для неловкого разговора с попечителями. "Начните с того, что я недоволен", - написал он. "Я значительно отстаю в финансовом плане". Он был готов продать "произведения искусства, драгоценности, акции", но даже в этом случае ему нужна помощь в решении "более краткосрочной проблемы с денежными потоками". По его словам, Мортимеру требовалось "10 миллионов долларов в ближайшее время и, возможно, еще 10 миллионов долларов". Это, пообещал он, и есть "МАКС".
Частично проблема, по его словам, заключалась в том, что он был так занят работой на благо семейного бизнеса и вынужден был "вести жесткую игру с Ричардом и Джоном", что вызывало стресс и, возможно, было не самым продуктивным использованием его энергии. "Я годами работал в Purdue по значительно заниженной, по моему мнению, стоимости по сравнению с тем, чего стоит мое время", - написал он. "Я теряю деньги, работая в фармацевтическом бизнесе". Он предположил, что заем может быть "отражен на трастовых счетах как заем/помощь членам семьи, но не конкретизирован". Он не хотел, чтобы все члены семьи знали о его проблемах. "Я не хочу слышать мнения моих братьев и сестер по этому поводу, и мне не нужен дополнительный стресс из-за этого. Мне нужно, чтобы все разрешилось", - написал он. "Это должно произойти, вопрос только в том, сколько ДРАМЫ потребуется для этого". Он отметил, что "исторически" его отец был "более чем готов помочь мне".
Дэвид Саклер с презрением относился к своему кузену Мортимеру. Его семья была более бережной в отношении денег. Это было предметом гордости. Его дядя Джонатан хвастался тем, как мало денег он тратит; Дэвид шутил, что в гардероб Джонатана "за десять лет не было вложено ни доллара". Когда Дэвид женился и захотел купить квартиру побольше, Ричард выразил свое неодобрение, и Дэвид отправил отцу и матери эмоциональное письмо. "Я понимаю, что у папы не очень хорошо с электронной почтой, поэтому он может это не прочитать", - написал он, но ему хотелось "высказать некоторые мысли". Он много работал, чтобы "управлять семейным состоянием", и это было нелегко. "Помимо того, что я заставляю себя добиваться высоких результатов, я работаю на начальника (отца), который мало понимает, чем я занимаюсь". Вместо того чтобы поддержать его усилия, Ричард охарактеризовал его работу как "ужасную, плохую, дерьмовую, дрянную, сломанную, в упадке" или любым другим уничижительным термином, который вы захотите бросить в мой адрес". Дэвид признал, что часть его работы заключалась в "управлении отцом". Он был "правой рукой Ричарда во всем" и неустанно работал, чтобы "сделать семью богаче". Это может показаться простым, сказал Дэвид. Но это "буквально самая тяжелая работа в мире".
По словам Дэвида, в семье Саклеров были определенные патологии, которые передавались по наследству. Его дед, Рэймонд, "заложил модель поведения, которая очень ранит. Удерживая деньги над головами людей и заставляя их работать на семейные предприятия, он мог оказывать огромное влияние". Сам Ричард неоднократно говорил, что ненавидит такую динамику, отметил Дэвид. И все же Ричард ожидал полной преданности семейному бизнесу, а пытался контролировать расходы Дэвида. Дэвид не хотел "жить как Мортимер-младший или его братья и сестры", - ворчал он. "У меня нет жизненных целей в виде самолета, яхты или чего-то подобного". Он просто хотел иметь дом побольше! Кроме того, даже Ричард летал на частном самолете, и никто не укорял его за это.
"Я как папа", - написал Дэвид. "Я выстоял ради семьи и принял на себя стресс, который за этим последовал. Я принял манипуляцию, чтобы работать над своими целями и помогать семье". Большинство Саклеров, отметил он, так не поступали. На самом деле большинство Саклеров были похожи на Мадлен: они преследовали свои собственные интересы вне фармацевтической индустрии и вели жизнь, которая не имела никакой видимой связи с опиоидами, кроме того, что получали от них субсидии. Брат Мадлен, Майлз, работал программистом в Калифорнии; ее сестра, Клэр, тоже была режиссером. Дочь Ричарда Ребекка была ветеринаром. Другая его дочь, Марианна, несколько лет проработала в компаниях Purdue и Mundipharma, но в конце концов прекратила работать ("У нее нет карьеры и, скорее всего, никогда не будет", - заметил Дэвид) и теперь жила в доме стоимостью 12 миллионов долларов в районе Пасифик-Хайтс в Сан-Франциско. Один из внуков Мортимера, Джеффри, чья мать, Илин, до сих пор входит в совет директоров Purdue, открыл в Нью-Йорке популярную сеть ресторанов под названием Smith.
Но наследники Мортимера были сосредоточены в основном в Лондоне. Саманта, его дочь от брака с Джери Уиммер, вышла замуж за предпринимателя, занимающегося кофейным бизнесом, и приобрела за 26 миллионов фунтов стерлингов дом в Челси, который ранее принадлежал актеру Хью Гранту и кинопродюсеру Джемайме Хан. Саманте очень понравился дизайн в стиле ар-деко, и она взялась за восстановление дома с большим уединенным садом в первозданном виде 1930-х годов. В доме жил сын Мортимера от третьего брака, Майкл Саклер, который, как и Мадлен с Клэр, занялся кинобизнесом и основал компанию по финансированию под названием Rooks Nest Ventures, в честь семейного поместья в Беркшире. Офисы компании располагались недалеко от площади Сохо. Сестра Майкла Марисса основала, по ее словам, "некоммерческий инкубатор" под названием Beespace, который поддерживал фонд Малалы и другие проекты. Марисса не любит термин "филантроп", сказала она журналу W. Она предпочитает думать о себе как о "социальном предпринимателе". Она делала "социальные инвестиции", выступала с программными речами и говорила на непроницаемом языке корпоративных слов.
Когда Ричард Саклер заканчивал медицинскую школу, Феликс Марти-Ибаньес пытался внушить ему, что он будет пользоваться уважением в жизни, потому что носит фамилию Саклер. Сейчас это было еще более верно, и, пожалуй, нигде так не было, как в Лондоне. В Соединенном Королевстве это имя было повсюду. Здесь было здание Саклера в Королевском колледже искусств, образовательный центр Саклера в Музее Виктории и Альберта, комната Саклера в Национальной галерее, зал Саклера в Лондонском музее, павильон Саклера в Национальном театре, студия Саклера в театре "Глобус". В 2013 году галерея Serpentine была переименована в Serpentine Sackler, а на состоялось торжественное открытие, организованное журналом Vanity Fair и мэром Нью-Йорка Майком Блумбергом (который был другом семьи). Один из витражей в Вестминстерском аббатстве был посвящен Мортимеру и Терезе. Он был оформлен в прекрасных красных и синих тонах с изображением печатей Гарварда, Колумбийского университета, Нью-Йоркского университета и других получателей щедрой помощи семьи. "M&T Sackler Family", - гласила надпись на витрине. "Мир через образование". Стремление Саклеров наклеить свое имя на любое завещание,