Старт был назначен ровно на полдень по местному времени. Президент-Император некоторое время колебался, прежде чем разрешил использовать гвианский космодром — некоторые из приближенных считали, что такая важная экспедиция должна отправиться в космос с одной из площадок на священной американской земле. Яйцеголовые очкарики, отвечавшие за проект, утверждали, что близость космодрома к экватору обеспечит условия, приближенные к идеальным. В конце концов повелитель снова подбросил золотую монетку. «Марс» — Гвиана, «Хейткрафт Первый» — Америка. Выпал «Марс». В конце концов, Гвиана тоже была американской землей, густо политой кровью героических солдат-марсопоклонников и их успешно уничтоженных врагов. Опять же, не мешает напомнить красным бразильцам по южную сторону границы, кто здесь хозяин.
Сам Президент-Император МАССИ, Ательстан Хейткрафт, наблюдал за действом, находясь на борту своего флагмана, линейного корабля Англо-Саксонского Императорского Флота «Кинг Пенда», который покачивался на волнах Карибского моря у берегов Гвианы и демонстрировал флаг Империи откровенным врагам и ненадежным союзникам. Таким образом властелин Севера Северной Америки и других земель пытался соблюсти некий здоровый баланс между значимостью момента и скучной рутиной. Конечно, корабли на Марс отправляются не каждый день, но у Империи так много побед и достижений, что даже Президент-Император в бесконечном могуществе своем не может присутствовать сразу и везде одновременно. Поэтому старт марсианского звездолета ему пришлось пропустить. Ничего страшного. Когда герои МАССИ доберутся до Красной Планеты и доложат об успехе, он будет там, возле пульта связи, чтобы принять доклад. И когда они вернутся на Землю — тоже. Он будет встречать их у трапа. Наверно.
Журналисты сделали последние снимки; астронавты в последний раз сверкнули белоснежными улыбками и поднялись по трапу; инженеры из наземной команды задраили внешние люки и доложили о готовности; ведущая одного из центральных телеканалов, любимица Империи, прокричала в камеру что-то невразумительное и разбавила это доброй порцией воздушных поцелуев; зрители на трибунах натянули заранее розданные защитные очки; из динамиков, репродукторов и громкоговорителей принялись доноситься сигналы обратного отсчета; лидеры враждебных держав, втайне от всех сидевшие перед экранами в своих бункерах и кабинетах, кусали губы или локти — кто во что горазд…
— Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… зажигание…
Из титанических дюз нацеленной в небо гигантской ракеты ударили языки пламени, сопровождаемые клубами дыма — после чего корабль медленно, но уверенно оторвался от земли — и от Земли тоже.
— Это великий день, господа. Он войдет в историю! — Ательстан Хейткрафт все-таки не удержался от исторической фразы, которая войдет в историю или как минимум в имперские учебники истории — и, как истинный солдат, приподнял не пошлый бокал с вином, а свою старую армейскую фляжку. Чтобы сделать добрый глоток, ему пришлось запрокинуть голову и зажмурить глаза — солнце стояло в зените. Поэтому самое интересное Президент-Император пропустил.
Корабль взорвался на высоте примерно в полтора километра. Поскольку двигатель космолета питался от ядерного реактора, мощность взрыва, по разным оценкам, составила от семнадцати до двадцати одной мегатонны беллонита. Из гостей и работников космодрома не выжил никто, даже сотрудники ЦУПа в подземном бункере. Ударная волна трижды обогнула земной шар — но если в Африке или Азии ее заметили только отдельно взятые сейсмологи и сейсмографы, то в Гвиане и ее окрестностях последствия так или иначе заметили почти все. Целые города и деревни были сметены с лица Земли, а радиоактивные осадки выпали даже на северных берегах Амазонки. Число жертв и разрушений традиционно не поддавалось подсчету. Дежурные офицеры на бразильских станциях раннего предупреждения совершенно справедливо решили, что бесноватые американские марсофашисты нанесли первый удар и приказали поднять в воздух стратегические бомбардировщики. Обстановка прояснилась, а приказ об отмене поступил, когда первая волна стратегов находилась в считанных километрах от границы. Таким образом, только чудо спасло планету от долгожданной атомной войны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Правительство коммунистической Бразилии заявило официальный протест и потребовало компенсацию за ущерб. Правительство МАССИ дало ответ в духе легендарного американского полководца, окруженного в врагами в лесах на германской границе, но в сумрачных кабинетах за кулисами высоким сторонам кое-как удалось договориться. Гвиана была объявлена непригодной для жизни. Часть населения Империя эвакуировала на всевозможные карибские острова; десятки тысяч неверных подданных нашли убежище в той же Бразилии и других соседних странах. Но были и другие — десятки тысяч людей, отказавшихся покинуть родные руины по той или иной причине или брошенных на произвол судьбы — и судьба их на долгие годы скрылась под мрачной завесой тайны.
