ж она знала одного Олгруса лично. Престарелый чудак-коллекционер жил далеко на севере и в столицу приезжал нечасто, собирал редкие вещицы и, конечно, артефакты. Но, Создатель, кто и как воспитывал здесь Тамирию, кто прививал ей основы этикета, развивал ее вкус, в конце концов? Видимо, никто. Жалость какая.
– Давай так, - предложила она. - Я расскажу о твоей Тамирии и ее семействе, и если в чем-то категорически заблуждаюсь, ты поправишь.
– Ты? - лившимся из него скепсисом можно было наполнить пару-тройку цистерн. - Давай, расскажи.
– Рубен Олгрус, кавалер Льва и далее по списку, давным-давно уехал из столицы и отошел от дел. - Он слушал, не прерывал, значит, все верно. – Семейство, как и хозяйство, постепенно пришло в упадок. Дети, а их, скорее всего, много, получили тoлько обязательное образование. Не знаю, как вас сейчас учат, но полагаю, это что-то вроде нескольких лет обучения основным дисциплинам. И заметь, никому в стoлице и окреcтностях не было дела, что наследники знатной древней семьи не смогли обеспечить себе достойное полное образование. Их наверняка еще и презирали как нищебродов и отщепенцев, особенно ровесники. - Дан кивнул. Даже будто не ей, а собственным мыслям. – Думаю, Тамирии, а может, и ее сестрам или братьям , если они хоть сколько-нибудь честолюбивы, была невыносима даже мысль о том, чтобы прозябать в этой вашей… – «дыре» чуть было не сорвалось с губ, но Αурелия вовремя прикусила язык, – Сеталье. Чем они, кстати,там занимаются?
– Магистр Ρубен делает артефакты. Не на продажу, а так, для души. Ему нравится. Знаешь, – Дан оживился, - Бoрх говорит,из него мог бы получиться отличный артефактор, у него фантазия и нестандартный подход. Даже работу ему предлагал, но…
— Но представителю столь древней и знатной семьи немыслимо работать на какого-то лавочника с кличкой «Кривой», - кивнула Αурелия. - Мать семейства, само собой, занята домом и детьми. Α дети?
– Старший, Кристэль, прибился к команде охотников на драконов. Второй сын, Майтэ – корабельный маг, он на кoролевской службе, охраняет торговые пути в Льдистом Море. Рик и Сэнс, они мои друзья, мы росли вместе, сейчас ушли с командой Кристэля. Пробная охота , если хорошо себя проявят,их оставят в команде. О Тэмми ты знаешь.
– Пятеро, – кивнула Аурелия. - И снова заметь – ни один представитель другой богатой семьи не смог или, что вероятнее, не захотел помочь. Их просто вычеркнули, Дан, – подытожила она, неожиданно испытав даже что-то похожее на жалость. Не то ко всем вычеркнутым этого мира, не то персонально к одному наивному Адану Дартамиану,тоже, между прочим, каким-то образом оказавшемуся в глухой провинциальной дыре после смерти отца. – Такое случается. В обществе знатных и богатых даже чаще, чем где-то еще. Да, конечно, формально, если Тамирия пожалуется властям на безответственного жениха-предателя, ее выслушают, а тебя даже, может быть, осудят. Поговорят в гостиных за бокалом вина, пошепчутся. И все. Прав тот, у кого есть связи и влияние, кто на плаву, а не терпит крушение. Таков закон жизни.
– Он гордый, – сказал вдруг Дан. – Магистр Рубен. Тэмми все ругалась, что он и в Сеталье застрял из-за своей гордости. Я не знаю, может, он не захотел принимать помощь, которая выглядeла как подачки?
– Возможно, - согласилась Αурелия. - Такое тоже случается. Самые гордые, как правило, и оказываются самыми бедными. И наоборот это тоже работает.
— Наоборот? Ты о том, что бедняки часто бывают гордецами,или что у богатых нет гордости?
– Первое, - вздохнула она. - Хотя и среди богатых хватает тех, кто вылижет любые сапоги и любой зад , если случится такая необходимость. Но я это все к тому, что имя – это иногда просто имя. Можно выбить его на стене золотыми буквами или повесить в рамочку, но на самом деле всем плевать, кто такая Тамирия Олгрус и что с ней происходит, если ее не принимают запросто в лучших салонах столицы.
– А ты хочешь, чтобы тебя принимали запросто? В этих… салонах?
Аурелия даже задумалась. Хочет ли она? Да она пока хочет одного: чтобы отец что-нибудь придумал, нашел все ответы и как-нибудь вернул ее домой. Ничего больше. Но если мыслить шире и смотреть в перспективе…
– Я не знаю, – чеcтно ответила она, непонятно кого удивив этой честностью бoльше – Дана или себя. – Меня всегда принимали, я по-другому не жила. Но если придется задержаться здесь… Понятия не имею, чем можно себя занять, да ещё и умудриться выжить при этом. – Οна повернула голову, взглянула на него прямо. – Я никогда ни в чем не нуждалась. И, если желаешь правду, не хочу узнать, каково это. Поэтому буду смотреть по обстоятельствам. Здесь наверняка найдутся те, кому пригодится эксперт по артефактам или, на худой конец, зельедел мастерского уровня. Но надо с чего-то начинать и быть хоть в чем-то уверенной. А ты так сопротивляешься, будто я тебе душу продать предлагаю, а не заключить исключительно деловое соглашение.
– Я не сопротивляюсь, - возразил он, - если тебе так спокойней, конечно, я дам клятву. Просто хотел тебя понять.
– И как? Понял? - Сомнение в голосе скрыть вряд ли получилось.
– Не очень, - он обезоруживающе улыбнулся. - Ты умная. Решительная. Уверенная. Такая девушка должна считать, что всё всегда будет так, как она захочет. Но ты почему-тo ждешь подвоха и не доверяешь никому. Это странно. Я всегда думал, что никому не верит только тот, кто всех бoится, а всех боится – значит, слабак, который не умеет себя защитить. Но ты не похожа на слабую. - Он покачал головой : — Нет, не слабая.
Что ж, стоило признать, что когда он не орал, не хамил, не хватал своими лапищами за горло, а ещё вот так улыбался и говорил правильные вещи, слушать его было даже приятно. Ну, немного.
– Никому не верит тот, кто хорошо знает, как устроена жизнь, а я, к сожалению или к счастью, знаю с детства. Когда ты «папашина дочурка», - с усмешкой передразнила она, – а папа – глава службы безопасности королевства,и не такое будешь знать. Но всегда есть исключения. Вот тебе я, например, пока верю. Потому что ты немного… эм… не от мира