Читать интересную книгу Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

В действительности же большинство «кротов» (как стали называть их с легкой руки писателя Джона Ле Карре) перешли на сторону врага по куда более прозаической причине: стали жертвами шантажа или собственной алчности.

Скажем, сотрудник вашингтонской резидентуры КГБ Сергей Моторин попался на банальнейшей торговой операции — он обменял ящик водки из посольского магазина на музыкальный центр у торговца, агента ФБР. Фотографии обмена были своевременно продемонстрированы Моторину, и майор начал работать на ФБР (впоследствии расстрелян).

Полковник ГРУ Александр Филатов, майор КГБ Борис Южин, сотрудник Института США и Канады Владимир Поташов угодили в американские сети и совсем уж в пикантной ситуации — их «взяли» на женщинах.

Но даже если поверить в идиллические рассказы о «борьбе с коммунизмом», необходимо признать: после 1991 года никаких идейных причин предавать у «кротов» не осталось. Какие, к черту, идеи, если сам президент Ельцин оказался таким крутым антикоммунистом, что бедному старику Рейгану на его фоне остается только надеть комсомольский значок. А всемогущий и зловещий КГБ и в родной стране не пинает только ленивый.

«Кроты» 90-х не делают политических заявлений, ибо причины измены кроются теперь совсем в другом.

В чем? Попробуем разобраться, проследив судьбы некоторых из «новых русских душепродавцев».

ПРОВАЛ «МЕДВЕДЯ»

В марте 1994 года в российских изданиях промелькнула информация: органами контрразведки арестован гражданин, обвиняющийся в работе на немецкую спецслужбу БНД. Ни фамилии шпиона, никаких других «установочных данных». Впрочем, у германской разведки сомнений относительно личности арестованного быть не могло. В Бонне слишком хорошо знали своего агента Бэра (в переводе — «Медведь»), майора ФСБ Владимира Лаврентьева.

То, что задержанный и Бэр одно и то же лицо, стало окончательно ясно в августе 1995-го, когда Главная военная прокуратура официально заявила, что дело по обвинению гр-на РФ Лаврентьева Владимира Александровича по статье 64, пункт «а» Уголовного кодекса РФ (измена Родине) передано в Военную коллегию Верховного Суда.

Владимир Лаврентьев начал свою службу в органах КГБ в 70-е. С отличием окончив Высшее училище КГБ (ныне — Академия ФСБ), он попал в структуру военной разведки. Судьба бросила Лаврентьева в Группу советских войск в Германии (ГСВГ), в один из многочисленных особых отделов.

Видимо, нет нужды объяснять читателям, прошедшим армию, кто такие особисты. Особисты же за рубежом отличаются от отечественных коллег разве что повышенной бдительностью и зарплатой в валюте.

Вернувшись на Родину, Лаврентьев продолжал работать по специальности в Третьем управлении КГБ СССР (теперь Управление военной контрразведки ФСБ РФ), а в 1988-м вновь отправился в уже знакомые места, в гэдээровский городок Эберсвальд.

По официальной чекистской версии, первый вербовочный подход к Лаврентьеву был сделан в начале 1991 года, когда Германия уже объединилась и местная спецслужба БНД чувствовала себя на Восточных землях вполне комфортно. Проанализировав ситуацию, немцы поняли, что слабое место контрразведчика — деньги, офицерского жалования на все расходы явно не хватало.

К Лаврентьеву был «подведен» его старый знакомый, бывший сотрудник «Штази». Чекист, разумеется, не знал, что «коллега» уже давно сотрудничает с БНД, поэтому «случайная встреча» не вызывала у него никаких подозрений. Разгрворились. В беседе выяснилось, что оба порядком напуганы происходящим в Союзе, развалом органов.

Вскоре немец пригласил старого приятеля на рюмочку шнапса. Как опытный профессионал Лаврентьев должен бы сразу же насторожиться: с чего вдруг такой интерес к его скромной персоне? Но он приглашение принял.

Долгой игры не последовало. Лаврентьеву сразу предложили за свободно конвертируемую валюту передавать БНД закрытые материалы ГБ.

За три года Бэр снабдил своих кураторов массой секретных бумаг и данными о многих сотрудниках госбезопасности в Германии, провел десяток конспиративных встреч с разведчиками.

Вернувшись в Москву, он не терял связи с новыми хозяевами. Сведения отправлял в ФРГ разными путями, даже обычной почтой. Как утверждал один из офицеров Главной военной прокуратуры, дошло до того, что Лаврентьев специально выезжал в Прибалтику на встречу с операторами.

