Проходя мимо Фредерика и Эдмунда, изумленных до последней степени, он вдруг протянул руку, вооруженную боевым пистолетом.
Раздался выстрел.
Эдмунд упал на руки брата.
— Ах! — вскричал герцог. — Над нами проклятие!..
— Ура! Ура! — вопил Красноглазый. — Месть! Месть!.. — Он с торжеством потрясал своим черным пиратским знаменем.
VII
На стоянке. — Бухта Надежды. — Отплытие «Леоноры». — Планы Фредерика Биорна.
Эдмунд почти сию же минуту вскочил на ноги.
— Ничего, брат, все слава Богу, — сказал он. — Я даже не ранен, кажется.
Эдмунда осмотрели. Оказалось, что пуля, ударив ему в грудь, встретила алмазный знак ордена Св. Людовика, пожалованный ему на прощанье французским королем в награду за его службу во французском флоте. Этот орден выхлопотал для него и для Олафа министр Шуазель, когда герцог Гаральд отозвал обоих своих сыновей на родину.
К великой радости молодого человека, орденская звезда оказалась неповрежденной, ее сохранили крупные алмазы, которыми она была осыпана.
Падение Эдмунда произошло единственно от страха, овладевшего им при неожиданном выстреле: он думал, что пуля попадет в его брата и убьет его наповал.
Радость обоих братьев, что они оба живы и невредимы, была омрачена лишь неприятным открытием, что их смертельный враг существует на свете, а вовсе не погиб, как они думали.
Однако это открытие не заставило их отказаться от предпринятой экспедиции.
— Когда мы узнаем доподлинно, что сталось с дядей Магнусом, — сказал Фредерик, — тогда мы вернемся и примемся за Надода, чтобы на этот раз уничтожить его окончательно. Но до тех пор пусть он поживет на свете, делать нечего.
Братья полагали, что им нечего бояться Надода, что он не станет преследовать их среди полярного льда.
Простояв несколько дней в Исландии и присоединив к экспедиции одного врача-француза по имени Леблон, жившего на этом острове, оба корабля пошли в Гренландию. Герцог Фредерик нарочно взял себе в корабельные медики такого человека, который был привычен к холодному климату и, следовательно, мог перенести трудности и тяготы полярной экспедиции.
«Леонора» должна была провожать «Дядю Магнуса» до тех пор, покуда не будет для него выбрана зимняя стоянка. Шхуне нужно было познакомиться с нею для того, чтобы успешно выполнить впоследствии порученное ей дело. Она должна была служить звеном, связывающим экспедицию с остальным миром.
План герцога задуман был превосходно и резко отличался от всех прежних неудачных попыток проникнуть к Северному полюсу.
Фредерику Биорну были неизвестны средства и способы, употребленные его дядей Магнусом, но он был уверен, что эти средства были вполне достаточны, потому что Магнус Биорн почти достиг успеха и отправил Розевеля за помощью в Розольфсе. Герцог Гаральд отказал в просимой помощи по причинам, которые были неизвестны его сыновьям, вследствие чего Фредерик Биорн считал своим долгом загладить то, что он считал виною покойного герцога.
Молодой герцог понял, что для успеха предприятия необходимо, подвигаясь вперед, оставлять позади себя пункты, снабженные всевозможными запасами: одеждой, топливом, пищей для людей и животных. Таким образом, путешественники, встретив какое-нибудь неодолимое препятствие, получали возможность отступить вполне благополучно и найти для себя верное убежище.
С этой целью покуда «Дядя Магнус» только еще строился, шхуну «Леонору» посылали в Гренландию уговориться с одним эскимосским племенем относительно содействия экспедиции на неопределенный срок. На этих людей, на их выносливость и знание местных условий можно было положиться вполне.
Герцог Фредерик, зная из отчетов розольфских моряков за несколько столетий о переселении морских птиц на зиму к Северному полюсу, намеревался подробно расспросить эскимосов об этом загадочном факте.
Начальниками эскимосов, согласившихся помогать экспедиции, были два молодых человека — Готшальк и Рескиавик. Весь отряд эскимосов должен был состоять из пятидесяти человек.
Готшальк и Рескиавик с частью своих товарищей были заранее привезены в Глазго и посажены на «Дядю Магнуса». Об этом мы, впрочем, уже упоминали вскользь.
По прибытии в Гренландию оба корабля были радостно встречены нанявшимися эскимосами. Так как розольфцы долго не приходили, то эскимосы начали уже терять надежду на заработок. Восторгу их не было пределов, когда они увидали, в каких шубах щеголяют их товарищи, приехавшие на «Дяде Магнусе». Они стали рассчитывать, что и им дадут такие же прекрасные подарки.
Простояв несколько дней и приняв на борт эскимосов, которых разделили на два отряда, «Дядя Магнус», провожаемый «Леонорой», вышел в море при громких приветствиях собравшейся толпы.
Корабли направились к северу. Они последовательно прошли мимо Шпицбергена, мимо земли Мельвиля и мимо так называемых Ледяных берегов, потому что они освобождаются ото льда и снега всего на каких-нибудь пять или шесть недель в году.
Герцог Норрландский велел держать курс по прямой линии на север, предполагая, что лишь в этом направлении он может отыскать дядю Магнуса, по всей вероятности, умершего на границе земли обетованной, которую он отыскивал и нашел.
Исследовав до реки Меккензиевой все верхние берега, омываемые Ледовитым океаном, Фредерик Биорн вернулся назад, обогнув мыс Ледяной, Шпицберген и снова проехал мимо северного берега Гренландии, отыскивая там для себя зимнюю стоянку. С этим нужно было торопиться, так как был уже сентябрь.
Наконец Фредерик отыскал небольшую бухту, которую назвал бухтой Надежды. Она находилась под 82° 70' северной широты и 6° 22' восточной долготы.
Бухта была окружена высочайшими утесами, которые защищали ее от всех ветров. Более удобную стоянку трудно было и найти.
Простояв сутки с «Леонорой», Фредерик Биорн на следующий день отослал ее обратно, приказав командиру ее, нашему старому знакомому Биллю, явиться в бухту следующей весной и привезти надлежащее количество всяких припасов.
Матросы шхуны и клипера были связаны между собою узами дружбы и родства. Немудрено поэтому, что и те, и другие с тоскою готовились к предстоящей разлуке — быть может, навсегда.
Прощание вышло трогательное. Матросы «Леоноры» плакали, не скрывая своей жалости к товарищам, идущим на всякие опасности, но матросы «Дяди Магнуса» крепились, не желая показаться слабыми.
— До свиданья! До свиданья! — долго кричали друг другу остающиеся и уходящие. «Леонора» ушла.
VIII
Друг Фриц и моржи. — Воспоминание. — Перелет птиц. — Море льдов. — Начало зимовки. — Эдуард Пакингтон. — Наем эскимосов. — Белые медведи.
Только что успел Фредерик Биорн приготовить все для зимней стоянки, как на море показались первые льдины. Экипаж клипера приветствовал их от души, потому что они означали для него средство продолжать предприятие. По другую сторону равнины, ограничивавшей бухту, снова начинался Ледовитый океан, по которому можно было на санях проехать пространство в два градуса длиною.