Огненный шар ударил снаружи в крепость, залив ее светом через тысячи бойниц, стены содрогнулись. Радж Ахтен увидел перед собой следующую цель, еще одну колдунью.
Он все-таки пробился в крепость опустошителей.
ГЛАВА 53
ГОЛОВА ЧЕРНОЙ КОРОЛЕВЫ
Что пользы в ударе, который не отнимает жизнь сразу? Он только предупреждает жертву об опасности.
Из учения Братства Молчаливых
– Слушайте! Слушайте, люди! – раздался на рассвете крик на тихих улицах спящего города.
И эмир Оватт очнулся ото сна в Башне Посвященных своего дворца в Бел Наи, городе возле моря в маленькой стране Туулистан, что лежит к северу от Кух-рана.
Эмир был слеп. Он отдал свое зрение Радж Ахтену. И поскольку подданные очень любили эмира, Радж Ахтен сделал его своим вектором.
И как за вектором, за ним ухаживали в Бел Наи не хуже, чем ухаживает за своей любимой кошкой старая дева.
Эмир не встал с постели и не вышел на балкон, чтобы лучше слышать. У человека, что кричал, было много даров голоса, и слова его были слышны далеко над пыльными улицами и заглушали все остальные звуки – ослиный рев, кукареканье петухов и первые выкрики уличных разносчиков.
– Слушайте Укваза Фахаракина из племени Ах'келлах! Я провозглашаю атвабу против презренного убийцы! Убийцы, который называет себя «Солнечный Лорд», Рад ж Ахтен!
Всего шесть коротких лет прошло с того дня, когда эмир Оватт сдался в плен во Дворце Плакучих Лоз в Ма'але. Город окружили Неодолимые Радж Ахтена. И эмир надеялся, сдавшись, спасти своих подданных от бессмысленного кровопролития.
Он все-таки выбрался из постели и, подойдя к маленькому открытому оконцу, взялся обеими руками за решетку. Прохладный ветер с моря погладил его по лицу, словно мягкая женская рука.
В башню по лестнице взбежал девятилетний Мессан.
– Отец! Отец! Вы слышите?
– Да, слышу, все слышу, – проговорил эмир. – Иди сюда, побудь моими глазами. Расскажи мне, что ты видишь.
Мальчик ухватился за рукав отца и привстал на цыпочки. Ветер нес над городом запах пыли, верблюдов и дыма, а еще сырой конопли, из которой женщины плели на продажу веревки и корзины.
Эмир Оватт услышал шарканье ног – это побежали куда-то люди. У ворот закричали стражники.
– Возле башни собралась огромная толпа, – тихо сказал Мессан. – Посреди площади сидят на конях трое Неодолимых.
– Ты уверен, что это Неодолимые?
– Под ними имперские боевые кони, и все ах'келлахцы одеты в куртки Неодолимых. У одного на шлеме и на груди – крылья. Он что-то держит… человеческую голову. Держит за волосы!
Оватт услышал внизу звон кольчуги и шарканье шагов по камням.
– Что делают наши стражники?
– Одни бегут к воротам, другие занимают места на башнях. Натягивают луки, как будто собираются стрелять.
– Наши стражники стрелять не станут, – сказал эмир. – Укваз Фахаракин пользуется большим уважением. Они должны выслушать, что он скажет.
– Так слушайте! – снова закричал Укваз. – В Рофехаване появился новый Король Земли, Габорн Вал Ордин. Он сочетался браком с Иом Ванисалаам Сильварреста и стал родичем нашему господину. Король Земли говорит, что всем нам грозит великая опасность. Он просил Радж Ахтена прекратить войну, дабы вместе сокрушить врагов человеческого рода. Но Радж Ахтен опозорил наш народ! Он стал сражаться со своим родичем и тем помогал опустошителям!
На площади раздались крики ужаса и недоверчивые возгласы. Кто-то закричал:
– Ложь! Этот человек лжет!
– Укваз поднял голову и показывает ее людям, – сказал Мессан.
Мальчик замолчал, так как Укваз начал рассказ о том, что происходило в Каррисе. Он рассказал о чудовищной битве с опустошителями, окружившими крепость. О доблестных воинах из Индопала, которые отважно защищали Каррис, ибо защищали тем самым все человечество.
Рассказал и о том, как Радж Ахтен хотел уплыть из города на лодке, бросив женщин, детей и своих же солдат на произвол судьбы.
И о том, как Радж Ахтен, когда явился Король Земли и избрал всех воинов Радж Ахтена, всех Неодолимых и его самого, пытался помешать своим воинам прийти на помощь Королю Земли в кровавой битве с опустошителями.
– Даже когда появилась его любимая жена Саффира и стала просить его прекратить войну, – кричал Укваз, – Радж Ахтен ее не послушал. У нее были тысячи даров обаяния и Голоса, и не прислушаться к ней мог только человек вовсе без сердца. Радж Ахтен оказался таким человеком.
Он допустил, чтобы опустошители убили его жену, а в это время Король Земли один противостоял орде чудовищ!
Услышав эту весть, эмир Оватт открыл рот, упал на колени и бессильно привалился к стене. Мессан подхватил его.
Эмир всегда этого боялся. С той самой ужасной ночи, когда Радж Ахтен осадил Ма'ал. Он знал, что его крошечное государство не в силах противостоять Радж Ахтену.
Он прекрасно помнил ту ночь. Сражаться было бессмысленно, но он придумал кое-что, что давало надежду все-таки победить Лорда Волка.
Он велел Способствующим перековать все имевшиеся в сокровищнице форсибли на руны обаяния и голоса.
И все их использовал, чтобы передать дары своей любимой дочери Саффире.
Радж Ахтен был ненасытен. И эмир был уверен, что Лорд Волк не устоит перед девочкой.
– Попроси его не убивать нас, – сказал он Саффире. – Ради тебя он может нас пощадить. Пусть он позволит нам занять почетное место среди его Посвященных.
После сдачи эмира Радж Ахтен потребовал у него голос, ибо полагал, что тот завоевал любовь своих подданных с помощью великого множества именно даров голоса. А за что еще могут любить простые люди своего господина?
Но среди шрамов на груди эмира следов от таких форсиблей не было. И Оватт предложил Радж Ахтену свои глаза, сказав: «Возьми их, ибо я не хочу видеть, как будет страдать под твоей властью мой народ».
Выбор оказался неудачным. Эмир не видел, зато слышал на улицах крики своих подданных.
Он всегда боялся, что Саффира падет жертвой жестокости Радж Ахтена. Ведь тому достаточно было в припадке гнева ударить ее всего один раз. При его дарах силы он ее убил бы.
Но Радж Ахтен как будто любил Саффиру – любил настолько, насколько вообще способен был любить. Он баловал ее, исполнял ее капризы, зачинал с ней детей и осыпал ее подарками. Она стала ему настоящей женой.
И все-таки это сбылось – он убил ее. Радж Ахтен убил его дочь, его ненаглядную маленькую Саффиру.
На площади гневно кричала какая-то старуха:
– Лжец! Змеиный язык!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});