Что же вывело российских контрразведчиков на след Бэра? Сами они предлагают поверить в версию «логического просчета». Дескать, БНД совершила определенную ошибку, которая и была мгновенно засечена Москвой. Однако любой воспитанник Лубянки отлично знает: чтобы зафиксировать просчет службы противника, следует иметь источник внутри нее.

Есть и другая версия: Лаврентьев начал пить и, будучи сильно под мухой, унес со службы сверхсекретные бумаги. Их хватились, он объяснился, но все равно попал под колпак.

Чекисты — тоже люди. Многие из них даже курят. Наверняка пара-тройка (хотя бы в терорганах) склонны к гомосексуализму. Есть и те, кто любит прикоснуться к бутылке. Но вряд ли одно это заставило ФСБ взять Лаврентьева в разработку.

Как бы там ни было, в марте 1994 года майор Управления военной контрразведки ФСБ был задержан своими коллегами. Обыск, проведенный на квартире, подтвердил все подозрения. У Лаврентьева были найдены фотопленки с копиями закрытых документов, инструкции по правильному пользованию шпионской техникой, сама техника — блокноты с тайнописной бумагой, дискеты с шифрограммами, ключи к шифру, миниатюрная фотокамера. И деньги. Много денег.

«Двойник» особо не упирался — пошел на контакт со следствием, рассказав все и назвав фамилии.

Помощь правосудию была учтена — 16 августа 1995 года Военная коллегия Верховного суда приговорила гр-на Лаврентьева В. А. к десяти годам заключения с конфискацией половины всего имущества, с лишением воинского звания и государственных наград. Очевидцы отмечают, что Бэр вел себя на судне вполне спокойно. Чувствовалось, что он заранее знал, чем кончится процесс.

Десять лет — для предателя в погонах срок более чем несерьезный. И уж тем более несерьезна упомянутая в приговоре причина подобной мягкости — наличие несовершеннолетнего сына. Просто всегда следует помогать следствию. Особенно, если другого выбора не остается.

Из беседы с начальником Управления военной контрразведки (УВКР) ФСБ генерал-полковником Алексеем Моляковым:

— Военной контрразведкой в 1992 году разоблачены 11 агентов иностранных служб из числа российских военнослужащих. Вербовочные возможности разведок существенно возросли. Наряду с совершенствованием технических средств иностранные спецслужбы расширяют использование различных традиционных каналов сбора информации. Многократно увеличилось и количество разведывательных поездок иностранных дипломатов в районы важных военных объектов.

ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СПРАВКИ: в 1994 году резко повысилась эффективность противодействия СБ разведывательно-подрывным устремлениям иностранных спецслужб. Разоблачены 22 агента из числа российских граждан, в частности бывший руководитель Главного управления Министерства оборонной промышленности Синцов и сотрудник НИИ ВМФ Финке ль. Пресечены попытки 18 граждан РФ инициативно передать секретные материалы сотрудникам зарубежных разведок.

За истекший период предыдущего, 1993 года органами ФСБ были задержаны по обвинению в шпионаже 20 граждан России.

ДЕНЬГИ ДОРОЖЕ РОДИНЫ

Последний раз экономического советника посольства РФ в Париже видели пятничным вечером 24 июля 1992 года. Он вместе с женой Натальей и 14-летней дочерью Ольгой не торопясь прогуливался рядом с посольским домом на улице Декамп.

Первой тревогу забила старшая дочь советника, живущая в Санкт-Петербурге. Она безуспешно пыталась найти отца, дабы выяснить, что ей делать с «Волгой», купленной Ощенко в Бельгии и отправленной пароходом в Питер. Это было 26 июля. После недолгих поисков 28 июля представители посольства обратились с заявлением в полицию.

«Фольксваген» Ощенко с дипномерами обнаружили только 5 августа. Машина сиротливо стояла на аэропортовской стоянке в Орли, а ее хозяин с семьей был уже очень далеко — в Англии. И просил политического убежища.

Конечно же, Виктор Ощенко был никаким не дипломатом, а самым настоящим рыцарем плаща и кинжала. Находясь в Париже с 1985 года, он занимал пост заместителя по линии НТР (научно-техническая разведка, она же НТР). До этого полковник успел побывать в Англии, где также работал по линии НТР.

Коллеги по резидентуре утверждают, что он был жутким подхалимом и обожал пускать пыль в глаза. По этой причине руководство весьма ценило разведчика. Заслуживала одобрения и его общественная деятельность. Он состоял в многочисленных комиссиях и приобрел репутацию ретрограда, не принимавшего политику демократизации. Многие не любили Ощенко. Они не могли представить себе, что этот пламенный трибун станет предателем.