– Конечно, вон ты какой приятно толстый! Я бы и сам тебя сейчас с удовольствием съел!
Варфоломей намек понял и потащил приятеля к выходу из темницы. Однако Брысь, несмотря на отчаянные мольбы желудка, бросился не к кухне, а совсем в другом направлении – промчался мимо постовых и с разбегу ткнулся в мокрый песок.
Варфоломей, ни разу не переступавший границ крепости, осторожно высунулся за ворота, пытаясь разглядеть, чем таким срочным занят его товарищ. Но с того места, где он стоял, было плохо видно, и пришлось сделать сначала шажочек, а потом еще и еще один, пока он не оказался на берегу.
– Уф! Красота!
Искатель приключений отряхнулся.
– Ну-с, теперь можно и позавтракать!
Но Варфоломей, зачарованный открывшимися просторами, не ответил. Пока к ошеломленному толстяку не вернулся дар речи, путешественник по историческим эпохам решил найти «свое» окно. Оно обнаружилось быстро, так как процарапанное ночью отверстие темным пятном выделялось на фоне белой краски.
На случай, если узник на него смотрит, Брысь приветственно помахал хвостом и уныло подумал, что молодая женщина вряд ли сможет разглядеть заключенного, раз это не под силу острому кошачьему зрению. Однако следующая мысль вернула оптимизм – зато князь увидит ее и порадуется, так что ночь, проведенная среди насекомых, не будет напрасной! К тому же выяснилось, что в казематах живут крысы-великаны! (Хотя в последнем утверждении Брысь сомневался, полагая скорее, что его новый знакомый не отличается храбростью.)
Варфоломей наконец вышел из мечтательного состояния:
– Я и не знал, что вокруг так много всего! Даже проголодался!
Брысь уже давно подозревал, что аппетит был единственной реакцией тюремного кота на любые волнения. И судя по могучим размерам, волноваться ему приходилось часто.
Приятели отправились на кухню, к заветной миске, где их ждали вкусные котлетки и молоко. Повар, с симпатией относившийся к кошачьему племени, не подвел!
(Как рассказывали очевидцы тех далеких событий, Николай Первый не жалел денег на содержание декабристов, но комендант крепости распоряжался ими по-своему, а потому заключенным доставались лишь серый хлеб да жидкая похлебка.)
Основательно подкрепившись, друзья расположились под крыльцом. Варфоломей нетерпеливо подергивал хвостом в ожидании подробностей, и Брысь поведал о встрече с девушкой, о том, как довел князя до обморока, как, не жалея когтей, процарапывал в краске отверстие, о сотнях кровожадных блох, впившихся в его несчастное тело. Хотел было начать издалека, со своих невероятных перемещений во времени, но потом рассудил, что на кухне не хватит еды, чтобы привести толстяка в чувство. К тому же пришелец из будущего боялся пропустить вчерашнюю знакомую.
Попрощавшись с Варфоломеем, Брысь заторопился прочь из мрачной тюрьмы.
Чтобы скоротать ожидание, бывший Личный Кот принялся разглядывать Дворец. Теперь он нравился ему и желтым! Где-то там находился маленький Александр. Кошачье сердце сжалось от тоски, но ненадолго – на мосту появилась фигурка в черном.
Молодая женщина о чем-то поговорила с солдатами у ворот, заплакала и направилась к берегу. Наверное, упрашивала пустить ее внутрь, догадался Брысь, а ей опять отказали.
Увидев кота, девушка немного повеселела и взяла своего утешителя на руки, но тот вдруг вырвался, принялся кружить вокруг, отбегать в сторону, мяукать, словно звал куда-то!
В груди стало горячо. Удивительный зверек обрадовался, что его поняли, помчался к крепостной стене и остановился под одним из зарешеченных окон. В нижнем углу она разглядела процарапанное в краске темное отверстие, остальное подсказало сердце…
Глава шестая.
Во Дворец!
Удалось ли молодой женщине увидеться с мужем, неизвестно, так как Брысь тактично оставил ее одну и отошел к реке. Но стояла она возле окна долго, и путешественника во времени успел сморить сон.
Снилась Любочка. Она держала на вилке сосиску и размахивала ею перед самым его носом. Брысь тянулся за лакомством, но оно отодвигалось все дальше, пока раздосадованный таким нечестным поведением кот не проснулся.
