– Нужно уходить. Прямо сейчас. Откроем отвлекающий огонь. Жгите огненный порошок – побольше дыма. Ветер как раз в их сторону.
Удалось уйти, хоть и с большим трудом. Навайцы не рвались их преследовать, а может, просто не хотели лезть в едкий дым от огненного порошка.
– Видели, как их дым отпугнул, мой господин? – спросил нагнавший Хекта Прозек.
– Конечно. Это же я и придумал.
– Надо сделать такой, чтобы серы было побольше. Как раз для подобных случаев.
– Вот и займись. Назначаю тебя еще и командиром алхимического отряда.
Армия патриарха снова воссоединилась уже дальше, на востоке. Отосланная туда пехота весь день вступала в стычки с королевскими наемниками. Те дожидались своих хозяев, Хект не стал лезть на рожон.
Но и навайцы тоже не спешили.
– Война будет долгой и изматывающей, если не случится ни одной битвы, – сказал Титус Консент.
– Эта долгая и изматывающая война уже идет. Вот уже несколько лет эти люди разоряют земли друг друга.
– Мы можем превратить эти края в пустыню.
– И тогда Господь полюбит нас еще больше. Ясное дело.
Редферн Бехтер, слушая их разговор, хмурился. Он и сам был старым циником, но такие беседы попахивали ересью. В поисках поддержки он оглянулся на Мадука, но глава личной охраны лишь пожал плечами. Богословские диспуты в его обязанности не входили.
– Проявлять неуважение к умственным способностям патриарха – это не ересь, сержант, – заявил главнокомандующий, – не богохульство. Это даже неповиновением назвать трудно. Мы же выполняем его приказы, просто иногда сомневаемся, правильно ли он расслышал глас Божий, нашептывающий ему в ухо.
Однако старого вояку это объяснение не успокоило. Всю свою жизнь он служил Господу и церкви.
– Тех, кому мы велели укрыться в холмах, беспокоят создания Ночи, – сказал он.
– Каким образом?
– Устраивают всякие мелкие каверзы. Пока, во всяком случае. То вино скиснет, то пиво выдохнется, то осы налетят, то лошадей кто-то распугает.
– А где у нас принципат Делари? Он ведь сюда раньше нас должен был добраться, я его первым отправил.
– Я его отослал в Кастрересон, – пояснил Бехтер. – Решил, что вы не захотите подвергать его опасности.
– Конечно же. Вот проклятие! Нет, ты все правильно сделал, просто неудачно получилось. Я хотел расспросить его, почему вдруг Ночь на нас внезапно ополчилась.
– Так ли это? – спросил Консент. – Готов поспорить, что нашему неприятелю она причиняет столько же неудобств.
После наступления темноты стычки прекратились. Навайцы разбили лагерь и шатры поставили как можно теснее. Значит, Ночь действительно донимала обе стороны.
После полуночи явилось нечто могучее. Амулет обжег запястье Хекта. Повсюду разнеслось ужасающее зловоние. Лошади и мулы рвались с привязи.
Главнокомандующий вызвал Драго Прозека.
– Пришла очередь фальконетов.
Спустя десять минут грохнула первая пушка. Одного выстрела оказалось достаточно.
Ощущение чьего-то незримого присутствия тут же пропало. Артиллеристы доложили, что слышали перед выстрелом торопливое шуршание, будто кто-то удирал в испуге.
Потом началась суматоха к западу от стоянки. Вспыхнули огни, послышались приглушенные вопли.
Но вскоре все стихло.
– Пусть несколько пушкарей останутся на страже, – велел Хект Прозеку. – Стрелять можно без моего особого разрешения, только пусть не расходуют зря огненный порошок и заряды на воображаемых чудищ.
Прозек кивнул с мрачным лицом. Он-то прекрасно знал, что артиллеристы, когда они на взводе, будут сначала стрелять, а уж потом, если уцелеют, беспокоиться, не разгневается ли главнокомандующий.
Хект отправился в палатку, которую наспех соорудили для него телохранители, но выяснилось, что поспать ему вряд ли удастся.
В углу, едва различимый в полумраке, сидел Кловен Фебруарен.
– Я думал, вы нас покинули, – сказал Хект.
