Читать интересную книгу Жизнь длиною в лето. Часть 2 - Наталья Медведская

Кармель покачала головой. Сергей продолжил:

– Война стёрла с лица земли десятки деревень. Лес, конечно, тут тоже был. Но окопы под деревьями никто не рыл. Это теперь корни проросли сквозь останки солдат. А ещё представь: сильный взрыв, окоп завалило. Кто будет раскапывать? Шли вперёд.

– Я отправил запросы родственникам, найденных солдатиков. Если они живы, приедут в конце августа хоронить своих «без вести пропавших» по православному обряду и с воинскими почестями, – Игорь Петрович зевнул. – Ну вы тут долго не сидите, а то потом утром вас не добудишься.

– Теперь нашей гостье понятно объяснили? – поинтересовался у Кармель Николай.

Она посмотрела в одутловатое лицо Долгова и поняла: их неприязнь взаимна. Вот ничего она не знает о нём, а терпеть не может этого человека. И его антипатию к ней ощущает буквально кожей.

– Понятно, – нехотя ответила Кармель.

–Тим, проводи нас тут неподалёку, а страшновато одной, – игриво произнесла Марина.

Лена недоумённо брякнула:

– Чего тут страшного? Давай я тебя отведу в туалет.

Кармель рассмешило простодушное предложение Лены. Марина же сердито толкнула подругу в бок. Авилов усмехнулся.

– Видишь, Мариш, тебя есть кому охранять.

Девушки ушли, но брюзжание блондинки ещё долго раздавалось в ночи.

– Феликс, а можно послушать ещё что-нибудь того же автора?

Феликс посмотрел на Кармель.

– Это просьба спеть?

Кармель кивнула.

– Сашок, принеси гитару, – попросил мальчишку Феликс.

– А мои песенки послушать не желаешь? – полюбопытствовала Ира Солнцева.

– Если песенки Сукачёва, то нет.

Антон Доля что-то сказал на ухо Лине. Она отмахнулась от него и ехидно заявила Кармель:

– После Феликса споёт Ира. Мы обожаем Гарика.

Кармель развела руками.

– Ваше право. Как я уже поняла: только мой слух оскорбляют его песни.

Катя охнула:

– Кармель, ты чего вредничаешь?

Лина возмутилась:

– А у нас, значит, плебейский вкус?

– Это вы сказали, не я, – ответила Кармель.

– Что ты из себя корчишь? – пробурчал Антон и обхватил Лину за плечи, удерживая её на месте. – Подумаешь, экстрасенша. Не позволим обижать наших девочек.

– Чем я обидела? Всего-то высказала своё мнение о песнях Сукачёва. Не понимаю причины конфликта, – досадовала Кармель.

Сашок принёс гитару и вручил её Маркову.

– Не мог побыстрее. Тут девочки не сошлись во взглядах на музыку, – укорил его Феликс.

– Да я только водички попил.

Ира засмеялась.

– И, наверно, полбанки сгущёнки слопал.

Сашок облизнулся.

– Всего-то пару ложек.

Феликс сделал проигрыш. Все замолчали. Кармель поёжилась от пристального взгляда Тимура.

Простите мне растерянность мою10

Я словно прикоснулся вдруг к святому.

Я Вас люблю, Вы слышите, люблю!

Зачем Вы письма пишете другому?!

Ведь он – мой друг. И этот Ваш конверт

Направлен прямо в сердце мне кинжалом.

Любовный треугольник… Где ответ?

Горит душа неистовым пожаром.

О, нет! Я ни о чём Вас не молю,

Я не зову Вас к берегу златому.

Ноя люблю Вас, слышите, люблю!

Зачем Вы письма пишете другому?!

Я знаю, что судьба Вы не моя,

Что просто в миражи я окунулся…

Вам вечно благодарен буду я

За то, что я к святому прикоснулся.

– Спасибо, Феликс. Необыкновенно красивый романс. Отрада для души. Обязательно найду другие произведения этого автора, – с восхищением произнесла Кармель.

– Что все скуксились? А ну, Феликс, дай-ка мне, сбацаю, что-нибудь повеселей. – Тимур забрал гитару.

Ася захлопала в ладоши. Кармель, услышав первые аккорды, скривилась: так испортить прекрасный момент.

Прибыла в Одессу банда из Амура11

В банде были урки, шулера.

Банда занималась тёмными делами,

И за ней следила Губчека.

Мурка, ты мой мурёночек

Мурка, ты мой котёночек

Мурка, Маруся Климова

Прости любимого.

Кармель не стала дожидаться окончания блатной песенки, пошла к себе в палатку, шепнув Феликсу, что устала. Сашке напомнила: завтра он свободен. Она отправится в город за покупками.

В палатке Кармель долго ворочалась в постели, вспоминая обжигающие взгляды Тимура. Она не могла ошибаться: её трюк на берегу реки с расчёсыванием волос не остался им незамеченным. И дурацкую «Мурку» он запел нарочно, чтобы ей досадить. Поступил совсем, как мальчишка – значит, она сумела хоть чуточку, но сбить его столку. Неизвестно, что решил Тимур насчёт друга, Кармель же поняла сразу: Феликсу она нравится, чисто эстетически, как модель для картины.