Сон оказался вещим, только сосиску заменила половинка котлеты, нацепленная на коготь Варфоломея.
– А ты осмелел! За одно утро уже второй раз из крепости выходишь!
Приятель, оправдываясь, затарахтел:
– Так я бы и не вышел! Просто тебя нет и нет, я и подумал, вдруг случилось что? Котлету вот принес, ведь обед ты пропустил! А где княгиня?
Брысь, не успевший прожевать угощение, поперхнулся.
– Какая княгиня?
– Ну, ты же говорил, что барышня – жена князя Трубецкого. Значит, княгиня.
Действительно. Просто солидный титул как-то не вязался с молодостью и невысокой фигуркой.
– Вон, у окна стоит. Ты, Варфоломей, иди! Мне ее дождаться нужно. Может, еще помогать придется.
Толстяк, в очередной раз восхитившись самоотверженностью нового знакомого, поспешил на кухню успокаивать нервы.
Наконец девушка вернулась. Глаза ее были заплаканы, но вид счастливее, чем прежде. Она присела на камень, и путешественник во времени тут же забрался к ней на колени.
Голову княгини покрывала шляпка с черными атласными лентами, завязанными под подбородком красивым бантом. Их концы шевелились от легкого ветерка и щекотали Брыся по носу. Искателю приключений ужасно захотелось подцепить одну и дернуть. Что получится?
Получилось развязать бант. Девушка, погруженная в свои мысли, шалости не заметила, открыла золотой медальон, который висел у нее на шее на длинной цепочке, и прижала к губам.
– Смотри, добрый ангел! Это мой муж, князь Сергей Петрович Трубецкой!
В медальоне оказался портрет – на пришельца из будущего внимательно и задумчиво взирал узник третьего каземата, только здесь он выглядел значительно моложе, так как вместо бороды лицо обрамляли бакенбарды, а темные кудрявые волосы были коротко острижены.
Затем княгиня достала из сумочки сложенный вдвое листок.
– Вот, прошение Государю написала. Чтобы разрешил мне следовать за мужем в Сибирь.
Географию бывший Личный Кот знал хорошо, любил крутиться на глобусе в кабинете Цесаревича, а потому так удивился, что отвлекся от ленточек. Неужели для того, чтобы отправиться далеко-далеко за Уральские горы, а потом и еще дальше, требовалось или стать мятежником, или просить разрешения у самого Императора?! Мысль получилась глубже, чем он рассчитывал, и начинающий философ в ней чуть не утонул.
Не есть ли это та самая загадочная лучшая доля, ради которой Люди против Царя выступали? Чтобы ездить, куда хочется и когда хочется? Брысь попробовал представить, что было бы, если бы Любочка не выпускала его из-под киоска? Нет, пример неудачный. Любочка добрая, ее и спрашивать-то смешно! А как же Савельич? Он никогда из своего Летнего сада не выходит! Добровольно! Что-то подсказало, что в этом слове и кроется отгадка: и Савельич, и Варфоломей сидели на одном месте по собственной воле!
А вот Брысь путешествовал, да не только в пространстве, но и во времени! И, кстати, вовсе этого не хотел! Надо же, опять запутался!
– Сегодня же пойду во дворец! Может, получу аудиенцию у Государя! – решительно произнесла молодая женщина.
Слово «аудиенция» было вполне знакомо – Брысь часто слышал его в бытность Придворным Котом и означало оно личную встречу. Княгиня собиралась во Дворец! Что это, как не перст судьбы?! Жаль, с Варфоломеем не попрощался… Еще лопнет от расстройства!
Девушка поднялась и направилась к мосту. Зверек не отставал, и она загадала: если он и дальше за ней пойдет, то все будет хорошо: и во Дворце ее примут, и разрешение на выезд дадут! С замиранием сердца молодая женщина удалялась все дальше от крепости. Ветер сорвал шляпку, и она, прощально взмахнув атласными лентами, покачиваясь и кружась, опустилась на воду. Бог с ней, со шляпкой! Главное, серо-белый кот в золотистом ошейнике бежал рядом и бросать ее, похоже, не собирался…
Глава седьмая.
Аудиенция
Уже почти оказавшись на другом берегу Невы, девушка вдруг остановилась и посмотрела вниз. Брысь тоже просунул голову сквозь чугунное плетение. У самой кромки воды стояли несколько женщин, одетых в черное. Их взгляды были устремлены на Крепость.