Читать интересную книгу XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России - Владимир Губарев

— А наука?

— Она у нас всегда была на первом месте. Как только построили жилой дом, то к нам приехали первоклассными специалисты. В частности, и палеовулканологи. Да и первый объект, который мы пустили, это был лабораторный корпус. И там начали проводить конференции, симпозиумы, в том числе и международные. А только потом принялись за строительство музея…

ИЗ ЗАПИСОК АКАДЕМИКА А.Е. ФЕРСМАНА: "… сколько еще новых закономерностей рисуют нам эти таинственные иероглифы земли! Они говорят о том времени, когда изливались сквозь гранитогнейсы Косой горы мощные гранитные жилы — пегматиты — и выкристалл изовывались из полурасплавленных масс скопления амазонского камня. При температуре около 800 градусов начинался этот процесс, и, медленно охлаждаясь, росли гигантские кристаллы полевого шпата вместе с дымчатым кварцем. До 575 градусов правильный рисунок ме лкого письменного гранита вырисовывался вместе с дымчатым кварцем, но ниже этой температуры — уже беспорядочно разбегаются серые "рыбки" кварца, все крупнее и крупнее вытягиваются они, нарушая общую правильную картину и заканчиваясь в свободной полости дымчатыми головками.

Нет более верного признака найти самоцвет, как следовать по жилке с амазонским камнем. Вне ее здесь нет драгоценных камней. Долгим опытом горщики научились высоко ценить этот камень, как лучший знак для находки тяжеловеса. Хорошо знаю т они, что, чем гуще цвет амазонита, тем больше надежды, что жилка принесет большое счастье".

… - Что греха таить, большую помощь мне оказывал обком партии. Если в Свердловске попасть к первому секретарю было очень сложно, то в Челябинске я мог зайти к нему в любое удобное для меня время. Было такое впечатление, что меня там всегда ждут. Да и не только меня, многих…

— Ильменский заповедник — это ведь гордость края!

— Его ставили наравне с металлургическими и машиностроительными гигантами, и это мы, ученые, чувствовали… А Миасс постепенно превращался в научный центр. Когда я туда приехал, был всего один доктор наук — Макеев. Потом он стал членом-корреспондентом АН СССР, академиком. В Ракетном центре потом появились другие доктора наук… Мы же очень правильно сделали, что сначала построили лабораторный корпус. Было где работать ученым, появились научные результаты, начал расти авторитет института. И постепенно Ильменский заповедник перестал быть просто заповедником — здесь появился мощный научный центр, который, на мой взгляд, является сегодня жемчужиной науки Урала.

— А почему вы оттуда уехали, дочь же осталась?

— Дочь всегда хотела быть геологом, бывала в экспедициях. Но вдруг вместе с подругой они решили идти в университет на биофак. Работа в заповеднике как бы соединила для нее детскую мечту и интересную профессию биолога-ботаника. Знаменитый академик Шварц всегда патронировал Ильменский заповедник, и традиции его школы бережно хранятся на Урале. Лена быстро защитила кандидатскую диссертацию, получила лабораторию, вышла замуж… Сергей Васильевич Вонсовский, который посылал меня в Миасс на пять лет, в 1985 году сказал, что пора возвращаться…

— А прошло?

— Уже пятнадцать лет. И теперь я сказал академику Вонсовскому: нет, остаюсь в Миассе! И тогда Сергей Васильевич объяснил ситуацию: на Урал приезжает академик Месяц, он должен создать у нас мощный научный центр, и ему в помощь нужны проверенные люди. Так что Вонсовский потребовал, чтобы я вернулся в Свердловск. Жаль было оставлять хорошо идущую работу — была лаборатория, сложился хороший коллектив. Мы начали составлять палеогеодинамическую карту Урала, проект очень интересный…

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА (ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ СПРАВКИ): "Практические результаты палеотектонических исследований нашли свое воплощение, с одной стороны, в публикации целой серии статей, в том числе в авторитетных международных журналах, и трех коллективных монографиях, а с другой — в разработке программы и проведении исследований по международной проблеме "Геосинклинарный процесс и становление земной коры", выполнявшейся в течение многих лет по линии многостороннего сотрудничества академий наук ряда стран Восточной Европы, Азии и Америки. Синтез результатов палеовулканических и палеотектонических исследований и реконструкций позволил В.А. Коротееву сделать и ряд выводов практического металлогенетического характера, направленных на решение проблем регионального и локального прогнозирования рудообразования и локализации рудных месторождений. Его исследования были подтверждены открытием достаточно крупного медно-цинкового колчеданного (Сафьяновского) месторождения".