– Я всегда поблизости. Где-то рядом. А ты наловчился убивать Орудия.
– Их проще убивать, чем людей, – эмоций меньше.
– Отныне вокруг тебя всегда должны стоять заряженные фальконеты.
– Неужели?
– Ночь тоже понимает, что тебе проще убивать ее создания, чем людей. Но не понимает, что джинна уже выпустили из бутылки и назад его не загонишь. А она еще не успела оправиться после того случая, когда человек научился пользоваться огнем.
Пайпер кивнул. Он страшно устал, а до рассвета оставалось меньше, чем хотелось бы.
– Вы вечно объявляетесь накануне каких-нибудь ужасов. Что нам грозит на этот раз?
– На этот раз ничего, я просто мимо проходил. Хотел предупредить тебя: будь осторожнее с Изабет. Она оказалась в трудном положении. Ей нужно показать, что она что-то делает, но что – этого ни она, ни ее военачальники не знают. В своей Диреции они к такой войне не привыкли. Там они знают, кто их враг. Да и местные чуть что не переходят на другую сторону.
Хект ни о каких предательствах и вероломстве не слышал – разве что подобное случалось тут во время тех мелких междоусобных войнушек, которые прекратились в Коннеке после вторжения гролсачцев и арнгендцев.
– Ничего такого тут не было.
– Еще будет. Вы берете крепости и города, и они присягают на верность Безупречному и церкви, но стоит им почуять твою слабость, мигом переметнутся.
Об этом Хект не подумал. Волшебник прав: коннектенцы присягали Броту вовсе не из любви к Безупречному V.
– Разумно.
– И еще один совет. Если что-то задумал – действуй быстро. Грядут большие перемены. И отлавливай всех попадающихся по пути артесипейцев. Это они виноваты, что воскресают создания Ночи. Они – третья сила в этой войне, коннектенцам не друзья, но помогают им, потому что их главный враг – ты.
– Почему?
Старик склонил голову и словно бы задумался о чем-то.
– Им нужно убить тебя ровно по той же причине, что и всегда. Определенные Орудия уверены, что именно ты послужишь их уничтожению.
– Но все мои столкновения с Ночью начинались с того, что нападала именно она.
– Забавно, да? Получается, что Ночь сама навлекает на себя несчастье, стараясь его предотвратить.
– Но ведь подобное случается везде и всегда, разве нет? То там, то тут какой-нибудь герцог, князь или граф, стремясь опередить противника, первым наносит удар.
– Везде и всегда, – усмехнулся Фебруарен. – И зачастую именно так и следует поступать – бей первый, пока они не ударили, чтобы опередить тебя.
– Я устал, а вы, как обычно, изъясняетесь весьма туманно. Так что я пошел спать. А вы можете по-прежнему оставаться на своем наблюдательном посту.
– Ехидничаешь? Интересно, – ухмыльнулся старик, все его зубы до единого были на месте, несмотря на почтенный возраст. – Валяй. Побуду твоим ангелом-хранителем.
Рано утром главнокомандующий получил известие: свежие силы – очередная порция рекрутов, прибывших на сорок дней из Фиральдии, – атаковали Белый Город (поскольку никто им этого не запретил), прорвавшись через проломы в стенах в Новом городе. Защитники не были готовы к штурму, и теперь патриаршие воины бесчинствовали на улицах Кастрересона.
– Нужно обуздать их, пока жажда наживы не передалась и офицерам, – сказал Хект.
– А что же неприятель? – спросил Титус Консент.
– Вести скоро дойдут и до них. И тогда им придется решать: бросить Кастрересон на произвол судьбы или помчаться туда на помощь?
– Если нам удастся захватить Изабет, мы полностью овладеем ситуацией.
– Да. Но я бы на это не рассчитывал.
Хект решил отходить к Белому Городу. Наемники-пехотинцы иногда напоминали о себе, но в серьезное сражение не ввязывались. Рыцари ехали следом, все еще надеясь воспользоваться своим преимуществом и пустить в ход кавалерию. Вскоре подул ветер, а после полудня начал моросить дождь, почти сразу перешедший в ледяной ливень. До оборонительных сооружений, спешно воздвигнутых для защиты от конницы, солдаты Пайпера добрались довольно скоро.