Случайный Пермский успех бессовестно раздутый в огромную победу и заливший его участников дождем высоких наград, раздразнил ставочные и фронтовые самолюбия, и начался шалый полет к Волге, приведший к Уральской катастрофе и определивший все остальные неудачи и бедствия.
Это была не стратегия, не управление армиями, а нечто невообразимое по своей легкомысленности.
Красных сбросили со счетов; о возможности их нового появления на фронте забыли (хотя знали, что у красных в центре России имеются готовые резервы) и весь фронт, как ошалелый, понесся к Волге. Все фронтовые полководцы наметили себе призы Казань, Симбирск и Самару и ни о чем больше не думали; еще менее думала Ставка и Лебедев о том, что составляло их священный долг, а именно об обеспечении шедшей операции и о будущем.
В начале своего знакомства с этим периодом войны я упрекал Гайду, Пепеляева и Ханжина за этот малый поход, и только перед уходом из Министерства нашел оставленные Степановым в ящике стола копии директив этого периода, даваемых армиям Лебедевым.
Я остолбенел тогда, прочитав с каким сумасшедшим упрямством и повелительной настойчивостью Лебедев требовал от армий быстроты движения вперед и какие непосильные он ставил задачи.
Для его практической безграмотности это было совершенно понятно; его обер-офицерскому горизонту не было дано видеть, куда и на что он тащит вымотанные зимним походом армии; отдавая свои хлесткие директивы, он даже не представлял себе, как это все осуществляется на самом деле и как отзывается на войсках.
Он и его помощники швыряли по карте войсками и армиями с такой же легкостью, как переставляли изображавшие их булавки; все остальное было ниже их юпитерских горизонтов и должно было осуществляться теми, что сидели ниже их. А так как сидевшие были также малограмотны в большом военном деле, то и понятно к чему все это привело.
О правильной организации армии совершенно забыли, предоставив фронту развиваться и разрастаться совершенно автономно. Полки делались самостоятельно дивизиями, дивизии корпусами, корпуса - армиями, а Ставка все это принимала к сведению и утверждала. Развитие организации, огромные штабы и тылы требовали людей и на фронте начались мобилизации, объявляемые всеми, кто хотел; каша получилась несосветимая, но никаких мер по упорядочению этого организационного и мобилизационного кабака принято не было, - Ставка считала, что это не ее дело. Все это и привело к тому, что к началу 1919 года фронт переполнился массами совершенно небоевого элемента и дошел до непомерной числительности в 860 тысяч ртов или, как их называли, "ложек" (в противопоставление штыкам). Что это был за элемент, явствует из того факта, что Сибирская армия, числившая в июне 350 тысяч ртов, отошла к Тюмени в составе 6 тысяч штыков.
Для ставочных юпитеров правильная организация была парой пустяков; только полевой инспектор артиллерии понимал, что такое организация, и выполнил колоссальную организационную работу, дающую возможность справляться до сих пор со всеми катастрофами и потерями и поддерживать артиллерию в весьма сносном состоянии.
Работа Прибыловича - это работа настоящего мастера своего дела и талантливого организатора, вполне достойного того высокого поста, который он занимает.
Формирование резервных частей было поручено профанам и очковтирателям, провалившимся преимущественно на боевом фронте; они пытались восстановить свое реноме и широко развили те приемы, которые всегда были у нас в таком ходу и заключались в уменьи обмануть начальство и блеснуть внешностью, спрятав и замазав все внутренние недостатки. Вместо полевого обучения и внутренней дисциплины блистали опереточными формами, оркестрами музыки и натаскиванием частей в церемониальном марше.
Все било на эффект и на быструю отмену. Правда была не в ходу. Когда командир одного из корпусов, генерал Сукин, захотел заставить обратить внимание верхов на отвратительное снабжение фронтовых частей и вывел почетный караул для встречи Адмирала без штанов, т. е. в том виде, в котором ходили все солдаты корпуса, то его отрешили от командования и все время держали потом в немилости.
Процветали за то конвой начальствующих лиц, ставочные и штабные сотни, разные техническая команды и тыловые учреждения.
Общее бессилие Омской власти распространялось и на фронте. Зимние успехи распоясали суровую дисциплину первого периода войны. Распухнувшие штабы блистали великолепными поездами; фронт стал заполняться семьями; строгие порядки постепенно рассосались; воцарилось штабное засилье, сибаритство.
В конце концов на одного бойца появилось девять тыловиков и никто не обращал на это внимания. Ставка величественно это игнорировала, хотя ей, как голове военного управления, надлежало понимать, что установившиеся на фронте порядки недопустимы и обратят армию в негодные для боя таборы, причем в общей каше исчезнут те настоящие боевые элементы, которые при правильной организации будут стальной, непреоборимой силой.
Сама Ставка разрослась в нечто чудовищное по своим размерам и совершен не соответствовавшее той ничтожной положительной работе, которая там производилась. По наружности работали много, по своему, усердно и добросовестно, но, по неопытности с малыми практическими результатами. Продуктивнее других отделов работал отдел Дежурного Генерала, более определенный по своим функциям и подобравший большие кадры старых опытных работников.
Оперативная работа сводилась к составлению сводок, к разного рода статистике и к мелочному вмешательству в действия армий, состояния которых Ставка не знала, в местности, описания которой в Ставке не было и при условиях, которые ставочные младенцы и представить себе не могли, сидя в Омске.
Наиболее роскошно развились такие паразитные, а при отсутствии строгого надзора, гнусные учреждения, как контрразведка и разные осведомления, создавшие громоздкие, дорогие и вредные для чистоты нашего дела организации. У них нет даже того уменья и той профессиональной добросовестности, которыми отличались наши старые охранные учреждения и их штатные агенты; зато все скверные стороны прежнего восприняты полностью.
Настоящей контрразведки и истинной борьбы с агентами большевизма у нас нет; все делается на показ, чтобы удовлетворить начальство, проявить деятельность и оправдать расходы, достигающие чудовищных размеров; в Омске у меня не проходило недели, чтобы от меня не требовали десятки миллионов рублей на расходы по контрразведке (расходы бесконтрольные, поверяемые и утверждаемые ближайшим начальством, что и дает простор всевозможным злоупотреблениям, и требует особо опытного и тщательного надзора со стороны старших органов).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});