в модную по тем временам поездку в Египет. Я выбрала для нас отель, где большую часть постояльцев составляли туристы из Германии. На этот счет у меня имелись свои планы. С трех лет я отправила свою дочь в немецкий детский сад. Я надеялась, что свободный немецкий язык сможет в будущем открыть для нее доступ к хорошему высшему европейскому образованию.
– Каждый раз, – думала я – когда появляется возможность, нужно практиковать тот язык, который учишь. А в детстве адаптация происходит быстрее и естественнее, так по крайней мере нас всегда учили. И вот такая возможность – моя дочь, которая уже два года в детском саду занимается немецким языком, сможет поиграть вместе с немецко-говорящими детьми в детской комнате. Должна быстро освоиться, ведь ей всего пять – гибкое и адаптивное детство.
Я с чувством гордости за себя, что так хорошо все придумала, в первый же день нашего прибытия привела ее в детскую комнату. На стенах красовались надписи на немецком языке, вокруг детских столиков были аккуратно расставлены яркие игрушки. Улыбчивая воспитательница учтиво пригласила нас присоединиться к игре с двумя другими детьми, которые уже раскладывали какие-то картинки на полу. Я передала ее в руке воспитателю и отправилась изучать территорию нашего отеля.
Мое чувство гордости продлилось недолго, через час дочь бежала ко мне с заплаканными глазами.
– Они все уехали, – взахлеб и немного стесняясь говорила она. – Я ничего не понимала, что они говорят. У меня не было друзей. Нас о чем-то спросили, все ответили «да», а я сказала «нет». Оказалось, спросили, кто поедет кататься на катере, я не поняла и сказала «нет».
– Но ты знаешь, как по-немецки будет «катер»? – cпросила я.
– Да.
– А как будет «ехать»?
– Да… Я растерялась, сказала, что первое пришло мне в голову, – ответила она виновато. И добавила: – Можно, я буду играть с детьми, которые говорят по-русски?
Это был полный провал всех моих идеалистических планов. Вот она, детская адаптация! Такой же страх, та же неуверенность, та же необходимость в дополнительном времени для привыкания, как и у нас, взрослых. Хорошо, что всё открылось так быстро. Ведь она могла бы и застесняться, побояться сознаться, что никак не может освоиться, а мне со стороны, как и многим взрослым, казалось бы, что все идет хорошо и гладко, что ребенок быстро адаптировался, а там все еще идет физиологический процесс…
…Я привыкала к самостоятельной жизни в Европе за несколько дней, но старалась всем своим видом этого не показывать. Я стеснялась, не хотела демонстрировать, что чего-то не знаю, не понимаю. Всегда, особенно в юности, хочется казаться опытнее, умнее, уверенней, чем мы есть.
Уже в самих офисах европейских представительств мое расписание немного поменялось. Сначала я проводила время с представителями отделов продаж, они оказались самыми подвижными, открытыми, всегда готовыми поговорить с новичком. Потом с маркетингом. И заключительная беседа перед отъездом – с генеральным директором. Расклад получился похожим во всех трех странах.
Размеренность тех, кто продает
Я ездила в машине с торговыми представителями по небольшим европейским городкам, заходя в их маленькие провинциальные магазинчики и сетевые магазины, внимательно рассматривая витрины и наблюдая за тем, как ведут свою беседу торговые представители с владельцами магазинов. Проводя с ними дни, мне казалось, что я быстро найду ответы на все те вопросы, которые написала для себя заранее. Не угадала, здесь меня ждал сюрприз.
С необыкновенным вдохновением они рассказывали мне не о своей ежедневной работе, а о тех кафе, где они обычно пили кофе по утрам. Они описывали прелести утренней выпечки и ароматного кофе. Они часами готовы были говорить об автомобиле, о ресторанчиках, где встречаются с друзьями, о том, как хорошо и спокойно им работается.
Сама же работа была для них как бы между прочим: заехать в несколько ключевых магазинов, принять заказ, занести данные в планшет (на тот момент – невероятный технический прогресс и изумление для меня), поставить отметку об окончании рабочего дня. Как говорится, без фанатизма.
– Что здесь рассказывать? – говорили они мне.
– Что скажут, то и сделаем, рутина, да и только. – И с горящими глазами ехали на встречу с друзьями в бар около дома точно к назначенному сроку. Задержки на работе и вовсе считались дурным тоном.
Моя идеальная картина, в которой работящие европейские коллеги ставят рекорды по продажам, рушилась на глазах. Я задавала вопросы: а разве вы не ведете жестких переговоров с клиентами об увеличении места на полке, о развитии бизнеса, планах по открытию новых магазинов? У нас-то все по-взрослому, все сурово, кто не успел, тот опоздал.
– Это все к начальству, – таков был самый стандартный ответ.
– А разве вы, солидный мужчина, в ваши 40 лет не хотели бы быть этим начальством и решать серьезные бизнес-вопросы? Или как-то принимать участие в их решении? Даже если вы не начальник или пока не начальник, это все-таки более существенно, чем просто каждодневная рутина?
– Всё это суета и лишние нервы, – слышала я в ответ. – Зарплата почти такая же, а ответственности больше. Размеренная и предсказуемая жизнь гораздо приятнее, да и проще. Зачем эти лишние сложности? Так приятно, когда ты едешь с утра в знакомое кaфе, когда видишь знакомые лица в ресторанчике за обедом, а вечерами пьешь пиво в назначенное время с друзьями.
…А продажи будут в любом случае, план все равно выполним, – продолжали они. Мы составляем планы и выполняем их уже много лет подряд, и год от года мало что меняется.
Большинство торговых представителей, с которыми я встречалась, излучали размеренность и успокоенность. И это было совсем не то, что я ожидала: энтузиазм, энергию, много новых и ярких идей.
О своем «менторе» я вспомнила именно в этот момент, когда вернулась после очередного рабочего дня с торговым представителем европейского офиса. Мой ментор не был рядом со мной, я встречалась с ним за месяц до моей командировки, но именно сегодня я вспомнила его такие важные для меня в этот момент фразы, которые объясняли мне ту реальность, с которой я встретилась здесь лицом к лицу.
Я говорю о пожилом немце, управляющем с большим стажем. В это время он курировал новые открывающиеся представительства в Европе, и я была ему коротко представлена сразу после моего выхода на эту работу, то есть за три месяца до этого европейского турне.
Наш разговор был короткий и даже не тет-а-тет.