— Ну, уж нет!
— Ты не понял, что происходит? Пусть это происходит со мной в тайге, но не в городе, который мне дорог, и не с теми людьми, которых я люблю.
Деев вздохнул.
— Ну и что такое случилось? Завтра поедем, поищем отель. Что с того, что Хант от тебя смотался? Я бы сам смотался на его месте. Надо еще вызволить твой каблук и приделать его обратно.
— Ты опять ничего не понял. Хант, конечно, мастер сматываться от женщин, но чтобы вместе с отелем — такого я за ним не припомню. Артур, этот мир рушится вокруг нас. Мы его рушим. Ты и я.
— Я? — удивился Артур. — Я тут ни при чем. Я тихо сижу, пишу дневничок. Это ты ведешь себя, как бандитка. Лучше спи, ладно? Я пойду писать в ванную, выключу свет. Хорошо?
С замиранием сердца Мира ждала, когда зашумит вода. Когда постояльцу на каком-нибудь этаже приспичит сходить в туалет или освежиться под душем. Она боялась, что пес услышит скрип половиц. Туфли с отломанным каблуком валялись под кроватью. Мира обулась и поняла, что где-то подвернула ногу. Абсолютная тишина изредка прерывалась шорохом страниц в ванной комнате. Графиня сползла с кровати, аккуратно отворила дверь и протиснулась щель. Ползком, на четвереньках она добралась до лестницы. В старом доме скрипело все, даже перила. Здесь надо было делать не гостиницу, а тюрьму, из которой нельзя убежать. Графиня замирала на каждой ступеньке, пока не достигла третьего этажа, и припустилась вниз, сломя голову. Она помнила, что видела на бульваре телефонные автоматы, но фонари не горели, пришлось пробираться на ощупь. Не горел свет даже в окнах домов. На узкой улочке у гостиницы, прежде заставленной машинами, валялось только колесо от старого мотоцикла. На углу у бульвара графиня провалилась в ров, и вымазалась грязью.
«Не может быть?» — удивилась она. Фонари не горели даже на бульваре. Половина деревьев была спилена, решетка ограды отсутствовала, в северной части неба полыхнуло зарево, осветило низко висящую тучу. Летняя духота стояла в воздухе, из-за поворота выезжала машина. Графиня пригляделась. Такие машины она видела лишь в фильмах о войне. Графиня удивилась и на всякий случай прижалась к стене. Грузовик проехал мимо, она увидела свастику на бортах и вспомнила, что по ночам кино не снимают. Запах гари, смешанной с дерьмом, непохожий на запах павильонных декораций, долетел до нее с ветром. Ужас обуял графиню до глубины души, дыхание сбилось, ноги перестали гнуться в суставах. Вслед за грузовиком проехал мотоцикл с коляской, не заметив ее бледный лик на темном фоне стены.
Мира кинулась назад к отелю, но дверь оказалась заколочена досками.
— Откройте! — закричала она, и ударила по доске кулаком. «Отель Камелия» прочла она вывеску и мелом написанный текст на доске: «Уехал к Мари. Эмиль. 31-го мая 44 года». — Нет! — испугалась Мира. — Не надо так! Не надо так со мной…
Она ринулась во двор соседнего дома, но он оказался закрыт. Она ринулась к дому напротив и напоролась на доски и камни, торчащие из земли. Она еще раз угодила в яму и еле выбралась из нее. «Ханни еще не родился, — дошло до Миры. — Куда я иду? Зачем я иду? Кому я нужна, если Ханни пока еще нет на свете?»
Она швырнула камень в закрытые ставни отеля.
— Артур!!! — закричала она. — Открой, Артур!
— Не кричи! — зашипела на нее старуха в черном платке. — Чего кричишь? Комендантский час.
За ее спиной возникли люди, словно выросли из-под земли.
— Артур!!! — билась в истерике Мира. — Помогите мне, там Артур!
— Твой ребенок? — догадалась старуха. — Помогите, у мадам там ребенок!
Мужчины вынесли лом, сорвали доски и пнули дверь, которая тут же сорвалась с петель, и грохнулась на пол.
— Комендантский час, мадам, — напомнили ей.
Мира ворвалась в фойе с обгоревшими стенами, кинулась к лестнице и, рыдая, поползла на пятый этаж.
— Артур!!! — кричала она, хватая руками ступеньки. — Артур!!!
Глаза закрывались от страха. Графиня ползла вслепую. Ей казалось, что этажи не кончаются. Она насчитала их двадцать штук, пока не упала без сил. Чьи-то руки подняли ее на кровать и бережно накрыли одеялом. Графиня Виноградова пришла в себя от лязга двери.
— Артур!!! — закричала она и вцепилась в его рубаху.
— Где ты была? — закричал в ответ Артур. — Что с тобой сделали?
Мира тряслась от страха. Она хотела сказать, но не могла унять дрожь.
— Мирка!!! Что случилось?
В комнату ворвался сонный консьерж. За ним вбежали люди, начали кричать, размахивать руками. Их лица были напряжены и напуганы. Мира ничего не понимала от страха.
— Уедем, Артур, — умоляла она. — Уедем скорее! Уедем сейчас же! В Россию! В тайгу! Мы не должны быть здесь! Мы прокляты, понимаешь? Мы прокляты!
— Причем здесь тайга? — не понимал Артур.
— Уедем! — повторяла графиня. — Мы должны уехать сейчас же!
Графиня Виноградова пришла в себя утром на диване администратора. Врач уехал, бросив в пепельнице пустые ампулы. Хозяин зажег светильник на стойке. Он добавил к кофейному подносу коньячные рюмки и полбутылки из собственных запасов.
— Нет! — сказал Артур, увидев коньяк, и изъял рюмку графини из оборота. — С их сиятельства хватит.
Мира вытерла сопли гостиничной салфеткой. Вокруг сидели чужие люди, их лица, озаренные тусклым светом, выражали тревожное любопытство.
— Вон там, — показала она, — от окна до середины холла, весь потолок был в саже.
— Да, — подтвердил хозяин гостиницы. — Снаряд взорвался прямо под окнами, разбил нам стекло и сорвал дверь. Здесь еще и половица прогорела, отец заменил пол до середины зала.
— И перила тоже заменил, — добавила Мира. — Их не было вообще.
— Перила мы пустили на дрова, — признался дед. — И ступени на пятом этаже тоже через одну разобрали, холодная зима была.
— Зато очень душное лето. А в доме через дорогу половину стены разнесло…
— Тем же снарядом, — сказал хозяин.
— А зачем ров копали через улицу?
— Немцы кабель клали. У них комендатура была через дом. Ты не видела вывеску комендатуры?
— Я туда не ходила, — призналась Мира. — Я так напугалась, что чуть с ума не сошла.
— Эмиль — это мой отец, — объяснил хозяин, — а Мари — наша дальняя родственница. Пока у нее была ферма, мы с братом жили там, а отец боялся оставить дом. Постояльцев не было, но все-таки… У меня есть фотографии, может, ты кого-то узнаешь?
— Нет, — замотала головой Мира. — Здесь не было никого. И дверь была заколочена.
— Соседку должна узнать. Одна пожилая еврейка так и пряталась с сыновьями в подвале до конца оккупации. Думаю, они и вышли к тебе на помощь. Завтра я приведу брата и принесу альбом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});