Ари?
Тяжело вздохнув, девушка откинулась на спинку дивана.
— Это трудно объяснить, — она с шумом втянула воздух. — Трудно объяснить, чтобы не показаться окончательно поехавшей.
— Ты серьезно, Ария? — Кости с удивлением посмотрел на девушку. — Ты думаешь, после всего, что с нами было, что-то еще может нас удивить?
— Погоди, Костя. — Гриша положил руку на плечо младшего брата. — Сядь и помолчи. — Он слегка надавил на плечо Кости, усаживая его в ближайшее кресло. — Говори, Ари. — произнёс Гриша, и, видя сомнение в её глазах, добавил, — Ты говоришь — мы молчим. А там посмотрим куда кривая выведет.
Последний раз неуверенно взглянув на друзей, Ария обреченно вздохнула.
— С чего бы начать? Наверное, лучше… Нет… Я… Я не помню последний год.
Повисла гробовая тишина. Ария взглянула на вытянувшееся лицо Кости и напряженное — Гриши.
— Не то чтобы совсем не помню, — она немного помедлила, — но у меня стойкое ощущение, что какие-то части моих воспоминаний отсутствуют.
Ария выжидательно посмотрела на парней, словно ожидая комментариев. Но их не последовало, и она продолжила.
— И последние несколько дней после выписки из больницы я плохо могу контролировать свою магию.
— После выписки из больницы? — повторил за ней Костя.
— Тише. Все вопросы — потом, — оборвал его Гриша. — Продолжай.
— У меня словно вспышки неконтролируемой ярости, сопровождающиеся выбросом энергии. Магической энергии, — тихим голосом произнесла Ария. — Знаете, как у маленьких детей, которые еще толком не умеют пользоваться своими силами. Я словно постоянно жду нападения. И, если честно, это дико выматывает. И еще… — она немного помедлила, собирая в кулак остатки уверенности. — Я постоянно вижу то, чего не помню. Сначала я видела это лишь как сны, кошмары в виде отрывков событий, которых не было. Ну, или, по крайней мере, я их не помню. А в последние дни… — Ария немного замялась, — в последние дни всё стало хуже. Я вижу их уже и наяву. И они… они неотличимы от реальности… В тот день я видела того, кто, как мне казалось, мог дать мне ответы на все мои вопросы. Я пошла за ним. Я хотела догнать его. Но в какой-то момент оказалась в совершенно другом месте. Буквально секунду назад я была в переулке, как вдруг — я нахожусь в каком-то бункере, складе, темнице… Я не знаю! Вий! И… — на секунду она замерла, и тут её глаза расширились от осознания. — Там был… была… было существо. У него были черные… нет, черно-красные крылья и когти. Нет, не когти… Шипы. Его кожа! Да! Сквозь неё просвечивали черные как смоль сосуды. Руки и ноги были словно обугленные. И глаза. У него были пустые черные глаза. Он был весь в крови, — внезапно Ария остановилась, заметив замешательство и ужас на лицах друзей. — Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?
Повисло неловкое молчание.
— Я думаю, — тишину прервал женский голос, прозвучавший откуда-то из-за двери, — стоит спросить отца.
В этот момент в комнату вошла молодая женщина средних лет с короткими темными волосами, стрижкой пикси, невысокого роста, хрупкого телосложения. Она совсем не была похожа на своих младших братьев. Будучи из рода Кощеев, она, однако, не была одной из них. Елена Кощеева была ведьмой. И не просто ведьмой, она была главой ковена. Ведьмы её ковена отличались особой склонностью к использованию темной магии и общению с духами: перейти дорогу любой из них означало подписать себе смертный приговор. И это не считая их, так называемых, огненных змий. Эти змеепарни были их охраной и исполнителями. Словно золотистые анаконды в облике змей, они были покрыты золотой, блестящей на солнце чешуей, пылающей огнем. 2–3 метра длиной, они были способны задавить человека в кольцах своих мощных тел, их яд был смертелен и убивал за секунды. Лишь глава ковена знала противоядие. В облике же людей они пугающе привлекательны: золотисто-рыжие волосы, слегка раскосые глаза, смотрящие свысока, загорелая кожа поблескивающая на солнце, вы не признали бы в нём монстра, и лишь когда острые спрятанные клыки вонзились бы в вас, впрыскивая яд, вы увидели бы отражение своего ужаса в змеиных глазах своего убийцы.
Несмотря на род своих занятий, Елена всегда отличалась добродушием и улыбчивостью. Ничто в её облике не давало ни намека на ведьмовство. Вот и сейчас она стояла у входа в облегающих черных джинсах и легкой синей футболке, слегка улыбаясь кончиками губ.
— Лена! — Ария кинулась ей навстречу.
Лена всегда была ей как старшая сестра. Она была на 8 лет старше Арии и всегда заботилась о ней.
— Я тоже рада тебя видеть, Ария, — обнимая подругу, произнесла Лена. — А ты умеешь эффектно появиться, ничего не скажешь, — слегка пожурила она Арию. — Прям как снег на голову.
Ария слегка смутилась.
— Так это ты меня поймала?
— А кто же еще это мог быть? Ну, да ладно. Ну, что, идём к отцу?
— А, может быть, — начала Ария, — ты попробуешь поискать информацию в своих гримуарах?
Арию совсем не прельщала идея идти и рассказывать всю эту историю столь серьезному и уважаемому человеку, как их отец. Она с трудом набралась смелости рассказать это своим друзьям, и не, и не будь Лена невольной свидетельницей этой сцены, она, возможно, никогда и не узнала бы о произошедшем. Идти же и самовольно рассказывать всё их отцу казалось Арие полным безумием, и она искала способ откладывать это как можно дольше.
— Дорогая, я знаю свои гримуары вдоль и поперек. Если бы я встречала «это»… — Лена сделала акцент на этом слове, — … раньше, я бы не стала попусту тратить твоё время.
Надежды Арии рассыпались, как карточный дом.
— Но, может…
— Нет, Ари, не может. И как бы ты ни пыталась этого избежать, отец уже был свидетелем произошедшего и потребует ответа.
Яга испуганно взглянула на братьев.
— Пойдём, и нечего на них так смотреть. Они тебе точно не помогут.
И с этими словами темноволосая ведьма уверенно развернулась и последовала к выходу. Ария бросила последний взгляд на друзей и пошла вслед за их старшей сестрой.
Выйдя за дверь, она осмотрела коридор: еще никогда он не казался девушке таким длинным. Медленно следуя за Леной, Ария пыталась собраться с мыслями.
«Что мне ему сказать? Рассказать всё как есть? Или выдать только информацию про существо? Нет, так не прокатит», — размышляла она.
С дубовых стен длинного коридора на неё смотрели члены Кощеева семейства, окруженные позолоченными рамами. Их взгляды угнетали, и, казалось, даже эти портреты осуждали её: как посмела она подвергнуть опасности одного из членов их семьи? И вот дверь кабинета становилась