Глава 42
В аэробусе было шумно и весело, только мне было по-прежнему грустно.
– Ты чего? – с тревогой поинтересовался Лео.
– Ну-у-у, полигон. Не знаю… Тринадцать тысяч тут ни при чем, как ты понимаешь.
– Угу, сразу я этого не заметил, – задумчиво произнес Лео. – Там – как под водой. Мир сопротивляется.
– Точно! – согласился я. – Всё ненастоящее и неподвижное.
– Я не такой великий спец по Средним векам, как Алекс, но, кажется, так все и было – характерное время изменений лет сто, не меньше.
– Не только это. Куклы – не люди, с ними ничего не происходит. Ну, как с персонажами приключенческой мути. Славный герой пришел на первую страницу книги и сошел с нее на последней таким же славным героем.
– А принцесса?
– Отражение мира, – бросил я. – Она такая же, как окружающая ее в данный момент среда.
– Ха, почти все люди такие. Мир влияет на них, ничего не получая взамен.
– Это меня и раздражает. И еще, в компьютерную игру попадать совсем не весело. Ну, потому что там дерево решений. Как тот лабиринт. Если ты попал в тупик, выйти можно только через вход, ломать стены – нельзя, за ними попросту ничего нет.
– В реале тоже дерево.
– Это почему?
– Помнишь, как мы познакомились? Допустим, мы бы подрались…
– Э-э-э, тогда вы с Терезой успели бы на катер… – Я помолчал. – Кремона захватила бы Джильо, – произнес я вывод цепочки рассуждений.
– Не обязательно, – потянул Лео, – но, в общем…
– Обязательно. Если бы мы полетели без тебя, нас бы убили в первом, максимум втором бою. К тому же мы полетели на эти скалы потому, что Лариса с Джессикой решили научить Терезу лазать.
– Ну, тогда все произошло потому, что на Ористано нет скал.
– Вот, черт! Принцип неопределенности правит миром.
– Радуйся. Поэтому ты свободен.
Я улыбнулся, а потом рассмеялся:
– Весь разговор ради этого?
– Ага, – весело подтвердил Лео.
Провожают в военные лагеря девушки, а встречают родители. Еще одна традиция, о которой я только что узнал. Проф весело посмеялся над моим экзотическим видом: камуфляжка с гербом несуществующей корпорации прямо под кальтаниссеттовским ястребом – и Стратег в виде пушистого воротника на моей шее. Вскоре нам пришлось сбежать – слишком уж много внимания уделяли главкому дети и их родители. Этого проф не вынес, и мы с ним быстро-быстро забрались в элемобиль и уехали домой.
Я полночи делился впечатлениями, даже рассказал проночное купание.
– Жаль, что тебя не поймали, – резко заявил проф, нахмурившись.
Кто меня за язык тянул? Я обиженно надулся:
– Зверь-трава меня и так неслабо наказала.
– Только это меня и утешает…
Я отвернулся, обидевшись еще пуще.
– Мне не нравится твое стремление к смерти, – пояснил проф серьезно.
– Ладно, – проворчал я, оборачиваясь. – Продолжать?
– Давай, – легко согласился проф.
Я облегченно вздохнул. Потом я показывал фильмы, комментировал и еще часа два слушал, что именно я сделал не так во время «Ночного боя». У-у-у! А я еще нос задирал. Ужасно! Правда, я знал, что всё так и будет.
– Понятно, – вздохнул я, – у меня появилась плохая привычка: я смирился с фактом существования потерь.
– Ну, раз ты это понимаешь, еще не все потеряно, – слегка усмехнулся проф невольному каламбуру.
На утро у меня было назначено свидание с Ларисой: мы собирались гулять целый день.
Я ждал Ларису у входа в парк. Она немного опоздала, и я заметил ее раньше, чем она меня.
О, Мадонна! Я знал, что у меня красивая девочка, но настолько!.. А я только три письма за пять недель написал, будет мне сейчас на орехи, и хорошо, если она еще никого не завела: такого болвана, как я, не грех и помучить. Спокойно, не психуй! Тогда она бы просто не пришла.
Мы не виделись тридцать пять дней. За это время грудь у Ларисы стала выше, талия тоньше, бедра приобрели тот самый крутой изгиб, который рисуют на всех рекламах, если там изображена красивая женщина.
Лариса заметила меня и улыбнулась. Слава тебе, Мадонна, она не сердится. Я раскрыл объятия, и моя девочка бросилась мне на шею. Я ее покружил и поставил на землю, не убирая рук с талии. Пока мы целовались, я чувствовал себя так, словно через меня пропустили высоковольтный разряд… Чтобы справиться с искушением, я медленно и осторожно погладил девочку по спине. Лариса подняла глаза и посмотрела на меня с удивлением и осуждением: так тоже нельзя, моя девочка – недотрога. Вот когда она будет моей женой, я смогу целовать и обнимать ее как хочу! А это будет так нескоро… Я университет закончу, она – школу. Если я, конечно, доживу до этого момента. А если я каждый раз буду подвергаться такому испытанию, то, скорее всего, меня раньше похоронят. Что же делать? Не целоваться? Ни за что! Лучше умереть.
– Энрик! – с беспокойством произнесла Лариса, как только закончился второй длинный (сколько мы не виделись!) поцелуй. – Что с тобой? Ты дышишь, как загнанная лошадь.
– Ничего, – я помотал головой, – всё нормально.
– Тогда рассказывай, чем ты там занимался, а то мы с мамой просто загорали на Липари, это неинтересно.
– Что, никакие пираты не нападали? – с иронией поинтересовался я.
– Болтун. Рассказывай.
– Ну, на нас тоже пираты не нападали, – хмыкнул я и начал рассказывать. По дням. Получить генеральское одобрение моим действиям значительно сложнее, чем Ларисино.
Мы гуляли целый день и говорили, говорили, говорили. У меня в очередной раз сел голос.
* * *
Мы так и не придумали, чем заняться на каникулах. С утра мне никто не позвонил, и я тоже не стал проявлять инициативу, а вместо этого сразу после завтрака улегся подремать на лежак у бассейна. Через полчаса заявился проф с медсканером в руках. Я взглянул на него вопросительно. Проф ничего не сказал, а только провел сканером вдоль меня. Облегченно вздохнул.
– Это я должен смотреть вопросительно, – заявил он сердито. – Какого дьявола ты тут разлегся?
– А что? Нельзя? – возмутился я. – Солнышко светит, вода плещется.
– Э-э-э, – проф не нашелся, что ответить. – Ясно, устал отдыхать.
– Устал отдыхать активно, – уточнил я.
Мы посмеялись.
– Иди тестируй «Феррари», – посерьезнел проф. – Надо тебе кое-что показать.
Я послушался. Интересно, что это я не видел в своем «Феррари»? Или мы куда-то полетим? Скорее всего.
Проф явился на борт даже раньше, чем я провел все тесты.
– Полетели, – скомандовал он, – к Эрато.
Я прикусил язык и ни о чем не спросил: все равно он все скажет, когда сочтет нужным, не раньше и не позже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});