Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

225. Проклятая во истину страсть — надменность, состоящая из сочетания двух зол, гордости и тщеславия: из коих гордость отрицается от Творца добродетели и природы, а тщеславие, как природу, так и самую добродетель подделывает; ибо у гордого ничего не делается по Богу, а у тщеславного ничто не происходит по природе.

226. Писанный закон, страхом удерживая от неправды, приучает к правде; со временем же навык в сем порождает правдолюбивое расположение, от коего пребывает твердое к добру настроение, наводящее забвение предшествовавшей порочности.

227. Обрезание есть в духовном значении — совершенное отсечение склонности к похотениям плотским.

228. Суббота есть упокоение движения страстей, или совершенное бездействие их.

229. Бог повелел чтить субботу, новомесячие и праздники, не потому что хотел, чтобы дни, как дни, были почитаемы от людей: ибо это значило бы узаконит служение твари паче Творца (Рим. 1, 25), в той мысли, будто дни сами по себе естественно досточтимы, а потому и поклонения достойны. Но чрез постановление чтить дни, Он Себя самого символически повелел чтить. Ибо Он Сам есть и Суббота, как упокоение от потов и забот житейских и от трудов по делам правды; есть Он и Пасха, как освободитель держимых в горькой работе греха; и Пятидесятница есть Он, как начало и конец всего.

230. Жертвами духовными признаем не только умерщвление страстей, закалаемых мечем духовным, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 17); но и всех естественных сил посвящение Богу и огнем благодати Духа принесение их во всесожжение Богу.

231. Власть греха, или плотское мудрование, пресекается благодатью святого крещения, а деятельное повиновение Божественным заповедям совсем умерщвляет его мечем Духа.

232. Страсть чревоугодия сластолюбивым помыслом, как мечем, многие добродетели обесчадствовала: семена целомудрия убивает она невоздержанием; равнозаконие правды растлевает любоиманием; естественные союзы человеколюбия рассекает самолюбием; и коротко сказать, страсть чревоугодия бывает истребительницей всех порождений добродетели.

233. Всякий ревнитель спасения прилежит и делам добродетелей и святым помышлениям: ибо без добродетели и ведения никогда никто не успевал еще улучить спасение: дело добродетели есть приводит в чин движения телесные здравым рассуждением, как уздою искусно удерживая их от неуместных поползновений; а дело ведения есть добре обдумывать и разумно обсуждать, как следует действовать и потом располагать к исполнению того.

234. Всякий умертвивший уды, яже на земли (Колос. 3, 5), и все свое плотское мудревание угасивший, и всякое к нёму сочувствие отсекший, — так что мог бы с блаженным Павлом Апостолом говорить: кто ны разлучит от любве Христовы (Рим. 8, 32)? — всякой таковой стал без отца и без матери и без причта рода, подобно великому Мельхиседеку (Евр. 7, 3), не имея, чем бы удерживали его плоть и естество по причине совершившегося в нем полного сочетания с духом.

235. Конец настоящей жизни не справедливо, думаю, называть смертью, а скорее избавлением от смерти, удалением из области тления, освобождением от рабства, прекращением тревог, пресечением браней, выходом из тьмы, отдохновением от трудов, утишением кипячения, укрытием от стыда, убежанием от страстей, и, обще сказать, пределом всех зол: в которых Святые, исправившись чрез свободное самоумерщвление, сделали себя чуждыми и странниками в этой жизни. Ибо доблестно борясь с мiром, и с плотью, и с исходящими от них восстаниями, и подавив из обоих их, по сочувствию чувства с чувственным, порождающееся прельщение, они не порабощенным сохранили в самих себе достоинство души.

236. Святые были благи и человеколюбивы, благоутробны и милосерды, оказавшись одинаковое имеющими ко всему роду расположение любви, силою коей чрез всю жизнь верно сохраняя наилучшее из всех благ, разумею, смирение, сию хранительницу благ и разрушительницу противоположного им зла, они пребыли неуловимыми для всех, тяготящих нас искушений, как произвольных, кои от нас, так и непроизвольных, кои не от нас, восстания первых подавляя воздержанием, а приражения вторых отражая терпением.

