Карта мира в XVII в.
Я распространился в этой лекции о существенной природе английской колониальной империи ввиду того, что есть много двусмысленности как в слове «колониальная», так и в слове «империя». Английские колонии не походят на колонии, которые мы встречаем в греческой и римской истории; английская империя не есть империя в обыкновенном смысле слова. Она не состоит из народов, связанных между собою насильственно, но представляет собою в общем одну нацию, и потому она собственно не империя, а обыкновенное государство.
Это основной факт, и, желая заглянуть в будущее и узнать, способна ли английская колониальная империя на продолжительное существование, мы должны основываться на нем.
Чтобы понять прошлое, я говорил подробно о целом ряде империй, возникших как следствие открытия Нового Света, ибо к этому ряду относится и английская империя. Я сетовал, что Англию в восемнадцатом веке рассматривают большей частью как европейское государство, а не как американскую и азиатскую империю; другими словами, слишком много говорят о Великобритании и слишком мало – о Великой Британии. Этот же неправильный взгляд распространяется и на Великую Францию, Великую Голландию, Великую Португалию и Великую Испанию: они существовали в том же столетии и также прошли не замеченными нашими историками, как и Великая Британия.
Основной характерной чертой европейских государств восемнадцатого и семнадцатого столетий является тот факт, что каждая из пяти первых западных держав Европы имеет свою империю в Новом Свете. Между тем, на эту черту реже всего указывают. До семнадцатого века этот порядок вещей только еще начинался, а после восемнадцатого столетия он уже перестал существовать. Громадные, неизмеримые результаты открытия, сделанного Колумбом, развивались чрезвычайно медленно; прошло все шестнадцатое столетие, прежде чем западные нации Европы стали заявлять претензии на свою долю в Новом Свете. До конца этого столетия не существовало независимой Голландии, потому a fortiori не могло быть и Великой Голландии; Англия и Франция также не имели еще тогда колоний.
Правда, Франция замышляла уже основать колонию в Северной Америке, о чем до сих пор свидетельствует название Каролины, заимствованное от французского короля Карла IX, однако испанцы соседней Флориды помешали французам.[35] Несколько спустя основанная близ той же местности колония сэра Вальтера Ралея (Raleigh) исчезла совершенно, не оставив по себе следов. Таким образом, в течение почти всего этого столетия новые страны находятся в руках двух держав, наиболее содействовавших их открытию, – в руках Испании и Португалии, причем взоры Испании были преимущественно обращены на Америку, а взоры Португалии – на Азию, пока в 1580 году оба эти государства не слились в союз, длившийся около шестидесяти лет. Голландцы выступают соперниками из-за империи главным образом в течение семи лет, с 1595 по 1602 год; за ними, в первые годы семнадцатого века, следуют французы и англичане.
В девятнадцатом веке соперничество этих пяти держав в Новом Свете уже кончено. Оно прекращается по двум причинам: вследствие ряда войн за независимость, благодаря которым заатлантические колонии отделились от метрополий. И вследствие колониальных завоеваний Англии. Я уже описал вторую Столетнюю войну, во время которой Великая Франция была поглощена Великой Британией. Великая Голландия также потерпела значительные утраты: она должна была расстаться с мысом Доброй Надежды и с Демерарой,[36] уступив их Англии; однако Великая Голландия существует до настоящего времени: она владеет, между прочим, островом Явой с населением в девятнадцать миллионов. Падение Великой Испании и Великой Португалии произошло в девятнадцатом столетии на глазах еще ныне живущих людей. Если бы мы оценили события не столько по вызываемому ими возбуждению среди современников, сколько по их влиянию на будущее, то мы назвали бы этот момент одним из важнейших в истории земного шара, так как он служил началом независимой жизни почти всей Южной и Центральной Америки. Случилось это в 20-х годах прошлого столетия, и было результатом ряда восстаний; вникая в их происхождение, мы находим, что они были следствием удара, нанесенного Испании и Португалии вторжением Наполеона. Таким образом, оказывается, что одним из главных, если не самым главным, результатом деяний Наполеона было падение Великой Испании и Великой Португалии и установление независимости Южной Америки.
