— А что же это такое?
— Там сто лет как картинная галерея!
— С утра была гостиница.
— Со времен Бонапарта — картинная галерея, музей, понимаешь? Мирей, ты хорошо знаешь Париж?
— Я прожила здесь десять лет. Даниель, это элитная гостиница в три этажа, там только люксы и один лифт, огромный как комната, для толстеньких придурков. Там еще винтовая лестница специально для Ханни, потому что Ханни, когда напьется, только винтами и ходит.
— Мирей…
— Да, там действительно висят картины, но это копии.
— А «Де Виль»? Тоже гостиница?
— Какой «Де Виль»?
— «Отель де Виль»… Там, по-твоему, тоже люксы?
— Там же префектура, — вспомнила Мира.
— Ну, слава Богу.
— А в «Де Клёни» — люксы для жирдяев… — Мира достала из сумочки рекламный буклет с убранствами гостиницы, который стащила у стойки регистратора. — На, любуйся, парижанин!
Даниель развернул буклет и побледнел.
— Мирей, я сейчас попрошу официанта вызвать неотложку, — предупредил он. — Кому-то из нас она пригодится.
— Я даже знаю кому.
— Нет… когда-то там действительно был отель, я же изучал историю и архитектуру! Может, это другой «Клёни»? Ты была утром здесь, у Сорбонны?
— У Сорбонны. Там еще римские бани…
— Правильно.
— Я тоже изучала историю Парижа. Другого «Клёни» я не знаю.
— Давай, спросим у любого встречного… — предложил Даниель.
— Давай! — Мира посмотрела в испуганные глаза Артура. — Артур, ты же был со мной, скажи ему… По-моему кто-то из нас сегодня сильно набрался.
— А я вашему сиятельству сто раз говорил, — напомнил Артур, — закусывать надо!
Глава 6
Ночью Мира проснулась от головной боли и от страстного желания выпить озеро чистой холодной воды. Полотенце упало с ее головы. Мятая орхидея лежала на книге мемуаров.
— Ага, — услышала она голос Артура. — Проспались!
Мира нащупала бутыль и приложилась к горлышку. Артур отложил дневник.
— Если свет мешает, ты скажи, я в ванную пойду писать.
— Черт бы меня подрал! — сказал графиня.
— Это точно.
— Как я здесь оказалась?
— Вас принесли и положили.
— Куда?
— В гостиницу, по месту проживания. Надо было нести куда-то еще? Ты что? — удивился Артур. — Не помнишь, как Даниель вез нас сюда на такси? Как буянила внизу, тоже не помнишь?
— Я буянила? — испугалась Мира.
— Но не я же буянил! Ваше сиятельство так ругались, что вогнали в краску портье, уж не знаю, что вы ему наговорили! — Мира вернула полотенце на лоб, уложила больную голову на подушку. — Ты честно ничего не помнишь? Как стекла в музее била, не помнишь? Как забор ломала… Как отбирала у полицейского пистолет, чтобы застрелить Ханта?..
— Так, — остановила Артура графиня. — Хант к ресторану не явился. Это помню. Что было дальше? Медленно, по порядку и не так громко…
Артур сел возле графского ложа.
— Сначала вы с Даниелем заспорили. Я думал, подеретесь. Потом понеслись куда-то, как ошпаренные.
— К гостинице Ханта?
— Не знаю. Вы не докладывали мне о маршруте.
— Скажи, дружочек, я не плясала канкан со стриптизом у Сен-Жермен-де-Пре?
— К сожалению… — признался Артур. — Ваше сиятельство плясало канкан без стриптиза перед двориком какого-то музея и сломало себе каблук. Каблук, я извиняюсь, вы зашвырнуть изволили за забор, потом требовали открыть ворота.
— Что еще творило мое сиятельство?
— Пулялись камнями и всяко материли господина Ханта. Если б господин Хант мог слышать, он бы все равно ни хрена не понял!
— А Даниель?..
— Он тоже не понял, но догадался, что одними матюками дело не обойдется.
— Что делал Даниель, я тебя спрашиваю?
— Хватал тебя за ноги, чтоб ты не лезла на стену. Да мы вдвоем еле-еле тебя усовали в такси.
— И что я натворила в отеле?
— Погоди еще до отеля… По дороге ваше сиятельство напало на полицейского.
— Хватит врать! — рассердилась Мира, и ее голова едва не раскололась от боли.
— Я вру? Спроси Даниеля! Мы встали на светофоре. Полицейский тоже стоял, никого не трогал. Ты бросилась на него сама, прямо из машины выпорхнула. Он, бедняга, еле ноги унес. Мы с Даниелем тебя догнать не могли. Слушай, где ты научилась так бегать?
— Дальше что?
— Ничего. Даниель тебя втащил в какой-то кабак и приводил в чувство в мужском сортире. Там ваше сиятельство ненадолго очухалось. Тоже не помнишь?
— А потом?
— Потом вас опять развезло. Вы висели на шее у Даниеля и объяснялись в любви Парижу на русском языке. А меня, я извиняюсь, выругали по-французски совсем ни за что. Я только намекнул, что так вести себя неприлично: нечего сидеть на коленях у мужика, когда есть стул. Это от водки. Вы стопочку тяпнуть изволили… а закусить по обыкновению забыли, вот и запутались в языках.
— На коленях у Даниеля? — удивилась Мира. — Может, мы еще целовались?
— Да, если б не я, — вздохнул Артур, — вы бы сексом занялись на бильярдном столе.
— Ну и хорош ты брехать…
— Это вы, я извиняюсь, были хороши до неузнаваемости. Даниелю пришлось вас нести на руках в отель, а вы не желали спать укладываться. Вообще-то, он просил позвонить, когда ты проснешься. Мне набрать номер или ты сама?
— Артур, — Мира села на кровати, придерживая себя за голову, — ты помнишь гостиницу, в которой мы были утром?
— Ты была. Я у входа стоял.
— И что? На ее месте действительно музей?
— Не знаю. Я в темноте в незнакомом городе не очень-то знаю, где что.
— У нас остались деньги на такси?
— Э… — насторожился Артур. — Ты это выброси из головы. Я Даниелю слово дал, что никуда тебя не пущу. Хватит уже унижаться перед этим Хантом! Глядеть противно!
— Унижаться? — возмутилась Мира. — Еще чего! Это я его буду унижать!
— Даниель сказал, чтобы мы лучше к нему переехали. Если полиция найдет твой каблук… Он говорил, что Лувр обнесли недавно, так тебе еще ограбление Лувра пришьют. Вот уж Хант отдохнет от тебя лет двадцать. — Мира опять уронила голову на подушку. — Что? Набезобразничала, теперь хреново?
— Где буклет с телефоном гостиницы? Где моя записная книжка?
Артур вынул из сумочки графини блокнот, спрятал в карман и показал фигу.
— Вот тебе! Спи, а то позвоню Даниелю.
— Ты не понял, — простонала Мира, — мы должны уехать отсюда как можно скорее…
— Вот и ладно. Завтра проспитесь, созвонитесь, и все будет в порядке.
— Завтра не будет. Нам надо уехать из Парижа прямо сейчас и как можно дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});