***

Пока она ехала по травяной колее, «Нива» хоть и скользила, но шла исправно. Выезжая на грунтовку, Кармель забуксовала в огромной луже. С трудом, забрызгав машину до крыши, она выехала на дорогу. Дождь усилился. Видимость сократилась до нескольких метров. Кармель сбросила скорость до минимума, появилось полное ощущение, что машина не едет, а плывёт. В Ельню она добралась к десяти часам.

Утром Кармель проснулась от шума дождя. Капли барабанили по крыше палатки. Выглянула в окошко – серое небо низко нависло над поляной, из чёрных рваных туч тянулись бесконечные водяные нити. Она надела купальник, захватила с собой шампунь и выбралась наружу. Вода в речке пенилась от дождя. Кармель вымыла голову, окунулась, вылезла по скользкой траве на берег.

– Ты ненормальная? – услышала она голос Тимура. – В грозу нельзя купаться.

– А ты нормальный, если пришёл сюда? – огрызнулась Кармель.

– Потому и пришёл, что увидел чокнутую в купальнике, дефилирующую к речке.

– Мне нужно было привести себя в порядок. Я поеду в город. – Кармель обхватила себя за плечи.

– Для тебя важнее всего почистить пёрышки? – крикнул он вслед, злясь на эту идиотку. Как её только выпустили из дому, экстрасеншу хренову.

– Тебе какое дело, любитель блатных песенок? – огрызнулась Кармель, дрожа всем телом от холода. Оказалось: она безумно рада его присутствию.

Мокрая футбола облепила торс Тимура, давая возможность полюбоваться на его мускулатуру. Сообразив, что слишком долго его рассматривает, Кармель подхватила бутылочку с шампунем и направилась к тропинке, ведущей в лагерь. Он догнал и развернул её к себе.

– Не стоит девушке бродить в одиночестве.

Сквозь пелену дождя обрисовался еле заметный силуэт Кати.

– Кармель, неприлично девушке почти голой находиться рядом с малознакомым мужчиной.

– Кать, только не сейчас… – словно актёр в театре, чуть в сторону прошептала Кармель.

Силуэт Кати растворился в потоке воды, льющейся с неба.

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Тимур.

Кармель тряхнула мокрыми волосами и облизнула губы. Совершенно глупый трюк, но он всегда действовал безотказно.

– Слишком наигранно, дорогая Кармель. Со мной такие штучки не проходят, – засмеялся Тимур. – И вопреки своим словам притянул её к себе ближе и принялся жадно целовать мокрое лицо и мягкие податливые губы девушки.

Кармель почувствовала, что в ней разгорается тот самый пожар, о котором она читала в книгах и слышала от подруги. Её губы горели от поцелуев, а на коже каждая клеточка вдруг стала болезненно чувствительной. Тимур оторвался от губ девушки и долго посмотрел в её непроницаемо чёрные глаза. Кармель улыбалась чуть лукавой хмельной улыбкой. Мир вокруг неё кружился в водяном вальсе.

– Действительно, не стоит бродить одной, зацелуют, – хмыкнула она, запечатлела поцелуй на колючей щеке Тимура и, выбравшись из кольца его рук, быстро пошла по тропинке.

Кармель еле сдерживалась, чтобы не побежать вприпрыжку. Она чувствовала себя счастливой и необыкновенно живой, словно до этого существовала в полусне. Сейчас ей нравилось всё: серебристая пелена дождя, лохматые, чёрные тучи, скребущие брюхом по верхушкам деревьев и даже скользкая от влаги трава.

«Как много лет любовь во мне спала. Мне это слово ни о чём не говорило…», – пропела пару строк Кармель, влетая в палатку.

– Не нравится мне этот монгол, – пробурчала Катя. – Про таких говорят: себе на уме. Ты бы с ним поосторожнее.

Кармель обняла воздух на том месте, где стояла призрачная подруга.

– Зато мне он очень, очень нравится. И я ему нравлюсь. Кать, поверь, я знаю, как понять, что мужчина увлечён по-настоящему. Много раз наблюдала эти признаки. Когда он смотрел на меня… кстати, оказалось: у него не чёрные, а тёмно-карие глаза. Так вот, когда он посмотрел на меня, у него увеличились зрачки, затрепетали крылья носа, усилилось сердцебиение.

– Непохоже, что ты влюблена, – обрадовалась Катя. – Говоришь, словно доктор на приёме.

Кармель вытерлась полотенцем насухо, принялась одеваться.

– Ошибаешься, Катя. Я отметила это мельком. У меня самой сердце чуть не выскочило из грудной клетки. А как он приятно пахнет… не одеколоном, нет. Запах его кожи, вкус губ…обалдеть. Мне понравилось целоваться с ним. Никогда такого раньше не чувствовала.