Далее Бьюли писал, что такое поведение считалось недопустимым вне психиатрических клиник, а следовательно, необходимы особые условия содержания больных в специализированных отделениях. Психиатрические клиники переполнены, в них не хватало персонала, поэтому они были неспособны обеспечить последующее амбулаторное лечение. Он предлагал организовать в психиатрических больницах специализированные отделения с достаточным медицинским персоналом, предпочтительно – при медицинских высших учебных заведениях.
По этим предложениям можно сделать несколько замечаний. Во-первых, спорным вопросом является, насколько типичными были пациенты-правонарушители Бьюли. Больница Тутинг-Бек считалась захолустной и имела репутацию «свалки» для неизлечимых алкоголиков и наркоманов, употреблявших опиаты. Наркотики, разумеется, проносили почти во все больницы, где лечились наркоманы, но те, кто находился в Тутинг-Бек, похоже, были более дерзкими, чем пациенты других психиатрических клиник, например, Кейн-Хилл. Во вторых, вследствие того, что Брейн принял предложение Бьюли, в Великобритании возобладал психиатрический подход к лечению наркомании. Рекомендация Бьюли создать специализированные отделения при медицинских высших учебных заведениях имела побочный результат в том, что повысилась роль практикующих психиатров, которые лечили наркоманию. В 1965 году Бьюли все еще работал психиатром в больнице Тутинг-Бек и в наркологическом отделении тюрьмы Уондсворт, однако позже был назначен старшим преподавателем клиники при лондонской больнице Св. Георгия, где читал лекции по поведению наркозависимой личности. Став практикующим психиатром в нескольких клиниках медицинских колледжей, он приобрел немалый вес в медицинских кругах.
Под влиянием подобных аргументов комиссия Брейна в своем докладе, опубликованном в ноябре 1965 года, предложила отменить систему Роллстона, которая существовала сорок лет. В докладе рекомендовалось регистрировать наркоманов, образовать сеть специализированных лечебных центров, ограничить назначение наркотиков и ввести систему диагностических консультаций. Врачи, нарушившие новых порядок назначения наркотиков, должны были отвечать перед Генеральным медицинским советом.[52] На той же неделе, когда был обнародован доклад комиссии Брейна, Бьюли опубликовал официальный анализ статистики Спира по героиновой наркомании в период 1954-1964 годов.
«Практика назначения наркотиков для поддерживающего лечения была успешной только тогда, когда большая часть наркоманов приобретала зависимость в результате лечения. Поддерживающее лечение прочих наркоманов создает возможность для приобретения зависимости от этих наркотиков другими людьми. Свободное назначение наркотиков не имеет благотворного влияния на наркоманов. Основным источником нелегального героина и кокаина в нашей стране является продажа наркоманами излишков наркотических веществ. Важно ограничить назначение героина людям, которые приобрели от него зависимость. Тот аргумент, что это может содействовать созданию черного рынка наркотиков, неуместен, так как действующая система способствует свободному обороту наркотиков и дальнейшему распространению наркомании».
Бьюли представлял собой дух новой системы.
После апреля 1968 года для назначения героина или кокаина пациенту с наркозависимостью врачу необходимо было получить лицензию министерства внутренних дел. Право доктора назначать эти наркотики для лечения соматических заболеваний не подвергалось сомнению. Несколько терапевтов с опытом лечения наркозависимости подали в министерство внутренних дел заявления на получение лицензии. Ни одно из них не было удовлетворено. Право подписи рецептов на наркотики было оставлено для врачей некоторых больниц и практикующих психиатров, работавших в клиниках, которые рекомендовал открыть Бьюли. И все же, как предупреждали в 1967 году трое работавших с наркоманами добровольцев, оставалась вероятность, что они будут сторониться наркологических центров – особенно в составе психиатрических больниц – и приобретать наркотики у иных источников. «Попытки «вылечить» наркоманов авторитарными методами принуждения обречены на провал, и мы с ужасом наблюдаем за недоверием, которое возникает между зависимыми от наркотиков людьми и властями», писали добровольцы. Терапевты, лечившие наркоманию, были ограничены назначением метадона. По Закону об опасных наркотических средствах 1967 года, который стал логическим продолжением доклада Брейна, министерство внутренних дел получило полномочия вызывать на специальное судебное заседание любого врача, который подозревался в безответственном назначении наркотиков. Этот суд мог лишить врача права выписывать контролируемые государством лекарственные средства, хотя за последующие пятнадцать лет такие меры принимались всего три раза. Комиссия Брейна отказалась рекомендовать, чтобы зарегистрированных наркоманов, число которых в это время все еще достигало одной тысячи – лечили не наркологи, а практикующие терапевты. В критическом обзоре доклада, которое сделали пациенты Дейла Бекетта из отделения Солтера, содержалось предупреждение, что большой ошибкой было бы запретить наркологам, работавшим на Государственную систему здравоохранения, назначать поддерживающее лечение наркоманам. «Мы знаем этих врачей. Их гуманное отношение известно всем. Мы много слышали о доверии между врачом и пациентом, а в случае наркомании оно действительно имеет большое значение».
Некоторые психиатры были полны решимости покорить новые вершины, даже если в клиниках не хватало опытного персонала. Когда законопроекты, основанные на рекомендациях Брейна получили в 1967 году одобрение Парламента после третьего слушания, психиатр Филип Коннелл признал, что организация амбулаторных услуг, укомплектованных людьми, которые имеют недостаточные базовые знания или мало заинтересованы в проблеме наркомании, была бы губительным шагом. Однако во многих местах было сделано именно это. Коннелл выступал против того, чтобы к работе с наркоманами допускать благотворительные организации, включая церковь. Причиной этого являлась необходимость подготовленности и объективности медицинского персонала, что особенно важно в области наркозависимости, поскольку наркоманы умело подчиняли себе тех, кто был эмоционально вовлечен в их лечение. Объективный подход могли обеспечить только практикующие психиатры. В 1967 году были основаны две важные добровольческие организации – Ассоциация по предотвращению наркозависимости и «Освобождение», проводившие достаточно важную работу. Коннелл специализировался в лечении детей и подростков с отклонениями в поведении, в 1958 году опубликовал монографию о амфетаминовых психозах. Теперь он стал выдающимся и влиятельным членом официальных организаций. В 1965-1971 и 1982-1988 годах он был консультантом по наркозависимости в Министерстве здравоохранения и социального обеспечения, в 1975-1990 годах возглавлял Научно-исследовательский институт наркозависимости и в 1982-1988 годах был членом Консультативного совета по злоупотреблению наркотиками. С 1963 по 1986 год Коннелл работал врачом в больнице Модсли. Это было время глубоких разногласий между теми психиатрами, которые верили в лечение психотерапией и теми, кто для лечения депрессии или возбуждения стремился применять электрошок и химические препараты. Их споры не лучшим образом сказывались на пациентах и заставляли стыдиться молодых врачей. Коннелл не был плюралистом. Как и деятельность других, кто в то время работал в этой больнице, его профессиональная карьера служила отражением набора правил, которые в обществе считались общепринятыми. Еще в 1980-х годах гомосексуальность была препятствием для повышения в больнице Модсли или получения рекомендации для устройства на другую работу – врачи с устоявшимися отношениями с другими мужчинами вынуждены были брать с собой медсестер на общественные и другие мероприятия.
Прошлые поколения психиатров, таких как сэр Томас Клоустон, рассматривали врачей как хранителей человеческого организма со строгой ответственностью за соблюдение социальной политики. Коннелл также полагал, что для успешной работы психологи должны обучать (или вторгаться) в исполнение гражданами своих общественных и семейных обязанностей. В 1964 году, например, он призывал к гораздо более серьезным усилиям в области заботы о детях и детской психиатрии для того, чтобы сократить число расстройств личности. Такие расстройства во многом служили причиной злоупотребления амфетаминами. Коннелл хотел, чтобы психиатры контактировали с семьями, когда ребенку еще не исполнилось пяти лет. Этим он надеялся предотвратить развитие патологических отношений родителей к ребенку, таких как чрезмерная мягкость и избалованность, чрезмерная строгость и требовательность, а также непоследовательность в воспитании. Он стремился к широкомасштабному вмешательству общества, которое он называл «профилактическими мерами», чтобы личностные проблемы подростков и взрослых можно было решить в самом зародыше. Добиваться этого необходимо было введением государственной политики совершенствования личности, заниматься которой должны были психиатры – несомненно под его руководством. Это, в свою очередь привело бы к тому, что профессия психиатра стала бы самой значимой в обществе. Коннелл не получил того недоверия, которого заслуживал. Его коллега и друг, Томас Бьюли писал, что Коннелл имел вполне оправданное самомнение, однако мог быть несколько напыщенным и хвастливым. Коннелла невозможно было удержать от произнесения речей на собраниях, к тому же он любил вращаться в обществе популярных и знаменитых людей. Он любил власть, различные комитеты, комиссии и медицинские организации. В течение пятнадцати лет после второго доклада Брейна его тактикой стала агрессивная ортодоксальность, которая безжалостно проводилась в жизнь.