Следствием всех этих могучих переворотов – о которых, я полагаю, лишь немногим из вас что-либо известно – является то, что западные державы Европы, за исключением Англии, были снова отторгнуты от Нового Света. Конечно, это только приблизительно верно. Испания до последних лет XIX века владела Кубой и Порторико, Португалия имеет обширные владения в Африке, Франция начала основывать новую империю на севере этого материка. Тем не менее мировое положение этих четырех держав существенно изменилось. Они опять стали преимущественно европейскими государствами, какими были, прежде чем Колумб перешел Атлантический океан. Я докажу вам сейчас на двух примерах громадность этих перемен. Испания в семидесятых годах пережила тревожные дни. Она изгнала Бурбонскую королеву и временно испробовала республику. Это, без сомнения, важная перемена на Пиренейском полуострове, но она вызвала удивительно мало возбуждения в остальном мире. Случись что-либо подобное в восемнадцатом или семнадцатом веке, потрясение было бы ощутимо в значительной части планеты: каждая территория, от Мексики до Буэнос-Айреса, от тропика Рака и до тропика Козерога, вероятно, была бы охвачена восстаниями и междоусобицами. Точно так же бедствие, постигшее недавно Францию, разразись оно в восемнадцатом веке, потрясло бы реку Св. Лаврентия, Великие озера Северной Америки и Миссисипи и повлияло бы на политику князей Декана и долины Ганга, а может быть, нарушило бы равновесие всего Индостана. Между тем теперь катастрофа ограничилась одной Францией: в других местах земного шара она возбудила сочувствие, но не затронула интересов. Итак, мы видим, что в семнадцатом и еще более в восемнадцатом веке Новый Свет был связан совершенно своеобразно с пятью западными европейскими державами.
Эта связь видоизменяет и определяет все бывшие в этом периоде войны и договоры, все международные сношения Европы. В предыдущей лекции я указал на то, что происходившая в этих двух столетиях борьба между Англией и Францией останется для нас непонятной, если мы будем обращать внимание только на Европу, ибо воюющими сторонами были собственно две мировые державы – Великая Британия и Великая Франция. Теперь я прибавлю, что в истории этого периода мы должны всегда читать вместо «Голландия», «Португалия», «Испания» – «Великая Голландия», «Великая Португалия» и «Великая Испания». Я утверждаю также, что этот порядок вещей исчез: испанская империя, а в главных своих чертах и португальская и голландская империи последовали за французской. Но Великая Британия сохранилась. Она одна пережила целое семейство империй, получивших начало вследствие влияния, оказанного открытием Нового Света на строй и политические идеи Европы. Всем этим империям грозили различные опасности, которых до настоящего времени избежала одна только Великая Британия. Но и она испытала удары, и до сих пор ей грозят опасности. Поэтому-то перед нами открывается великий вопрос будущего: в состоянии ли Великая Британия настолько видоизменить свою неудовлетворительную конституцию, чтобы избежать падения?
Лекция 4
Старая колониальная система
Я уже заметил, что, сравнивая древнюю греческую колонизацию с новою системой, мы можем первую назвать в известном смысле системой естественной. Однако и новую систему можно тоже рассматривать как естественную. По понятиям греков, государство должно по самой своей сущности быть небольшим, и, следовательно, перенаселение, с их точки зрения, может быть урегулировано только путем основания другого государства. Но разве есть что-нибудь противоестественное в противоположном взгляде на государство, как на организм, способный к беспредельному росту и расширению? Зрелый плод падает с дерева и дает начало новому дереву, это вполне естественно; но разве менее естественно превращение желудя в огромный дуб с сотнями сучьев и тысячами листьев? Милет, окруженный городами-братьями, напоминает нам о первом методе растительного размножения; Англия, разрастающаяся в Великую Британию, напоминает о втором.
А между тем должно же было быть нечто неестественное в той системе, против которой сто лет назад возмутились колонии Англии, а несколькими годами позже – колонии Испании и Португалии.
Дело в том, что идея простого расширения редко была понимаема и проводима в жизнь.