7 июня 1940 г. в Латвию входят войска Красной армии. Эмигрантскую газету «Сегодня» закрывают, в квартире Пильского устраивают обыск и изымают рукописи из домашнего архива. Поскольку незадолго перед этими событиями Петр Пильский пережил инсульт и находился в парализованном состоянии, он избежал ареста и депортации. В декабре 1941 г. Пильский скончался в своей рижской квартире, из которой не выходил последние полтора года.
А.А. Суворин-младший
Эпоха «Серебряного века» ознаменовалась, в частности, невиданным доселе расцветом публицистики, появлением большого числа качественных газет и журналов, как регионального, так и всероссийского масштаба. Профессия журналиста, особенно центральных газет, становится очень востребованной и хорошо оплачиваемой. Времена газетчиков-«щелкоперов» канули в небытие. На их место пришли высокообразованные молодые журналисты, из которых многие по происхождению были евреями. Среди них отметим для примера только тех, о ком речь пойдет ниже — инженера Осипа Дымова (выпускник Петербургского лесотехнического института), социолога Соломона Полякова-Литовцева (выпускник Парижской высшей школы социологических исследований), адвоката Аминада Шполянского (Дон Аминадо), имевшего диплом юридического факультета Киевского университета, и самого Илью Марковича Троцкого, выпускника Екатеринославского высшего горного училища.
Первой крупной русской газетой, с которой И.М. Троцкий стал сотрудничать, была «Русь» — газета кадетского толка, основанная А.А. Сувориным. Последний был младшим сыном русского медиамагната, крупнейшего деятеля русской культуры второй половины XIX — начала XX вв., представителя консервативно-охранительского направления Алексея Сергеевича Суворина45. Вполне возможно, что попал И.М. Троцкий в «Русь» благодаря протекции Осипа Дымова, который после знакомства с ним в Вене стал рекомендовать его как журналиста своим российским знакомым. Например, в одном из своих зарубежных писем к В.Ф. Боцяновскому, заведовавшему в газете «Русь» с момента ее основания отделом литературно-критического фельетона, он интересовался:
Нужен ли «Руси» корреспондент из Вены? Я мог бы указать
на сотрудника венских газет (больших) Илью Марковича (sic!)
Троцкого, т Wien XX Wallersteinstr. 2146.
Младший Суворин был личностью весьма незаурядной. В отличие от своего старшего брата Михаила Алексеевича Суворина, главного редактора (с 1903 г.) правоконсервативной газеты «Новое время», он придерживался либеральнодемократических взглядов. Такого же направления были издаваемые им газеты «Русь», «Молва», «Маленькая газета» и юмористический журнал «Серый волк». Помимо издательского дела Алексей Алексеевич под псевдонимом Алексей Порошин писал статьи по вопросам внутренней и внешней политики, театра и искусства. Еще А.А. Суворин увлекался изучением восточных методик самосовершенствования и безлекарственных методов оздоровления и считается пионером отечественной науки о лечебном голодании. Им было опубликовано немало работ на эту актуальную и по сей день тему, из них наиболее известны «Оздоровление голодом и пищей», «Лечение голоданием», «Практика голодания». Во время Гражданской войны А.А. Суворин участвовал в первом белогвардейском Кубанском походе и в 1919 г. выпустил книгу с резкой критикой Добровольческой армии, после чего был из нее изгнан и уехал в Югославию. Там, в Белграде, его сводный брат Михаил Алексеевич Суворин возобновил печатание газеты «Новое время», ставшей типичным профашистским изданием с выраженным антисемитским уклоном47.
