был ответ?
Пожимаю плечами.
— Он сказал, ты светишься изнутри.
Эти слова меня смутили. Они звучат почти так же, как говорит Ян, когда шепчет нежности на ухо: «твой свет манит и хочется сгореть в его лучах» — дословно.
— И, вероятно, да, те слухи, Артем сам пустил, чтобы никто к тебе не подошел, а если подкатил бы, то с определенным намеком, но ты сразу послала бы, — подытожила Таня.
— Правда, не знаю, сейчас-то что хочешь услышать?
— Не любит он меня и не полюбит… Наш брак называет: «хотела меня — получай». Сколько продлится? Понятия не имею. Я мечтаю о детях, и это только мое желание, рядом с ним нет будущего… Все знаю, но как мазохистка тешу себя надеждами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не советчица… — вернулась на свое место, за стол. Просто в шоке от всего.
— У меня одна просьба: если появится — не поддавайся на его ухаживания.
— Об этом можешь не просить…
Хотела продолжить свои мысли, но…
Сегодня день «сюрпризов». Будто по заказу, дверь снова открывается, а на пороге появляется объект обсуждения.
«Когда это прекратится?» — еще отпустила Карину раньше и не имею возможность подготовиться к посетителям.
— Тина… — Артем шагнул внутрь и потом заметил жену. — Таня?
Она успела отойти от истерики, хотя лицо еще красное — с интересом посмотрела на мужа, в ожидании, что же скажет.
— А я как раз за тобой, — говорит он ей, вернее, нагло врет.
— Вроде не говорила, что заеду сюда?
— Э… просто… Подумал, ты тут… — глазами цепляется за валяющиеся трусики на полу. И все становится ясно.
— Мог позвонить, — в голосе Тани звучит обида.
Я бы не смогла, как она, довольствоваться исключительно своими чувствами: не знать взаимности, не видеть отдачу и искренность, не слышать «люблю».
— Поехали домой, — гневно произносит Артем, подходит к жене, и, грубо схватив за локоть, тащит за собой.
Мне же напоследок достается говорящий взгляд, прямо напоминание из прошлого: «пожалеешь». Почему его переклинило на мне? В институте он не знал отказов, скорее, купался в женском внимании — выбирай любую… Но сейчас… И прошло шесть лет…
Все. Хватит. Пора поговорить с Яном.
Без него не справлюсь…
***
Вечер прошел, как всегда, в семенной атмосфере. В такие минуты расслабляюсь, отвлекаюсь, и все проблемы меркнут, когда обнимаешь детей, целуешь сладкие щечки, слышишь заливистый смех, отвечаешь на нескончаемый поток вопросов и просьб… Обожаю это.
И даже немного рада, что муж задерживается, ведь так буду думать о разговоре, глядя на него, но пока все не улягутся, мы не сможем остаться наедине. Реакцию угадать не сложно, ведь я намеренно молчала — это разозлит его больше всего. Надеюсь, поймет…
Мия перебралась ко мне на колени с намерением спать. Она всегда так делает: как только клонит в сон, сама начинает укладываться, выбирая либо мои, либо папины руки.
Ян вернулся, когда собралась унести дочь в кровать.
— Давай, помогу, — он поцеловал меня и потянулся к нашей малышке.
— Не надо. Лучше сыновей организуй, разбаловались перед сном…
Поднимаюсь наверх. Мия хныкает, когда перекладываю в постель, ложусь рядом, перебирая ее волосы, пока она не отпускает мой палец. Целую в лоб. Ухожу.
Из комнаты мальчишек доносится приглушенный хохот Яна. Игры продолжаются, только уже с папой… Ладно, пусть веселятся. Завтра выходной.
А я соберусь с мыслями пока.
Решаю принять душ. Стоя под струями воды, думаю, с чего начать…
И что за странное ощущение внутри поселилось: ни в чем не виновата, но чувствую свою вину? Все потому, что недавно пережили неприятные моменты и мечтаю об идиллии, а не заниматься разборками с прошлым.
— О чем задумалась? — муж прижался сзади.
— Ян! — испуганно вздрогнула, попыталась повернуться лицом — не дал, плотнее сжимая в кольце своих рук.
— Чего дергаешься? Будто первый раз врываюсь в душ… — кусает мою спину и шею, вызывая в теле трепетную дрожь.
Не нашлась, что ответить, а портить такой момент, тем более, не хотелось. И настойчивость, с которой любимый гладил между ног, возбуждала, заставляла выгнуться навстречу требовательным пальцам. Он ворвался в меня, издав сдавленный вдох, а моя грудь уперлась в стену. Контраст: между прохладным кафелем и теплой, льющейся сверху, водой, усилил ощущения.
Вновь, словно попадаешь в другой мир, где мы одни, предаемся ритмичному танцу… Пока волны оргазма не накроют…