Причину взрыва достоверно установить не удалось. Техническая неисправность? Ошибка одного из инженеров или астронавтов? Вражеская диверсия? — все может быть.
Что же касается Президента-Императора Ательстана Хейткрафта, то его, обгоревшего и получившего дозу, успешно выловили из воды, где он оказался после того, как ударная волна перевернула его линкор вверх дном. Лучшие врачи Империи несколько недель боролись за его жизнь и наконец-то спасли.
— Десять лет жизни я вам гарантирую! — жизнерадостно сообщил главный хирург, когда властелин МАССИ наконец-то открыл глаза. — А будете добросовестно принимать таблетки — может и все двенадцать!
— А я рассчитывал как минимум еще на пятьдесят, — прошептал император. — Столько всего надо успеть, прежде чем Марс призовет меня к себе… Марс… Похоже, мы неверно истолковали знаки. Он пока что не хочет нас видеть.
— Значит, Антихтон? — поспешил уточнить стоявший у царской кровати один из чудом уцелевших соратников — один из тех, кто изначально голосовал за Антихтон и потому в тот день не допущенный на почетные трибуны, где навсегда осталась вся «промарсианская» партия.
— Антихтон, — подтвердил властелин МАССИ. — К счастью, у нас есть запасной космодром и запасной проект… а уж сколько у нас запасных астронавтов!
Запасных астронавтов действительно было много, поэтому императору никто не посмел возразить.
Глава 7. У нашего берега самое теплое море
— Ну и жопа, — заметила Кассандра Барриентос, хотя всего несколько лет назад благовоспитанная девушка из хорошей католической семьи ничего подобного себе не позволяла. — Что вы на это скажете? — Она развернула газету, на первой полосе которой красовался аршинный ядерный гриб и такой же аршинный заголовок: «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ НАД ГВИАНОЙ!»
— Да посрать как-то, — равнодушно пожала плечами Туяра Иванова, хотя всего несколько лет назад не сумела бы составить подобную фразу на английском языке. — Дерьмо происходит. — Туяра только что вернулась из далекой северной страны, где насмотрелась на столько смертей и взрывов, что катастрофа в столь же далекой Южной Америке не произвела на нее ни малейшего впечатления.
Матильда Чан и вовсе промолчала, занятая изучением новой игрушки. Наученная горьким опытом в джунглях Острова Черепов, где ей пришлось противостоять могущественным врагам с одним дамским пистолетиком, сегодня Тильда-Смерть перед отправлением на очередное задание старалась вооружаться самыми крупными калибрами. Вот и сейчас, она вертела в руках огромный трофейный пистолет неизвестной системы, который сменяла на пачку сигарет у одного из морских пехотинцев в гавани.
Солдаты продолжали прибывать. Гавань Брум-сити, что в Северо-Западной Австралии, и окрестные пляжи были усеяны десантными и транспортными кораблями. Войска выводили из Таиланда так поспешно, что точки сбора не были подготовлены должным образом. Поэтому высаживались на родной земле где попало и как попало. Кассандра, Матильда и Туяра добрались до Брума на небольшом гидроплане. Когда самолетик уткнулся в прибрежный песок, счетчик горючего показывал даже не ноль, а отрицательные значения. Ближайший старший офицер записал их имена, после чего приказал не путаться под ногами и ждать дальнейших распоряжений, которые придут когда-нибудь. На данном этапе девушки не имели ничего против, поскольку на борту самолета оставались приличные запасы еды, напитков и даже холодильник на атомной батарейке. Кассандра ухитрилась раздобыть свежие газеты, после чего три доблестных пилота скинули промасленные комбинезоны, разлеглись под крылом и принялись загорать. Больше им ничего не оставалось делать.