на отказы с её стороны. Но она не любила ранить других, хотя всегда была ранена другими.
Темноволосая отставила тут же свой стакан на стол и решила, что всё-таки пора поговорить. Его чувства не должны быть задеты.
— Энди, — тон сменился на слегка жалостливый, но уже отстранённый, — мы уже об этом говорили. Ты и я — только друзья. Помнишь?
— Мне нельзя сделать тебе комплимент? — спокойно спросил.
— Можно, но я чувствую себя неловко. Потому что… — и в голове не была найдена причина точная. Сказать, что это выглядит жалко, значит, задеть его чувства. Так нельзя.
— Недостоин тебя? — ехидно хмыкнул в ответ, но это лишь защитная реакция.
— Нет, это не то, что я хотела сказать. — Провела нервно вдоль волос, взгляд опустился в пол, — Энди, я не хочу портить наш вечер. Это ведь выпускной. Один на всю жизнь.
— Ребят, чего стоите? — их разговор прервали подошедшие Камилла и Калеб. Подруга даже по опущенным глазам поняла, что тут попахивало чем-то серьёзным, а раз Тереза ёжилась, значит, хотела избежать всего сейчас, — Калеб, — она посмотрела на парня.
Ему хватило всего пары секунд, и он нарушил тишину:
— Тереза, пойдём потанцуем! — как будто ничего и не случилось, Калеб потребовал танца прямо сейчас. Та пугливо вложила в предложенную ладонь свою ручку и отошла от Камиллы и Энди, которые тоже засобирались на танцпол.
— Спасибо, — прошептала темноволосая, только его руки скованно легли на её талию, — ты спас нас от невыносимого диалога. Ни он, ни я не готовы к нему.
— Послушай, раз у нас есть минут пять на приватный разговор, то я хочу тебе кое-что сказать. — Калеб смотрел куда-то в сторону, будто ему противно обращаться к ней.
— Так говори, — прошептала в ответ.
— Мне тяжело видеть, как ты раз за разом разбиваешь его сердце. В этом зале куча девушек, которые испытывают симпатию к нему, признаются в этом, но он выбрал тебя, такую недосягаемую. — Голос звучал грубовато, хотя понятно, почему. Он защищает друга и его чувства. Но Тереза по праву не должна быть главной злодейкой.
— Я его не привязывала к себе, и он об этом знает.
— Но при этом ты играешь с ним, Тереза. — Наконец глаза ожесточённо обратились.
— Нет, и никогда этого не хотела. Я бережно отношусь к его чувствам, потому что знаю, какой добрый и отзывчивый он человек. Грустно знать, что ты такого мнения обо мне.
— Он мой друг, и я многое о нём знаю.
— А ты знаешь, что я ему говорила, что встречаюсь с другим?
— Но ведь больше не встречаешься, — Калеб сейчас так просто сдал Камиллу. Понятно, что она ему может рассказать всё, что угодно. Поэтому Тереза не стала её судить за это, они с Калебом очень близки.
Серые глаза опустились на пол, внимательно наблюдая, как их ноги переминаются с места на место. Танец не приносил должного удовольствия, больше был похож на допрос, пока без пристрастий.
— Калеб, представь, что ты с Камиллой расстался, как быстро ты пойдёшь к новой девушке? На следующий день? Или на следующей недели? Ведь всё так просто…
Подобное сравнение заставило его задуматься. Потерять Камиллу он не может, одна только мысль ранила до глубины души. И тут дошло, вдруг через эту боль может проходит сейчас Тереза. Потеря мамы, потеря любимого. Всё и сразу.
— Извини, — уже более чутко произнёс, — Просто он мой друг, и я очень беспокоюсь за его чувства. Не злись только, — слегка потрепал её по плечам, музыка сменилась на резкую и танцевальную.
— Ничего страшного, — устало улыбнулась в ответ, этот вечер вымотал её, только начавшись.
Ещё двадцать минут она простояла около стенки, наблюдая за происходящим. На сцену иногда выходили то учителя, то выпускники. Толкали речи, плакали, пели, танцевали. Было занимательно смотреть, но… Она ещё раз оглядела своё платье: такое красивое, можно сказать, шикарное. И оно-то должно находиться в тени, у стеночки.
Энди больше не подходил, сначала минут пять разговаривал с Калебом, иногда поглядывая на неё, а затем и вовсе скрылся из виду. Она догадывалась, что могла быть объектом их беседы, но так даже лучше. Пусть друг ему чётко и строго определит рамки, пусть он наконец уже поймёт, что к чему.
Один раз к ней подходил парнишка, лицо которого казалось знакомым, приглашал на танец, но темноволосая лживо скинула всю вину на больную ногу, якобы каблуки не позволяют. Потом подошла Камилла, понимая причину грусти своей подруги, умело развеселила, но затем произнесла:
— Мы ещё давно запланировали после выпускного поехать на вечеринку к Энди. Он их редко устраивает, но тут всё же решился. И…
— Он не хочет, чтобы я ехала? — усмехнулась в ответ Тереза, предположив худшее.
— Нет, он ничего не сказал. Просто у вас натянутые сейчас отношения. Мы можем поехать, я рада тебе всегда, но разорваться не могу. Завтра у нас с Калебом годовщина.
— Помню, — горько хмыкнула, глядя на свои скрещенные пальцы, — ты можешь ехать, я не обижусь. Передай Калебу, что он получит, если обидит мою подругу.
— Энди что-нибудь передать? — понизила голос.
— Нет, не хочу сейчас думать о нём. — Отмахнулась темноволосая.
— Ладно, тебя подбросить? До дома?
— Нет, я сама доберусь, не волнуйся. Обязательно повеселись.
— Хорошо, как доберёшься до дома, напиши мне или позвони. Буду волноваться, ты ведь моя звёздочка, — и она крепко обняла её, стараясь передать всю силу и энергию тактильно. Сердце разрывалось.
— Шуруй давай, — толкнула в сторону выхода из актового зала.
— Не прощаюсь, мы ещё должны в кино сходить. Только ты и я, никаких парней.
Как только они расстались, Тереза не сразу направилась к выходу. Путь она держала к женскому туалета, надо было привести в порядок макияж, если что-то пошло не так. Там она быстро управилась, и уже через пять минут клацала каблучками по коридору. Сумочка завибрировала. Наверняка это Камилла пишет, она любительница в подробностях докладывать всё, что происходит на каких-либо вечеринках. Хотя доехать так быстро они точно не могли.
Долго ещё тебя ждать? — суть этого сообщения она долго не могла уловить. А отправитель, ну, конечно, ясно, кто. Гарри. Сегодня, на удивление, слишком разговорчив.
Вглядываясь в каждую букву сообщения, она раз за разом обдумывала его посыл. Может ошибся? С этим вопросом в голове Тереза открыла дверь. Свежий поток воздуха слегка ударил по лицу, приводя в себя. Глаза скользнули по ступенькам. Взбиралась по ним она при помощи Энди, тогда его сильная рука была опорой. Выдохнула, не торопясь идти по ним, ещё раз поглядела на сообщение.
Почувствовав взгляд