— Ваш прогноз на будущее Уральского отделения РАН?

— Двенадцать лет мы работали с Геннадием Андреевичем Месяцем плечом к плечу, и мне кажется, что сделали много хорошего для науки Урала. Это было трудное, но весьма плодотворное время. Появились новые институты, новые направления исследования, укрепились традиционные для Урала научные центры… Установились тесные контакты с Сибирским и Дальневосточным отделениями РАН, вместе работали… Безусловно, Уральское отделение за те годы, когда им руководил академик Месяц, получило колоссальное развитие, и оно XX век заканчивает вполне достойно. А о будущем мы просто обязаны думать с оптимизмом, иначе не имеет смысла за него бороться.

Академик Климент Трубецкой:

ВОЗМОЖЕН ЛИ ПОРЯДОК В ХАОСЕ?

У нас есть время для разговоров на разные темы, в том числе и о пейзажах, что проплывают за иллюминаторами каюты. А там бескрайние леса, разрываемые лишь зеркалами озер и плетями рек, — ведь это Вологодская земля, которая осенью щедра на золотые и красные цвета.

— Наверное, и здесь были родовые имения и земли? — спрашиваю я.

— Затрудняюсь с ответом, — улыбается Климент Николаевич, — точно не знаю, а выдумывать не хочу…

Я пытаюсь вызвать академика Трубецкого на разговор о предках. Случалось мне беседовать с академиком Голицыным, и тот охотно говорил о своих родных, что встречались с Пушкиным, дружили с Лермонтовым, были в фаворитах у царей. Нечто подобное я хотел услышать и от Климента Николаевича Трубецкого, но он упорно не поддерживал эту тему. И тогда я решился на провокацию:

— Странно, что вы нарушаете традицию двух знатных родов России — Голицыных и Трубецких.

— Что вы имеете в виду?

— Они всегда соперничали, боролись за власть, за влияние на самодержцев… А вы теперь, насколько мне известно, в дружбе, не так ли?

Трубецкой улыбается:

— Многие наши предки тоже дружили, хотя и соперничали. А сейчас мы с Голицыным даже на заседаниях президиума сидим рядом. Это наверное потому, что мы равно удалены от трона…

Шутка понравилась нам обоим.

Теплоход "Дмитрий Фурманов", на котором мы шли по "Волго-Балту", добрался до очередного шлюза.

На пароходе проходила международная конференция, посвященная горным наукам. Главную заботу по ее проведению взяло на себя Уральское отделение РАН, и это понятно: ведь именно Урал по-прежнему является центром горной промышленности, и здесь сосредоточены крупнейшие научные учреждения. Но, тем не менее, председателем конференции стал академик Климент Николаевич Трубецкой. Он не только директор Института проблем комплексного освоения недр, но и признанный лидер в этой области. Впрочем, от этого сам Трубецкой открещивается:

— Наша встреча — это дань уважения великому ученому России академику Николаю Васильевичу Мельникову, и совсем не случайно, что ежегодно мы проводим "Мельниковские чтения", которые позволяют каждому из нас сверить свои работы и идеи с верностью тем направлениям, которые были определены нашим Учителем…

Казалось бы, труднейшие времена переживает наша наука, но, тем не менее, она не погибает, а лишь прогибается под тяжестью нынешних дней и продолжает служить народу. И происходит это во многом благодаря тому, что свято чтут нынешние великие своих предшественников и Учителей. А потому нить науки не прерывается.

На открытии конференции академик К.Н. Трубецкой произнес "Слово об академике Н.В. Мельникове".

— В будущем году исполнится 300 лет Указу о горных работах, — сказал он. — Это своеобразная точка отсчета развития горной промышленности и науки. Казалось бы, триста лет впитали в себя много поколений, тысячи и тысячи людей, и, тем не менее, среди них одним из первых мы вспоминаем о Николае Васильевиче Мельникове. Пятьдесят лет он был "отцом" всех, кто занимался нашей наукой и работал в горной промышленности. Его роль в освоении природных ресурсов страны огромна. Почему? Этот выдающийся ученый практически во всех областях дал направление исследований. Он был пророком, и это подтверждается каждый год, который нас отделяет от его ухода из жизни. Академика Мельникова хорошо знают угольщики: он прошел путь от мастера до министра. Он первым сформулировал понятие "горные науки". Он показал, что горное искусство в соединении с горным делом и породило горную науку. Он в хаосе установил четкий порядок, и его работы год от года становятся все актуальнее и переходят в будущее. А это и является основным показателем истинной науки и истинного величия ученого.