К Феопемпту схоластику

вопрошающему о «судье неправедном» (Лк. 18:6), [а также о словах]: «Если кто ударит тебя по правой щеке» (Лк. 6:29; Мф, 5:39) и «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20:17)

Перевод А. Сидорова

Для кого Слово есть нечто поклоняемое, для тех и жизнь, толковательница слова, есть нечто добродетельно свершаемое, дабы они, восприняв от [духовного] делания печать истинного ведения, узнали благодаря испытанному, насколько важнее быть, чем знать. И быть всегда [будет] важнее и больше, чем знать, покуда благополучно не свершится [полное] усвоение [подвизающихся] к Причине [всего]: усвоение, которое покоем ограничивает движение, а непреложностью воли — [страстные] порывы души; взамен им даруется, вслед за благодатью, обожение — награда за священное и богоподобное житие здесь. И ты, богохранимый владыка, премудро направляя к этому [свою] жизнь, стремишься добиться того, что через Благость [Божию] предложено всем, но что ускользает от всех в силу своей беспредельности. Ибо оно иногда подстрекает [наше] стремление неописуемой и цветущей Красотой, чтобы привлечь к себе; а иногда, чтобы вышколить [нас], изумлением пред сверхбеспредельным и божественным Величием хоронит пресыщенность — родительницу гордыни и порождение разгульного веселья у тех, кто не видит впереди пламенный меч, поставленный вместе с Херувимами [у сада Едемского] и обращающийся (Быт. 3:24), а также у тех, кто приступает к добродетели без страха [Божия]. Но ты, приумножая скромность [свою] величием преуспеяния в прекрасном и твердо зиждясь [на вере], далеко продвинулся по пути духовного совершенствования. И меня, неизвестного и смиренного, удостоил своим знакомством, способом, предоставленным природой: я имею в виду способом написания послания. Ведь слово связывает [друг с другом] отсутствующих и являет [никогда] не видевших [друг друга]; через мысль оно сближает и сочетает [с нами] до сих пор незнакомого нам чувственным образом [человека], и он, благодаря этой мысли, начинает обретать свои телесные черты. Поэтому ты, в своей [духовной] преисполненности возжелав мое ничтожество, подвигнулся к нетелесному лицезрению [меня]. Явив себя имеющим преимущество в даре слова, как и в прочих дарах, перед другими [людьми], украшенный всяческими [добродетелями] вследствие праведной жизни, ты возревновал о том, чтобы каким — то образом возвести меня, подслеповатого, к созерцанию священных словес, восхождение к которым превышает [силы] человека, еще не вышедшего за пределы естества и бытия [вещей] неустойчивых и обладающих протяженностью. И [все] это — только ради меня, добровольно смешавшегося с грязью этих [чувственных вещей] и наподобие червя ползающего в навозе нечистых страстей. Однако ради послушания и уважения к вашей любви, посягая на то, что превышает [мое] достоинство, я отвечаю на вашу просьбу и высказываюсь о [столь высоких] предметах — но лишь гадательно, а не утвердительно.

Под «судией неправедным» в Евангелии образно понимается наше разумение, вследствие преступления [заповеди] изначала произведшее неправедный суд, поскольку оно не приняло заповеди Творца, а ухватилось за совет губителя. Поэтому оно и предпочло скорее быть и стать перстным, чем божественным. «Градом» его является чувство или зримый мир: связанное с ним и неразумно зиждимое на [чувственных вещах] наше разумение променяло жизнь в отчизне на обитание в чужих краях, не боясь Бога и не почитая Его, ради нас ставшего человеком. Не боялось оно по неразумию, а не почитало — по самоуверенности, ибо неразумие не предвидит величия [Божественных] приговоров, а самоуверенность не допускает [возможности] испытания, которого Благость [Божия], ожидая обращения [человека], до поры до времени не попускает. И по своей строптивости попав в ловушку этих [пороков, наше разумение] без необходимости злоупотребляет честью, дарованной Творцом для осуществления должного, то есть свободой воли. И потому оно вынесло решение, будто являемое [чувствам] предпочтительнее умопостигаемого [блага] — что не было законным.

Докучающая же вдова есть разумная душа, лишившаяся разума, сеющего благие по природе [семена] для плодоношения священных и благочестивых дел. Этот разум одолевается всецелой любовью и расположением к вдове, но не пребывает [долго в подобном расположении] вследствие [своего] тяготения и добровольной склонности к земному.

Истцом же ее, то есть души, является материальное побуждение и помышление жалкой плоти, которое тщится осквернить прекрасное. [Истцами также являются] нечистые бесы, помрачающие светлое, когда они, через наслаждение покоряя нас, ужасным образом напускают на нас позор и страсти нечестия. Вследствие них естество [человеческое] и было осуждено на смерть, поскольку оно не удержало [в себе] подлинной радости данной ему изначала жизни.