В дореволюционной России слова «нововременец» и «русскословец» были нарицательными, олицетворяя противоположные в идейном плане направления общественной активности — консервативно-охранительское и либеральнодемократическое. В эмиграции, однако, два некогда весьма известных журналиста-русскословца — И. Колышко (Баян) и С. Орем, оба хорошие знакомые И.М. Троцкого, сотрудничали с «Новым временем». Сергей Иванович Орем даже состоял в редакции этой газеты (о С.И. Ореме и его переписке с И.М. Троцким в 1960-х см. ниже). Но А.А. Суворин был убежденный демократ и для газеты своего брата ни в каком качестве, по всей видимости, не подходил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Жизнь Алексея Алексеевича Суворина в эмиграции не задалась: материально он очень нуждался, и по ложному доносу издателя одной из своих книг о лечебном голодании, не желавшем платить авторский гонорар нищему эмигранту, был посажен в тюрьму. В тюрьме А.А. Суворин начал курс голодания, чтобы «помолодеть, обновить свои стареющие силы».
На 35-м дне голодания ему была дана возможность защищать самого себя в суде. Он выиграл процесс, но продолжил свой курс голодания до 42 дней. Результаты были поразительными и получили широкую огласку, после чего А.А. Суворин развернул активную деятельность по пропаганде своего метода лечения голоданием. Он переписывался с десятками тысяч читателей, которые по его методике самостоятельно лечились от самых разнообразных заболеваний. В середине 1930-х А.А. Суворин поселился в Париже, где продолжал активно популяризовать свои теории. В 1936 г. он, в частности, выступал с публичными лекциями о лечении без лекарств. Умер А.А. Суворин, отравившись в номере одного из парижских отелей светильным газом.
Г.С. Петров
Сотрудничество И.М. Троцкого с «Русью» продолжалось недолго. По его утверждению, газету Суворина-сына в 1905 г.
прихлопнули навсегда за напечатание трех очерков А. Амфитеатрова под заглавием «Семья Обмановых»48,
— хотя на самом деле «навсегда» газета была закрыта в 1908 г., когда И. Троцкий уже работал в сытинском «Русском слове». Как вспоминал Троцкий, когда он в 1906 г.:
приехал из Вены в Петербург в качестве корреспондента «Ноес винер Тагсблат», <...> пришла на мысль идея написать несколько статей о тогдашних русских настроениях <также> и в русской печати в оценке «иностранца». Поместил я несколько фельетонов и в «Русском слове» под экзотическим псевдонимом Генрих фон Дельвег49.
Фельетоны «иностранца» обратили на себя внимание петербургской и московской прессы, а моей скромной персоной заинтересовался покойный писатель-священник Г.С. Петров, находившийся в зените писательской славы. Я стал частым гостем в его гостеприимном и культурном доме50.
В другой, более поздней статье51 Троцкий уже с подробностями вспоминает, где он встретил Григория Петрова и как это знакомство изменило его жизнь.
Статьи и публичные выступления, овеянные легкой дымкой «крамолы», восторженно воспринимались молодежью. <...> репутация радикала и воспитателя детей великого князя Константина Константиновича значительно содействовали популярности Петрова. Обратили на него внимание В.М. Дорошевич — фактический редактор «Русского слова» и И.Д. Сытин, привлекшие его к постоянному сотрудничеству в газете. <...>
В одном из <литературных> салонов меня представили Григорию Петрову. Его внушительная внешность — на редкость красивого мужчины, простота и обаяние сразу покорили мое сердце. Случайно мы одновременно оставили салон и по пути домой разговорились. Помнится, я рассказывал своему спутнику о Вене, где прожил несколько лет, о встречах с Артуром Шницлером, Хуго фон Гофманисталем, Стефаном Цвейгом и другими австрийскими писателями, представителями так называемой группы «детерминистов»52, произведения которых и литературное влияние сказывалось уже и на творчестве русских символистов53.
Едва ли миновала неделя после знакомства с Г.С. Петровым, как мною получено было приглашение отобедать у него на дому в ближайшее воскресенье. <...>
Ровно в назначенный час поднимаюсь по лестнице к квартире Григория Петрова на Васильевском острове. <...> В гостиной, кроме хозяина дома, его жены и малолетнего сына, сидел пожилой человек, по-видимому, <...> гость, пришедший раньше меня. Григорий Спиридонович представляет меня жене, называет имя сына и потом с улыбкой говорит: